Кто ищет – найдет - Ливия Элиот

Тина оглянулась, повернулась, медленно подошла к столику и наклонилась. Каждое ее движение, каждая поза, каждый жест отзывались в нем приливом нестерпимого желания, и скрывать этот непреложный факт было уже невозможно.

– Да вот же они! – воскликнула она и, взяв со столика злополучные часы, посмотрела на него с лукавой улыбкой. – Но, прежде чем отдать их вам, я должна удостовериться, что вы не претендуете на чужую собственность.

Опять игра! Хант уже жалел, что явился за проклятыми часами. Впрочем, только ли за ними он сюда пришел?

– Марка? – спросила Тина, пряча руку за спиной.

– «Ситизен». В черном пластмассовом корпусе. С калькулятором и… – Он закрыл глаза, пытаясь припомнить какую-нибудь характерную деталь. – Да, на крышке есть надпись. «Ханту от Меган».

– Все точно. Пожалуй, вы доказали свое право собственности. – Она протянула часы. Кто такая Меган? Браслет был изрядно потертый, на корпусе виднелась давняя царапина – похоже, часы из относительно далекого прошлого. К тому же вещь чисто практичная, утилитарная, хотя и недешевая. Нет, любовникам такие не дарят. К тому же дарить часы…

– Спасибо. – Хант ловко застегнул браслет. – Знаете, есть вещи, которых, пока они с тобой, не замечаешь, а потеряешь – и сразу чувствуешь, что чего не хватает.

Она промолчала, но продолжала смотреть на него как-то странно, словно не зная, что делать дальше. Взгляд этот проникал куда-то глубоко, как будто отыскивая потаенные кнопки управления, и Хант чувствовал, что стоит ей только отыскать их и запустить программу, как он полностью потеряет контроль над собой и превратится в послушного исполнителя чужой воли.

– Извините, мне… мне нужно идти. – Так иди, шепнул внутренний голос. Поворачивай! Беги! Спасайся! Но как ни шептал голос благоразумия, некая сила удерживала его на месте. – И спасибо за… за вчерашнее.

Тина отвела наконец глаза.

– Кстати, как ваша… рана?

– Рана? – не понял Хант. – А, та царапина. Думаю, в порядке. По крайней мере ночью не беспокоила.

Шутка отскочила от нее как от стенки горох.

– Мне нужно ее осмотреть. Снимите рубашку и повернитесь.

– Вы это серьезно? – недоверчиво спросил он. – Там же ничего нет. Обычная царапина.

– Я привыкла доводить каждое начатое дело до конца и хочу убедиться, что все в порядке. Это займет пару минут. Если воспаления нет, вы вернетесь к исполнению обязанностей…

– А если есть? – ухмыльнулся Хант. Таинственные чары если не рассеялись совсем, то по крайней мере заметно ослабели, во всяком случае он мог преспокойно развернуться и выйти за дверь. С другой стороны, эта женщина явно затеяла какую-то игру, а он был не из тех, кто отказывается от брошенного вызова. Хочет поиграть? Ладно. Он покажет ей, что тоже не лыком шит. Посмотрим, кто кого.

– Если нет, обработаю рану и, может быть, вызову врача.

Теперь уже Хант посмотрел ей в глаза.

– Знаете, Тина, на мне новая рубашка…

– Я заметила.

– …и мне не хотелось бы пачкать ее масляными пальцами. Может быть, вы… если не трудно…

– Нисколько.

Ее пальцы ловко забегали по пуговицам, и все бы было расчудесно, если бы не очередной приступ желания. Слава богу, она, похоже, ничего не заметила, а если и заметила, то не подала виду.

– Повернитесь.

Он повернулся.

Она стащила рубашку. Провела ладонью по спине под лопаткой.

– Ну что? Гангрена еще не началась?

Ответа не последовало. Он почувствовал прикосновение второй ладони. Нет, это уж слишком! Она ведет себя как-то странно, словно стала вдруг играть чужую роль.

Сигнальный колокольчик, прозвеневший несколько секунд назад, бил тревожным набатом. По спине пробежал неприятный холодок.

Тело полыхнуло огнем, отзываясь на недвусмысленное предложение.

Хант повернулся так резко, что Тина инстинктивно отпрянула. Он схватил ее за плечи и притянул к себе – ее соблазнительные губы оказались совсем близко.

– Вы ведь этого хотели, не так ли? Достаточно или продолжить?

Вместо ответа она обхватила его шею обеими руками и, приподнявшись на цыпочках, попыталась поцеловать. Хант нахмурившись отпустил ее, но Тина покачнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за его плечи.

– Милый, мне это тоже нравится, – она коснулась губами мочки его уха, – но ты либо отпусти меня, либо положи на кровать.

Он ожидал чего угодно – возмущения, криков, пощечины, – но не этого.

– Ты ведь этого хочешь, да? – спросила Тина, отстранившись. – Ты за этим пришел?

Он не успел ответить, потому что она схватила его за плечи, прижала к стене и впилась в его рот жадным поцелуем. Ханта бросило в жар, словно через него пропустили электрический разряд. Жар сменился холодом, по коже побежали мурашки. Тина атаковала его с яростью изголодавшейся тигрицы. Ее необузданное желание передалось и ему. Мир как будто перестал существовать – остался только пожар страсти.

Ее губы сводили с ума, их вкус, сладкий и одновременно острый, заглушал все прочие ощущения, а ее язычок вытворял у него во рту фокусы, какие и не снились Дэвиду Копперфилду.

Хант смутно понимал, что должен оборвать поцелуй, положить конец этому безумию. Что подумает о нем Тина, когда снова станет сама собой, когда безумие страсти уйдет и она взглянет на мир ясными глазами?

Она обняла его за шею и прижалась так крепко, что жар тел соединился, сплавляя их в единое целое. Его оборонительные редуты падали один за другим: набухшие соски терзали его грудь, губы наносили быстрые и сокрушительные удары по его воле, а ее бедра штурмовали главный бастион, понуждая защитников к полной и безоговорочной капитуляции.

Найдется ли на свете мужчина, способный отстаивать какие бы то ни было принципы перед лицом подобного натиска? Есть ли в мире сила, равная силе женского обольщения?

Ее язычок плясал у него во рту, перепрыгивая с губ на нёбо, вертясь, как стриптизерша вокруг шеста, вокруг его языка, проникая все глубже и глубже.

Колени стали ватными, по спине побежали струйки пота, и, когда Тина потерлась об него животом и слегка раздвинула бедра, Хант выбросил белый флаг.

– Хант! – долетел из коридора крик Генри. – Хант, ты где?! Отзовись!

Тина отстранилась и заурчала, как кошка, у которой из-под носа забрали блюдечко с молоком.

– Черт! – прошипел Хант, поспешно застегивая пуговицы и заправляя рубашку в джинсы. – Черт, черт, черт!

Она ценила красоту природы, но все же предпочитала удобства цивилизации и сейчас, оказавшись далеко от города, немного нервничала. Все ее прежние попытки – их можно было бы пересчитать по пальцам одной руки – сойтись с миром, лежавшим за пределами городских окраин, неизменно заканчивались неудачей. В лесу Тина терялась, на реке падала в воду, ее жалили осы и терзали комары, на нее нападали змеи, и даже встреча с вполне невинной кочкой грозила серьезными неприятностями. За шорохом травы ей чудилась ядовитая кобра – хотя кобры, как известно, предпочитают пустыни, – хруст сломанной ветки означал приближение чудовища с клыками и когтями, мелькнувшая на глубине форель превращалась в безжалостную пиранью, которая только того и ждала, чтобы вцепиться в руку или ногу.