Долг чести - Том Клэнси

– Как во времена второй мировой войны, – заметил командир авианосца, стараясь сдержать волнение. Сейчас безопасность соединения зависела исключительно от человеческих органов чувств.

Размещенные повсюду впередсмотрящие пользовались биноклями и электронными приборами ночного видения, с помощью которых они обшаривали горизонт в поисках силуэтов и мачт кораблей противника, а матросы на нижних палубах не отрывали глаз от морской поверхности, наблюдая за возможным появлением бурунов от перископов подводных лодок. У индийцев где-то в море были две подводные лодки, и Дюбро не знал даже приблизительно, где они сейчас находятся. Скорее всего, и лодки плавают где-то на юге, прослушивая морские глубины, однако, если Чандраскатта действительно так умен, как опасался американский адмирал, он оставит одну из них на севере просто ради страховки. Может быть, Дюбро не желал рисковать и потому искусно спланировал операцию, рассчитывая обмануть противника.

– Адмирал? – Дюбро повернул голову. Рядом стоял радист. – «Молния» от главнокомандующего Тихоокеанским флотом, сэр. – Старшина передал ему блокнот и осветил страницу красным светом фонаря, чтобы командующий авианосным соединением мог прочесть текст.

– Вы подтвердили получение?

– Никак нет, сэр, вы распорядились не выходить на связь.

– Отлично, старшина. – Дюбро начал читать. В следующее мгновение он выхватил фонарик и поднес его вплотную к странице.

– Черт побери! – воскликнул он.

* * *

Специальный агент Роббертон повез Кэти домой, и теперь Райан из обычного человека с женой и детьми снова превратился в государственного служащего. От «ВВС-1» до вертолета «Морская пехота-1» с уже вращающимся винтом было совсем недалеко. Президент и миссис Дарлинг – «Десантник» и «Жасмин» – остановились перед камерами, улыбнулись и затем, сославшись на усталость после продолжительного перелета, пообещали ответить на все вопросы позднее. Райан шел несколько позади, стараясь не привлекать к себе внимания.

– Мне понадобится час на подготовку, – сказал Дарлинг, когда вертолет совершил посадку на южной лужайке у Белого дома. – Когда приедет посол?

– В половине двенадцатого, – ответил Бретт Хансон.

– На встрече будут присутствовать ты, Арни и Джек.

– Хорошо, господин президент, – кивнул государственный секретарь.

Как всегда, у входа стояли фотографы, но большинство репортеров, аккредитованных в Белом доме, чьи вопросы так раздражали представителей администрации, остались на базе Эндрюз вместе со своим багажом. На первом этаже здания, в вестибюле, агентов Секретной службы было больше обычного. Райан направился в западное крыло, через две минуты вошел в свой кабинет, по пути сняв пальто, и сел за стол, на котором уже находилось множество записок, уведомляющих его о телефонных звонках. Он не обратил на них внимания, поднял телефонную трубку и набрал номер ЦРУ.

– Заместитель директора по оперативной работе слушает. Добро пожаловать домой, Джек, – послышался голос Мэри-Пэт Фоули. Райан не спросил, откуда ей известно, что звонит именно он. Правда, людей, знающих номер телефона заместителя директора ЦРУ можно перечислить по пальцам.

– Как ты оцениваешь ситуацию?

– Персонал нашего посольства в Токио в безопасности. Туда никто пока не приезжал, и там уничтожают документы. – За последние десять лет резидентура ЦРУ в Японии, как и везде, была переоборудована, и теперь все секретные документы хранились на компьютерных дисках, так что для их уничтожения требовалось несколько секунд и это не оставляло предательского дыма. – Наверно, уже кончили. – Процедура электронного уничтожения документов была простой. Записи тщательно стирались с компьютерных дисков, по которым потом проводили мощными ручными магнитами. У такого метода был и недостаток, он заключался в том, что часть информации невозместимо утрачивалась, хотя и не столь невозместимо, как люди, от которых она поступала. В настоящий момент в Токио находились три «нелегала» разведывательных служб США, действующие сейчас во враждебной, по-видимому, стране.

