Краудсорсинг. Коллективный разум как инструмент развития бизнеса - Джефф Хау

Идея показалось Каппосу интересной, тем более что его команда в IBM уже обсуждала подобный вариант. К этому времени традиционная патентная система была фактически недееспособной, зарегистрированные патенты зачастую были неоднозначными, часто дублировали друг друга. «Нас захлестнула война патентов, когда ни мы, ни судебные органы, ни сами патентовладельцы не могли толком объяснить, о чем шла речь», – рассказывал Каппос. Вместе со своими коллегами он пришел к идее, что патенты необходимо предоставлять на коллегиальную экспертизу. Такой подход уже используется в научных журналах, когда, например, несколько хими-ков-органиков предварительно рецензируют статью, написанную одним из их коллег. Но это даже близко не напоминало то, о чем говорила ему Бет Новек.

Свое вдохновение Бет черпала не только в академической среде. Ее привлекала производственная модель виртуальных сообществ программистов, такие интернет-феномены, как пользовательский обзор товаров на сайте Amazon, онлайновая база фильмов IMDb.com, служба ответов Answers service на Yahoo! на которой каждый случайный пользователь пытается – с удивительно высокой долей успеха – ответить на такие же случайные вопросы. Трудно представить, что подобное стало бы возможным, если бы не стойкие «иконоборцы», подобные Ричарду Столлману, проповедавшие нетрадиционные идеи генерирования и распространения информации. Собственно, все усилия краудсорсинга свелись к заимствованию у программистов метода ОПО и переложению его на другие информационные продукты. Предложение Новек едва ли было единственным, направленным на широкое использование изначально заложенных в виртуальных сообществах огромных залежей знаний. Но это было наиболее радикальное предложение, так как было нацелено на важную государственную функцию: обеспечение правовой защиты изобретений и оригинальных идей.

Каппос ушел с собрания заинтригованный и немного испуганный. Через несколько дней он перезвонил Новек. «Я сказал, что ее план показался нам очень убедительным, но мы не собираемся заходить так далеко и просить правительство США уступить нам свое право на выдачу патентов», – вспоминает Каппос. Но уже сам факт, что крупнейший патентовладелец в мире, компания IBM, и профессор права, закончившая Йельский университет, обсуждали идею передачи рассмотрения патентов «толпе», говорит о том, насколько глубоко внедрилась в умы людей производственная модель, поддерживаемая движением ОПО28.

Нет в мире ничего более противоречивого, чем система, на основании которой сегодня в США предоставляются патенты. Возьмем, например, следующую ситуацию. У изобретателя родилась замечательная идея. Он скачивает заявку на патент с сайта Бюро по патентным и товарным знакам США, заполняет ее, прикрепляет соответствующие чертежи, техническое описание, необходимые сопровождающие документы и отправляет все это в бюро. Затем садится у телефона и ждет.

Ждать приходится долго. Если соискатель патента – счастливец, то он сможет получить его через два с половиной года – это средний срок между подачей заявки и заключением экспертов. Сегодня в Бюро по патентным и товарным знакам США (USPTO) ждут своей очереди более миллиона заявок, которые еще даже не дошли до столов патентных экспертов. Сами эксперты, понятное дело, по уши завалены работой и получают маленькую зарплату. Сейчас в Бюро работает чуть меньше 5500 патентных экспертов, а число поданных заявок только в 2007 г. составило 467 00029.

Получается, что эксперты могут выделить в среднем 20 часов на рассмотрение даже самой «коварной» заявки-2007. Но когда эксперт принимается за рассмотрение, ему прежде всего необходимо определить «ограничительную часть патентной формулы», которая включает в себя все предыдущие патенты и любой опубликованный материал, имеющий отношение к данной заявке. Если идея нашего изобретателя связана, скажем, с музыкальной зубной щеткой (не смейтесь, это вполне реальный патент № 5044037), эксперт должен тщательно проверить базу данных бюро, состоящую из 7 млн патентов, чтобы не упустить какой-либо факт, свидетельствующий о том, что идея-то не нова.

