Ди, охотник на вампиров. Вызывающий бури - Хидеюки Кикуши

Девушка сделала шаг, хотя дико боялась, что чернота невообразимого мира проглотит ее, — этот ужас ледяным шипом буровил затылок Лины.

* * *

Голый лес так и переполняла жизнь. Предвесенняя свежесть проникала в легкие Бесс Ферн и растекалась по всему телу, даря шагам особую, радостную легкость.

Сойдя с тропинки, девушка обнаружила, что воздух вдруг стал слишком уж влажным. Зима еще не кончилась, но в этом уголке чащи было неестественно жарко. Темные стволы поросли мхом и плесенью таких пронзительных оттенков синего, зеленого и фиолетового, что аж тошно делалось.

Бесс шла дальше, стараясь лишь не поскользнуться, и в конце концов опустилась на колени V корней толстенного кряжа.

Приказ шерифа день-другой не гулять в одиночку не успел достигнуть дома Фернов до ее ухода.

На кругленьком мальчишеском лице Бесс расплылась улыбка.

Как и ожидалось, съедобный мох, подчистую собранный примерно три дня назад, плотно забил пространство между переплетающимися корнями. Девушка спать не могла от страха, что кто-то уже снял урожай, и правильно поступила, что поспешила проверить.

В деревнях и хуторах Фронтира такой мох служил ценной заменой пищи и использовался практически в любом блюде, от бифштексов до супов и варений. Высушенный на солнце, он хранился месяцев шесть, если не больше. Кроме того, с помощью центрифуги-сепаратора получали моховой экстракт. Раны, обработанные целебной мазью на его основе, заживали почти мгновенно, а сок мха нейтрализовывал токсины при укусах ядовитых мотыльков. Снадобья из мохового экстракта являлись предметом первой необходимости для путешественников и прочих людей, работавших на свежем воздухе.

Бесс планировала обменять выращенный ею мох у торговца, что должен был приехать в деревню в начале весны, на какое-нибудь модное столичное платье. Перед мечтательными глазами девушки-подростка уже стоял ее собственный образ в дивной обновке.

Осторожно воткнув совок в место соприкосновения мха с почвой, Бесс принялась бережно, чтобы не раскрошились мягкие зеленые побеги, собирать урожай в корзинку. Десять минут — и та полна доверху.

Однако добра еще осталось немало. А отец Бесс, между прочим, тоже любит полакомиться свеженьким мхом.

Пожалуй, она возьмет еще чуть-чуть… Да только вот руки, протянутые к «грядке», застыли на полпути. Облако заслонило солнце. Нет, не облако — чернота, накрывшая Бесс, явно была тенью, только вот человеческой ли?

Последним актом неповиновения стал отчаянный визг семнадцатилетней девушки.

Кир Ферн тотчас узнал голос дочери, эхом взлетевший над верхушками деревьев. Услышав приказ шерифа и осознав, что девчонка убежала одна, он заторопился за нею, нимало не сомневаясь, что Бесс отправилась в мшистую чащу, о которой столько болтала на днях. Рослого мужчину буквально трясло от злости и отчаяния.

Выкрикивая имя дочери, он рвался вперед, на ходу отстегивая крышки прицепленных по бокам к поясу больших коробов. То, что скрывалось в них, тоже торопилось: справа послышался грубый звериный рык.

Внезапно из левого короба брызнули фиолетовые искры, и Ферн поспешно отдернул руку. Возможно, он и привык к такому, но с этими скотами всегда сложно управляться. Кончики пальцев изолирующей перчатки на левой руке мужчины оказались опалены, а от материала, что не проводит электричества, тянулся голубоватый дымок.

Ферн добрался до места, откуда летел крик дочери, и остолбенел от ужаса.

Пустые глаза Бесс невидяще смотрели в небеса, а по горлу девочки, тело которой покачивалось на руках смутной фигуры в пепельно-серой одежде, бежали два красных ручейка. Кожа ее была белее воска. Отчаяние, охватившее Кира Ферна, породило лавину неудержимого гнева. Уже не думая о спасении дочери, он сорвал с коробов крышки.

Пепельная фигура повернулась к мужчине.

Тело Бесс и монстры из кузовов Ферна упали на моховой ковер одновременно.

Их было двое, но более несхожей жуткой парочки мир еще не видел.

Удерживаемые до поры волей хозяина, гигантский паук с восьмью твердо стоящими на земле десятифутовыми тонкими ножками и мерцающее фиолетовое облако обратились в сторону убийцы девушки.

Всякий осведомленный о роде деятельности Ферна стократ подумал бы, прежде чем поднять руку на его дочь. Тем, кто много путешествует, необходимы средства защиты от безжалостных разбойников и выведенных аристократами демонов, и для этих целей часто приобретаются сверхъестественные существа со сверхъестественными же способностями — скотостражи. Так уж вышло, что Ферн, глава Комитета бдительности, дрессировал и продавал их.

Хотя скотостражи и являлись потомками настоящих демонов и магических чудовищ, выпестованных аристократами, каждое поколение приносило в мир бесчисленные мутации и порождало новые виды. Около двух тысяч лет назад появились редчайшие породы, поддающиеся приручению. В процессе дрессировки особям с рождения строго-настрого внушали: бездействовать, пока некая акустическая волна или магическая формула — сигналы, не понятные никому иному, — не активирует их.

Такие вот монстры служили Ферну.

И хотя непостижимым казалось уже то, что огромный паук помещался в корзине размером с птичью клетку, фиолетовое облако представляло собой куда более странное зрелище. Дымчатая масса, около полутора футов диаметром, клубилась в его центре, и каждый раз, когда в мутном ядре вспыхивал свет, от всего облака летели фиолетовые искры.

В коробе Ферна сидела одна из самых причудливых форм земной жизни — электротварь.

Ферн издал неразборчивый вопль — тайный сигнал, приказ немедленно атаковать.

Паук ринулся на врага со скоростью, совершенно не вяжущейся с его размерами. Сверкающее облако поднялось в воздух.

Фигура в пепельных одеждах напряглась. Раз! Серебряная вспышка — и посыпались фиолетовые искры, смешивая в этом уголке леса свет и тьму. Два! Кувыркнулась в воздухе отрубленная у второго сочленения паучья ножка.

Один взмах длинного меча чужака лишил атакующего арахнида конечности, а первый же электрический разряд, выпущенный облаком, был парирован серым рукавом.

Ферн замер в недоумении. Облачные искры несли более полумиллиона вольт.

Меч чужака вращался, отражая наскоки электротвари и стремясь поглубже войти в тело чудища. Рукава пепельного балахона горели.

Внезапно острие меча замерло.

Как ни старался посланец сумрака, клинок даже не шелохнулся, застрял, точно его удерживала скальная порода.

Тогда незнакомец, бросив оружие, прыгнул вверх. Тут же, останавливая его прыжок, фигуру в пепельно-сером окутало множество тонких белых нитей.

Паук, обычно передвигающийся только по земле, в единый миг оказался сверху врага. И поскольку нити тянулись не из брюшка, а из-под массивных жвал, выходило, что он был мутантом и напоминал паука лишь внешне. Псевдоарахнид свисал с огромного сука циклопического дерева, держась на одной-единственной паутинке, куда более тонкой, чем у настоящих пауков, и намного более липкой. В ее крепости сомневаться тоже не приходилось — паук с легкостью держал на весу тяжелую фигуру, потихоньку подтягивая добычу к страшным жвалам.