– Что еще?

– Они разрешают сотрудникам посольства уезжать домой и извращаться на службу в сопровождении полицейских. Вообще-то ситуация достаточно спокойная, не похожая на Тегеран 79-го года. Для связи японцы позволяют пользоваться спутниковыми каналами, но осуществляют электронный контроль. У посольства есть одна телефонная линия, закрытая от прослушивания, зато все остальные отключены. У нас все-таки сохранилась возможность пользоваться кодом «Тэпданс», – закончила она, имея в виду шифровальную систему, основанную на законе случайных чисел и одноразовых страницах блокнота, находившуюся теперь в распоряжении всех посольств для передачи секретной информации через систему связи Агентства национальной безопасности.

– Какие еще возможности остались? – спросил Райан, надеясь, что его собственный закрытый телефонный канал никем не прослушивается, но даже в этом случае проявляя осторожность.

– Без контактов с легальными сотрудниками наши «нелегалы» полностью отрезаны. – Судя по беспокойству, прозвучавшему в голосе Мэри-Пэт, она была очень встревожена и упрекала себя в создавшейся ситуации. У ЦРУ по-прежнему во многих странах проводились операции, при которых не требовалось участия сотрудников посольства, однако Япония не относилась к их числу, и даже Мэри-Пэт была не в силах изменить прошлое.

– Им хотя бы известно, что сейчас происходит? – Это был важный вопрос, и заместитель директора ЦРУ по оперативной работе снова ощутила прозвучавший в нем упрек.

– Мы не знаем этого, – призналась миссис Фоули. – Они не выходили на связь. Или не знают, или их деятельность уже раскрыта. – Такая фраза звучала лучше, чем упоминание о возможном аресте.

– А другие резидентуры?

– Джек, все случилось совершенно неожиданно и в самый неблагоприятный момент. – Несмотря на испытываемую ею боль, понял Райан, она сообщает о фактах спокойно и беспристрастно, словно хирург в операционной. Как жаль, что на слушаниях комитета Конгресса ее подвергнут безжалостной критике за этот промах в оперативной деятельности. – В Пекине и в Сеуле мои агенты проявляют максимальную активность, однако я не рассчитываю получить от них надежные сведения в ближайшие часы.

Райан просматривал розовые листки, уведомляющие его о поступивших звонках.

– Смотри, Мэри-Пэт, здесь говорится, что час назад мне звонил Головко…

– Позвони ему, Джек, – тут же ответила Мэри-Пэт. – И сразу передай мне, что скажет тебе этот старый козел.

– Сейчас. – Джек потряс головой, вспоминая, о чем они говорили при последней встрече. – Вот что, Мэри-Пэт. Приезжай ко мне немедленно и прихвати с собой Эда. Хочу узнать ваше мнение, но говорить об этом по телефону я не могу.

– Приедем через тридцать минут, – ответила миссис Фоули. Джек разложил на столе несколько факсов и быстро просмотрел их. Оперативное управление Пентагона отреагировало быстрее других, но теперь начала поступать информация от РУМО и тут же от Государственного департамента. Правительство проснулось – оно обычно быстро реагирует, когда начинается стрельба, с кривой усмешкой подумал Райан, – однако сведения, поступающие от различных агентств повторялись, поскольку они узнавали о происходящем в разное время и сообщали, как о чем-то новом. Он снова посмотрел на записку о звонке директора русской внешней разведки, поднял трубку и набрал номер. Интересно, какой из телефонов на столе Головко сейчас зазвонит? – подумал он. Райан придвинул к себе блокнот и пометил время. Центр связи Белого дома заметит, разумеется, момент начала разговора и запишет его на пленку, но ему хотелось вести собственные записи.