Все кажется очевидным, когда речь идет о музыкальной зубной щетке, но работа становится значительно более трудоемкой, когда патент включает некое абстрактное усовершенствование уже существующего бита программного кода. Между тем до 2005 г. руководство USPTO не рассматривало обязательную компьютерную грамотность как необходимое условие для приема сотрудника на работу (да и сами инженеры-программисты не очень-то стремились устроиться на работу в это ведомство). Таким образом, в патентном бюро работают эксперты, образно говоря, специализирующиеся в органической химии и при этом пытающиеся оценить заявление на патент, которое спокойно могло бы завести в тупик самого Билла Гейтса.

У общественности нет возможности контролировать процесс рассмотрения заявки на патент, но и сами патентные эксперты не имеют выхода на общественность. В соответствии с правилами USPTO, «патентный эксперт не может проводить консультации по вопросам рассмотрения патента за пределами бюро». Существует опасение, что такое общение может скомпрометировать беспристрастность организации. Во многих отделах бюро даже запрещено пользоваться Интернетом как одним из источников информации в процессе рассмотрения патента.

В общем, перегруженные работой, не имеющие достаточной информации эксперты USPTO повели себя вполне предсказуемым образом и допустили множество ошибок при выдаче патентов. Это привело к образованию гордиева узла противоречий и существенно усложнило работу Каппоса и его коллег. Стараясь извлечь максимальную выгоду из сложившегося клубка противоречий, корпорации начали активно расширять количество заявок. В 2005 г. газета The New York Times писала, что компания Microsoft повысила планируемое количество патентных заявок от двух до трех тысяч в год. Вот лишь две из патентных заявок Microsoft, поданных в тот год: «Система оповещения и методы привлечения внимания к телефонному звонку» и «Добавление и удаление пробелов в документах».

Однако эффект, вызванный изобилием патентных заявок, вряд ли можно назвать комичным. «Появились компании, для которых патентные споры стали основной статьей дохода, – отмечает Каппос. – У них есть патенты, которые они никогда не собираются использовать в других целях, кроме как для вымогательства денег». Такие фирмы получили прозвище «патентные тролли», а их истории стали легендой: компания NTP подала иски против AT&T, T-Mobile USA, Sprint Nextel и Verizon Wireless, обвинив операторов связи в незаконном использовании технологий, защищенных восемью патентами. Речь шла о технологиях работы с электронной почтой с применением беспроводных сетей связи. А в 2001 г. NTP подала в суд на канадскую Research in Motion (RIM), обвинив производителя смартфонов BlackBerry в нарушении как минимум пяти своих патентов. В итоге RIM и NTP подписали мировое соглашение, по условиям которого ответчики согласились выплатить денежную компенсацию в размере $612,5 млн. Было совершенно очевидно, что процесс патентования нуждается в реформах.

Вскоре после встречи Каппос уполномочил адвокатов IBM поработать с Бет Новек над ее предложением сделать процесс рассмотрения патентов открытым для общественности. Это стало окончательным утверждением статуса модели ОПО. Хотя план Каппоса и Новек и выглядел достаточно радикальным для Big Blue, в действительности он идеально вписывался в радикально измененную в 1990 г. бизнес-модель IBM. Компания, когда-то с большим рвением защищавшая свое проприетарное программное обеспечение, сейчас готова была вкладывать тысячи часов работы своих программистов в проекты ОПО, не приносящие никаких «лицензионных» доходов. Она даже передала в дар некоторые из своих патентов организации, поддерживающей движение ОПО, – Free Software Foundation. Но это трудно считать филантропией. По данным компании, доход, полученный от предоставления «профессиональных услуг» в развитие программного обеспечения с открытым исходным кодом, существенно превысил потери, связанные с лицензированием проприетарного программного обеспечения. К тому же это привело к появлению новых инновационных продуктов и существенно повысило репутацию IBM в дружной среде программистов.