Спецслужбы Российской империи - Александр Север

Еще ранee приезда в Одессу Буцевич летом 1881 г., находясь по делам службы в Николаеве, был занят устройством военного кружка в этом городе из офицеров 58-го Прагского полка, в котором, по словам штабс-капитана Талапиндова, к этому времени уже было несколько человек, начавших, под влиянием прикомандированного к полку подполковника Ашенбреннера, сочувственно относиться к противоправительственному движению. Квартира Ашенбреннера, проживавшего вместе с офицерами Прагского полка Маймескуловым и Мицкевичем, служившая сначала местом сборищ для кутежей, мало-помалу превращена была хозяином в место собраний для рассуждения споров по разным зкономическим и политическим вопросам, а затем и открытой пропаганды социалистических воззрений. Кроме Ашенбреннера, Маймескулова и Мицкевича, квартиру эту посещали и принимали участие в предосудительных разговорах штабс-капитан Талапиндов и подпоручики Кирьяков и Успенский. Считая офицеров достаточно подготовленными, Ашенбреннер начал затем снабжать их изданиями «Народной воли» и другими сочинениями запрещенной литературы и завел особую квартиру для сборищ сочувствующих противоправительственному движению на средства, которые должны были получаться путем вычетов из жалованья названных офицеров. По призде Буцевича он, по словам Талапиндова, «прямо обратился к Ашенбреннеру и через него познакомился со всеми нами». Знакомство это произошло на указанной конспиративной квартире, куда его привел Ашенбреннер. «Буцевича, – говорит Талапиндов, – как видно, очень занимал вопрос об организации военных кружков. До его приезда наш кружок существовал без определенной программы, цели. Буцевич же предложил нам выработать конституцию нашего кружка, т. е. изложить на бумаге, кто и в какой степени готов принять участие в делах революционной партии. Конституция эта тут же была выработана под его руководством. Помню, что в ней было сказано, что мы разделяем программу исполнительного комитета, была установлена степень подчиненности центру, определен был порядок решения вопросов, возникающих в кружке, а также предложения, которые в будущем может сделать центр, установлена норма числа членов, могущих составить кружок, и вместе с тем выражена была степень готовности каждого из нас участвовать в делах партии». Во время пребывания Буцевича в Николаеве туда же приезжала и «Елена Ивановна» (В. Фигнер) и также несколько раз была на «конспиративной» квартире.

Результат поездок членов центрального военного кружка, таким образом, оказался успешным. Помимо организации кружков в названных выше местностях, поездки эти, по словам поручика Рогачева, имели еще значение потому, что дали «центру» массу указаний на офицеров, готовых вступить в члены партии (на основании этих указаний были составлены особые списки «офицерам-кандидатам»), и выяснили вообще, что военная среда представляется удобною для преступной пропаганды. С этого времени из многих военных частей предъявляются требования на постоянное получение запрещенных изданий, и во многих местах высказывается потребность в издании специального военного органа. Чтобы удовлетворить всем этим требованиям, центральный военный кружок решил принять следующие меры: в наиболее важных городах основать окружные кружки с теми же обязанностями, в отношении своих местностей, какие центральный кружок имел относительно всей Poccии, затем предполагалось открыть особую типографию для издания военного журнала и брошюр, установить периодические командировки агентов центральных кружков, наконец, устраивать переводы офицеров из одной местности в другую сообразно потребностям. На выполнение всех этих мер потребовалась значительная сумма денег, которая и была потребована от комитета. «Между тем, – говорит Рогачев, – дела комитета сильно пошатнулись, люди, подвизавшиеся на революционном поприще 8–10 лет, почти все были арестованы, вновь вступившие членами в комитет, на пополнение убыли, еще не приобрели необходимой опытности; находясь в таком положении, комитет предложил центральному военному кружку прекратить на время свою деятельность, выждав, пока дела центра поправятся». Это было, по мнению комитета, тем более необходимо, что аресты коснулись уже войска, и дальнейшая решительная деятельность в сем направлении могла привлечь все внимание полиции на военную организацию.

Таково было положение, в котором застали преступную военную организацию распоряжения об аресте тех членов ее, на коих имелись указания. Аресты эти за время с 1 января по 1 июля сего года были произведены в следующей постепенности:

В Тифлисе арестованы:

12 января – 16-го Мингрельского гренадерского полка: капитан Макухин, штабс-капитаны Держановский и Липпоман, поручики: Антонов, Алиханов и Цицианов.

