Время любви - Черил Энн Портер

– Только не трогай меня!

Но было слишком поздно. Райли уже держал ее за плечи. Он мягко повернул ее лицом к себе и своему огромному коню.

– Я спросил тебя, что случилось. Почему ты плачешь?

– Я вовсе не плачу. – И тут она расплакалась и бросилась в объятия Торна. Зарывшись лицом в мягкую ткань его фланелевой рубашки, Глория причитала сквозь рыдания: – Это все ты, ты во всем виноват! Ну почему ты такой… такой… ну, я не знаю… Почему ты мужчина, Райли Торн?

– Почему я – кто? О чем это ты?

Когда Райли попытался отстраниться, она только крепче вцепилась в него. Она просто не смогла бы сейчас посмотреть ему в глаза.

– Нет, оставь меня.

Райли засмеялся, и Глория, прижимаясь к нему, почувствовала, как вибрирует его грудь. Продолжая сжимать его в объятиях, она вдыхала его запах, незнакомый и притягательный запах мужчины.

Когда Райли заговорил, его голос прозвучал неожиданно хрипло:

– Как же я могу оставить тебя, когда ты держишься за меня? И еще, милая, если бы я мог тебя оставить, меня бы здесь сейчас не было.

Глория поморгала, вгляделась в равнодушную ко всему долину и, наслаждаясь своим надежным убежищем на груди Райли, шмыгнула носом.

– Почему ты здесь, скажи, Райли?

Райли переступил с ноги на ногу и крепче прижал Глорию к себе, поглаживая по спине.

– Потому что я… – Торн тяжело дышал, слова давались ему с трудом. – Потому что… соседи должны помогать друг другу.

Глория нахмурилась и, упершись ладонями в грудь Райли, слегка отстранилась и взглянула ему в лицо.

– Ты врешь, – заявила она.

Райли схватил ее за плечи и легонько встряхнул.

– Не делай этого, Глория, – предупредил он. – Не смотри на меня так.

– А почему бы и нет? – Глория облизнула губы кончиком языка и затаила дыхание, ожидая ответа. Казалось, прошла целая вечность, а Райли все молчал. Глория была уверена, что стоит ей обернуться, и она увидит, как на смену осени уже пришла морозная зима, а может быть, даже знойное лето.

Райли по-прежнему крепко держал ее за плечи. На его лице явственно отражалась борьба. Внезапно Глория доняла, что, к сожалению, почти ничего не знает о нем, о его мыслях и переживаниях. Какие страсти бушуют сейчас в его душе? Почему так исказились черты его красивого лица, резко обозначились высокие скулы и твердая линия подбородка? Вдруг выражение его лица неуловимо изменилось, Райли крепче сжал ее плечи, и Глория поняла, что он принял решение. Прищурив темные глаза, он смотрел на ее губы, как смотрит хищная птица, намечая добычу, прежде чем спикировать вниз.

Глория задрожала. Что-то дикое, необузданное и непонятное, скрывавшееся под оболочкой того спокойного, уравновешенного парня, которого она знала, вдруг вырвалось на свободу. И эта неукротимая, жестокая сила жаждала покорить Глорию. Ее охватила дрожь. Если он сейчас ее поцелует, она этого не переживет. В сердце останется незаживающая рана. Глорию это страшило, и все-таки… она хотела, чтобы это случилось. Ее тянуло к этому человеку. Что же произошло с ней, откуда появилось это наваждение? Как могла она предать…

Райли наклонил голову. Его движение было пугающе внезапным, но в то же время рассчитанным, как движение молотка, забивающего гвоздь. Его губы завладели ее губами. Глория в ужасе раскрыла рот, чтобы возразить, но все слова рассыпались и исчезли, как бумага, брошенная в огонь. Широко открыв глаза, она застыла, оставаясь неподвижной, пока от неудобной позы не заболели ноги. Но поцелуй Райли становился все требовательнее. Торн крепко прижал ее к себе. Его язык вступил в противоборство с ее языком.

К своему полному изумлению, Глория почувствовала, что ее глаза закрываются. Губы Райли, решительные, властные и голодные, несли с собой блаженство и были восхититительны на вкус. Набежала жаркая волна и накрыла их обоих, и их тела плавились в огне, вызывая сладостную дрожь и странную слабость…

Внезапно Райли прервал поцелуй и отшатнулся от Глории. В его глазах были смятение, ярость и гнев. Он смотрел ни нее, как на врага. Глория пошатнулась и схватилась за сердце. Она не могла отвести взгляда от Райли, даже когда он резким движением стер ее поцелуй со своих губ.

Ей показалось, что в сердце разорвалась какая-то тонкая струна. Ему был неприятен ее поцелуй.

– Вот почему, – хрипло прорычал Райли. – Вот почему тебе нельзя смотреть на меня так. Этот поцелуй… это только начало, Глория. А ты ведь и представления не имеешь, что происходит между мужчиной и женщиной.

– А вот и имею. – Глория обиженно надула губки. В ней бушевали боль и гнев. Она ничем не заслужила такого оскорбления. – Все начинается с такого вот поцелуя. И еще имей в виду, Райли Юджин Торн, меня совершенно не волнует, что тебе он был противен. Потому что мне поцелуй понравился.

Темные глаза Райли удивленно раскрылись, что немного утолило мстительное чувство Глории. Развернувшись, она вдруг осознала, что по-прежнему сжимает в руках поводья. Быстрым движением она закинула уздечку на шею лошади и взобралась в седло. Теперь, возвышаясь над Торном, она смотрела на него сверху вниз.

Райли не двинулся с места и не произнес ни слова, чтобы хоть как-то сгладить неловкость. «Он хочет уколоть меня еще больнее, черт его побери». Ну вот, это был ее первый поцелуй, а Райли просто воспользовался возможностью выплеснуть свою злость. Ему даже не понравилось ее целовать! Глория перевела дыхание, призвала на помощь всю гордость Лолесов и язвительно прошипела:

– Ты меня слышал? Мне это понравилось. А ты – всего лишь Торн, и ничего больше.

С этими словами она сдавила коленями бока своей кобылы и умчалась вперед.

Громко хлопнула входная дверь. Звук чьих-то быстрых шагов разнесся по дому. Судя по громкому шуму, на том, кто вошел в холл, были сапоги. В просторной, залитой солнцем гостиной – любимой комнате дорогой покойной Катрин – Бидди подняла голову от шитья и нахмурилась, прислушиваясь. «Теперь, когда Джейси уехала, только один человек может так стремительно носиться по дому, – вздохнула она. – Это Глория Би Лолес».

– Бидди? Где ты? Я собираюсь вышвырнуть Райли Торна из этого дома! – Шаги смолкли, и пронзительный крик затих. После непродолжительного молчания вопль раздался снова: – Ты меня слышишь? Бидди, где ты наконец? Я ненавижу его и хочу, чтобы он убрался до того, как стемнеет!

– Святые угодники, храните нас, – пробормотала Бидди. – Сначала мистер Рэнкин, а теперь еще и эта. – Отложив в сторону блузку и оторванную пуговицу, которую как раз собиралась пришить, нянюшка неохотно поднялась на ноги.

– Бидди? Ты где? – Глория уже приближалась к гостиной. Шум шагов и крики стали громче.

– Да здесь я, в гостиной! – крикнула Бидди. – И имей в виду, юные леди не орут и не топают, как рабочие в конюшне.