Мрачный Жнец (сборник) - Терри Пратчетт

какао Альберта плавало масло. Кроме того, чашку пришлось чуть потрясти, прежде чем она согласилась расстаться с содержимым.

— Твои мама и папа, — сказал Альберт, глядя на Сьюзен, на лице которой выросли роскошные усы, хоть и шоколадные, — они ведь наверняка… что-то тебе объясняли?

— Нет, — помотала головой Сьюзен. — Но нам все объясняла госпожа Перекрест. На уроках биологии. Только неправильно.

— Я имел в виду, неужели они ничего не рассказывали тебе про твоего дедушку?

— Я кое-что вспоминаю. Но сначала я должна увидеть. Так было с ванной, с тобой…

— Видимо, твои родители решили, что лучше будет оставить все как есть, — задумчиво промолвил Альберт. — Ха! Но все было предначертано! Они боялись, что это случится, и это случилось! И ты вполне созрела, чтобы узнать главное!

— О, все это я уже знаю, — уверила его Сьюзен. — Пестики, тычинки, кролики и так далее.

Некоторое время Альберт тупо смотрел на нее.

— Послушай, я должен рассказать тебе кое о чем, но тут нужен тактичный подход…

Сьюзен вежливо сложила руки на коленях и приготовилась слушать.

— Видишь ли, — сказал Альберт, — твой дедушка — Смерть. Понимаешь? Смерть, такой скелет в черной мантии… Ты каталась на его лошади, и этот дом принадлежит ему. Просто… он ушел. Чтобы все обдумать или еще зачем-то. А тебя, насколько я понимаю, засосало сюда вместо него. Это все наследственность. Возникло пустое место, оно должно быть заполнено, а ты уже взрослая и отвечаешь всем требованиям. Кстати, мне это нравится ничуть не больше, чем тебе.

— Смерть, — произнесла Сьюзен без всякого выражения. — Ну, не могу сказать, что я не подозревала об этом. Как Санта-Хрякус, Песочный человек и всякие там зубные феи?

— Да.

— ПИСК.

— И ты думаешь, я в это поверю? — спросила Сьюзен, смерив Альберта самым презрительным взглядом из всего своего арсенала.

Альберт в ответ попытался воззриться на нее, но только его арсенал, судя по всему, опустел еще много лет назад.

— Меня совершенно не волнует, во что вы верите, а во что — нет, мадам, — наконец бросил он.

— Ты действительно имеешь в виду ту костлявую фигуру с косой?

— Да.

— Послушай, Альберт, — произнесла Сьюзен тоном, которым обычно обращаются к слабоумным, — даже если «Смерть» существует, хотя достаточно нелепо наделять человеческими качествами одну из функций организма, никто ничего унаследовать от него не может. Я все знаю о наследственности. Она касается рыжих волос и всего такого. Ты получаешь их от других людей. А получить что-либо от… всяких сказок и мифов невозможно.

Смерть Крыс вспрыгнул на разделочную доску и попытался миниатюрной косой отрубить себе кусочек сыра.

Альберт откинулся на спинку стула.

— Я помню, как ты в первый раз здесь появилась, — промолвил он. — Он постоянно задавал вопросы, понимаешь? Ему было интересно. Ему нравятся дети. Он достаточно часто их видит, однако не для того, чтобы узнать получше… если ты понимаешь, что я имею в виду. Твои родители были против, но однажды пришли сюда с тобой, на ужин с чаем, поддались на его просьбы. Они, конечно, были против, думали, что ты испугаешься и будешь кричать не переставая. Но ты… ты не стала плакать. Ты смеялась. Своим поведением едва не напугала отца до смерти, прости невольную игру слов. Они приходили еще пару раз, опять-таки по его просьбе, но потом испугались последствий, твой папа настоял на своем, и на этом все закончилось. По сути дела, он был единственным человеком, который смел спорить с моим господином. Тебе тогда было годика четыре.

Сьюзен, задумавшись, подняла руку и коснулась бледных полос на щеке.

— Хозяин рассказывал, что тебе дали очень современное воспитание. — Альберт презрительно усмехнулся. — Основанное на строгой логике. Тебя учили, что все старое — глупо. Не знаю… может, твои родители просто пытались уберечь тебя от… всяких дурацких мыслей и поступков…

— Я каталась на огромной лошади, — вдруг сказала Сьюзен. — Потом мылась в ванне в огромной ванной комнате.

— Ты заляпала мылом весь дом, — кивнул Альберт. Его лицо изобразило некое подобие улыбки. — Даже здесь было слышно, как смеялся хозяин. Он сделал тебе качели. По крайней мере, попытался. Не прибегая ко всякому там волшебству, своими руками.

Сьюзен сидела, а в ее голове просыпались, зевали и раскрывались воспоминания.

— Я помню ванную комнату… Память возвращается ко мне.

— Она никуда не уходила. Просто закрылась на время.

— Он ничего не понимал в сантехнике. Кстати, что значит «МАРПИБШАМ»?

— «Молодежная Ассоциация Реформистов — Поклонников Ихор-Бел-Шамгарота, Анк-Морпорк». Я у них останавливаюсь, когда наведываюсь на Плоский мир за чем-нибудь вроде мыла.

— Но тебя никак не отнесешь к молодежи, — вырвалось у Сьюзен.

— Знаешь, пока что меня оттуда не выгоняли, — сварливо отрезал Альберт.

Сьюзен почему-то не усомнилась в правдивости его ответа. Что-то в Альберте говорило о силе и выносливости, а его тело походило на сжатый кулак.

— Он мог создать что угодно, — как будто про себя произнесла Сьюзен, — но некоторых вещей он не понимал. Например, сантехнику.

— Вот именно. Пришлось тащить водопроводчика из Анк-Морпорка, ха, тот сначала заявил, что может приступить к работе только в четверг на следующей неделе, но с хозяином так не разговаривают. Кстати, никогда не видел, чтобы водопроводчик работал так быстро. А потом хозяин заставил его все забыть. Он любого мог заставить забыть. Любого, кроме…

Альберт вдруг замолчал и нахмурился.

— Впрочем, с этим придется смириться, — сказал он чуть погодя. — Но, кажется, у тебя есть право. Ты, наверное, устала. Можешь остаться здесь. Комнат хватит.

— Нет, мне нужно туда, обратно! Если к утру я не вернусь в школу, у меня будет куча неприятностей и…

— Здесь существует только то Время, которое приносят с собой люди. События сменяют одно другое. Бинки отвезет тебя именно в тот момент, из которого забрала, если ты того хочешь. А пока можешь погостить у нас.

— Ты сказал, что образовалась дыра и меня в нее засосало. Что ты имел в виду?

— Тебе стоит чуток поспать, — ответил Альберт.

Смены дня и ночи здесь не существовало, и сначала, только появившись здесь, Альберт испытывал некоторое неудобство. Клочок земли, на котором стоял особняк Смерти, заливал яркий свет, однако небо было темным и усеянным звездами. Смерть так и не понял, в чем смысл разбиения Времени на сутки, и устраивал смену дня и ночи, только когда к нему наезжали гости с Плоского мира.

Постепенно Альберт привык и теперь ложился в постель, лишь вспомнив, что неплохо было бы и поспать.

Сейчас он сидел у свечи и смотрел в пространство.

— Она помнит ванную, — пробормотал он. — Знает о том, чего