Семь сестер. Сестра луны - Люсинда Райли

Внутри все пропахло плесенью, на стенах проступила сырость. В доме царила темнота, поскольку все окна были заколочены. Консьерж зажег свечу и повел Марию в гостиную, заставленную тяжелой деревянной мебелью. Небольшая кухонька, но вполне функциональная, три спальни, расположенные в дальней части дома, поближе к живительной прохладе гор Сьерра-Невада.

– Вполне возможно, людям, привыкшим жить в таком богатом городе, как Нью-Йорк, этот дом покажется слишком уж затрапезным, но…

– Сеньор, мне ваш дом очень нравится, хотя, конечно, тут нужно будет приложить руки, чтобы все отмыть, отдраить и привести в божеский вид. А еще мне придется научиться водить машину! – рассмеялась в ответ Мария. – Но и то и другое вполне нам по силам, верно? – Она энергично тряхнула головой, снова направилась на террасу и краешком глаза увидела знакомые очертания над своей головой. Слегка вытянула шею влево и задрала голову вверх. Вдалеке явственно просматривались контуры величественной Альгамбры. И Мария сразу же почувствовала себя как дома. Решение принято!

– Мы берем этот дом. Сколько стоит аренда?

* * *

– Лусия, дом просто великолепен! Правда, там нужен кое-какой ремонт, дом ведь столько лет простоял пустым. Но, судя по всему, Алехандро отчаянно нужны деньги, а потому мне этот дом достался практически задаром! Завтра поедем вместе, и ты все увидишь своими глазами.

– Может, и съездим, – вздохнула в ответ Лусия. Она лежала, свернувшись, лицом к стене.

– Оттуда даже видна Альгамбра, если только повернуть шею влево. Представляешь, Лусия? – Мария пребывала в необычайно воодушевленном состоянии. Еще бы! Она ведь сама, самостоятельно, нашла им с дочерью дом и даже сама, без какой-либо посторонней помощи, провернула всю сделку. – Алехандро отнесся ко мне с таким уважением. Он, наверное, и не догадывается, что я цыганка, – с гордостью добавила Мария, разглядывая свое отражение в зеркале. – Подумать только, как все перевернулось с ног на голову! Payos нужны наши деньги!

– Я очень рада за тебя, мама.

– Надеюсь, ты будешь рада и за себя, когда увидишь этот дом. А научиться водить машину – это ведь тоже совсем нетрудно, правда ведь? Тем более дороги все пустые, бензин-то в дефиците. Алехандро пообещал мне достать недорогой автомобиль через одного своего приятеля, у которого есть собственный гараж.

– Уж не завелся ли у тебя, мама, новый воздыхатель? – Лусия скользнула взглядом по матери. Карие глаза блестят, летнее платье эффектно подчеркивает соблазнительно роскошные формы, но при этом все округлости и выпуклости строго на своих местах. Как уверенно и свободно она держится, мелькнуло у Лусии. Неужели это следствие того, что мать наконец окончательно порвала с отцом? Как бы ей самой хотелось чувствовать себя тоже такой же свободной и уверенной при мысли о том, что она порвала с Менике. Впрочем, у нее ведь другая история. Это Менике порвал с нею…

– Ты шутишь, Лусия! Алехандро – женатый человек, и у него пятеро детей. Просто он рад возможности заработать немного денег для себя и своей сестры. Он сказал мне, что апельсинами мы можем лакомиться сколько нашей душе угодно. Столько, сколько сможем съесть, пока не наступит сбор урожая. Правда, здорово? У нас будет своя апельсиновая роща! А сейчас, – Мария закончила пересчитывать долларовые купюры, сложила их в одну пачку и спрятала деньги в сумочку, – спущусь вниз, отдам деньги Алехандро, пока он не передумал. Он сказал, что у него есть друг-кассир, который пообещал ему хороший обменный курс. Здесь доллары, оказывается, на вес золота! – Мария одарила дочь лучезарной улыбкой и удалилась из комнаты.