4 марта – того же полка штабс-капитан Вачнадзе и поручик Митник.

В Киеве:

20 марта – 131-го Тираспольского пехотного полка подпоручик Тихонович.

В Смоленске:

29 марта – подполковник 59-го Люблинского пехотного полка Ашенбреннер,

В г. Кобеляках, Полтавской губ.:

31 марта – штабс-капитан 9-й Артиллерийской бригады Похитонов.

В Одессе:

2 апреля – 59-го Люблинского пехотного полка штабс-капитан Крайский, поручик Стратанович.

В Москве:

4 апреля – поручик 28-й Артиллерийской бригады Рогачев.

В Кронштадте:

4 апреля – 7-го флотского экипажа лейтенант Куприанов, Кронштадтской Крепостной Артиллерии подпоручик Алексей Прокофьев и брат его, корпуса флотских штурманов поручик Александр Прокофьев.

В Александрополе:

26 апреля – Карсо-Александропольской крепостной артиллерии поручик Шепелев.

(Дальнейшие аресты офицеров, по данным, выяснившимся дознанием, произведены в июле месяце.)

Из числа арестованных офицеров как по характеру деятельности, так и по значению, которым они пользовались в среде тайного преступного сообщества, несомненно, выделяются: Похитонов, Рогачев и Ашенбреннер. Имея постоянные и близкие сношения с руководящими членами преступного сообщества, они в последнее время намечались как лица, на коих предполагалось возложить ответственные поручения и организацию отдельных предприятий. Деятельность первых двух вполне выясняется данными ими подробными и откровенными показаниями, подтверждаемыми прочими обстоятельствами дела. Что же касается Ашенбреннера, то он признал лишь принадлежность свою к «социально-революционной партии», заявив, что вступил в тайное сообщество в течение 1882 г. вследствие личных убеждений, которые складывались у него мало-помалу в течение многих лет. Руководясь теми же убеждениями, он минувшей осенью взял 11-месячный отпуск и приехал в Петербург с тем, чтобы ближе познакомиться с членами партии, завязать с ними сношения, а затем, выйдя в отставку, окончательно посвятить себя революционной деятельности. Показание это не вполне точно: знакомство Ашенбреннера с Петровым и Фигнер, по данным дознания, относится к весне 1881 г., и в том же году Ашенбреннер уже положил начало Николаевскому военному кружку.

Сношения Похитонова с преступным сообществом начинаются с конца 1880 г., когда он, находясь в Артиллерийской академии, встретился с товарищем своим по Артиллерийскому училищу Дегаевым и принял предложение этого последнего вступить в ряды тайного сообщества. Разъясняя Похитонову цель деятельности партии и средства к ее достижению, Дегаев указывал на необходимость революционной организации в войске, дабы лишить в известный момент правительство опоры в борьбе его с революционными элементами. Такая организация, по словам Дегаева, в то время уже начала осуществляться, и с членом ее Дегаев познакомил Похитонова в лице лейтенанта Суханова. Убеждения этого последнего окончательно повлияли на Похитонова, и он согласился примкнуть к военной организации тайного преступного сообщества. Суханов познакомил Похитонова с уставом военной организации и ввел его в течение зимы 1880/81 г. в революционную среду, где он встречал Веру Фигнер, Перовскую, Фроленко, Анну Корба и Буцевича; этого последнего, впрочем, Похитонов видел еще ранее у своего знакомого, капитана Савельева. По аресте весной 1881 г. Суханова и Дегаева и по отъезде около того же времени Буцевича на юг Похитонов вступил в сношения с Савелием Златопольским, и с этого времени деятельность его перешла уже на практическую почву. По собственному его сознанию, он в это время, получая от Златопольского различные указания, вел революционную пропаганду между офицерами, преимущественно товарищами по академии, и распространял преступные издания. С целью иметь квартиру для свиданий Златопольский познакомил Похитонова осенью 1881 г. с врачом Мартыновым, а на квартире этого последнего Похитонов встречался со Стефановичем, Зинаидой Зацепиной, сестрой ее Надеждой Якимовой и Теллаловым.