А Лусия была только рада тому, что мать ушла. Хотя она и корила себя мысленно за собственный эгоизм и дурной нрав, но приподнятое настроение Марии лишь еще более усугубляло самое плачевное расположение духа, в котором Лусия пребывала все последние недели.

– Что со мной происходит? – прошептала она, разглядывая большого паука, притаившегося в самом углу потолка. – К чему я пришла в итоге? Вскоре я вообще исчезну, как и этот паук, который сплел свою паутину… Останется одна шелуха.

Лусия сильно зажмурила глаза, из-за закрытых век покатились крупные слезы. Ей было невыразимо жалко саму себя.

«Где ты сейчас, Менике? Думаешь ли ты обо мне, как я все время думаю о тебе? Скучаешь ли ты без меня?»

«Забудь про свою гордость и расскажи ему все, как есть… Расскажи, что случилось… А еще скажи ему, что раньше ты и не подозревала, как много он значит в твоей жизни, что он для тебя важнее всего… Скажи ему, что ты без него ничто…»

Лусия порывисто уселась на постели. Она уже сотни раз проделывала это упражнение с тех пор, как уехал Менике. Рука ее непроизвольно потянулась к телефону, стоявшему рядом с кроватью. Лусия уже была почти готова взяться за трубку.

«Ты ведь прекрасно знаешь, где он. Тебе известен номер телефона в том баре, где он выступает… Так позвони, скажи ему, что он нужен тебе, что он нужен его будущему ребенку. Скажи, что ты любишь его…»

– Да, да, да! – вырвалось из ее груди.

Лусия схватила трубку. Вот сейчас она продиктует нужный номер телефонистке на коммутаторе и через несколько минут услышит его голос на другом конце провода, и с этим бесконечно длящимся кошмаром будет покончено раз и навсегда.

«Он же тебя бросил!» Дьявольский голос снова начал будоражить ненависть к Менике, которой полнилась ее душа. Ненависть вздымалась все выше и выше, словно песок, который выносит на свой гребень волна в штормящем море. «Он тебя никогда не любил по-настоящему… Ты ему вообще не нравилась… Он постоянно критиковал тебя, называл глупышкой…»

Лусия тут же швырнула трубку обратно на рычаг.

– Никогда! – прошипела она вполголоса. – Никогда я не поползу к нему на коленях, чтобы умолять его снова вернуться ко мне. Мы ему больше не нужны. Иначе он бы нас не бросил.

Лусия снова откинулась на подушки, явно утомившись от той карусели мыслей, которые вихрем кружили в ее голове.

– Он даже вас украл у меня, уходя, – промолвила Лусия, глянув на свои крохотные ножки. Но теперь это были просто никчемные конечности, ни на что не годные. И ведь еще совсем недавно эти ножки возносили ее к небесам блаженства, а сейчас они повисли, словно две крохотные дохлые сардинки. – Я даже танцевать больше не хочу! Он забрал у меня все. Все! А взамен оставил вот это. – Она глянула на свой живот.

Нагнулась, чтобы дотянуться до прикроватной тумбочки, открыла и достала оттуда полупустую пачку таблеток. И тут же проглотила одну из них, запив стаканом воды. Американский доктор, у которого она побывала на приеме перед тем, как покинуть Нью-Йорк, прописал ей это снадобье, когда она пожаловалась ему, что не спит по ночам.

И уже спустя каких-то десять минут ее сознание отключилось и она погрузилась в благословенную дрему.

* * *

– Лусия, тебе нужно встать! – умоляющим тоном обратилась Мария к дочери. – Ты лежишь здесь взаперти уже больше двух недель! Взгляни на себя: кожа да кости. Такая же худоба, каким был когда-то наш старый мул. И выглядишь так, словно уже переселилась на небеса к нашим предкам! Ты этого добиваешься? Хочешь умереть?