Буря Жнеца. Том 2 - Стивен Эриксон

Сказать по правде, выбора у него не было.

Руд Элаль вел имассов все глубже через каменистые холмы, потом направил их в длинное, извивающееся ущелье, где некогда землетрясение раскололо огромную известняковую скалу – высокие крутые стены обрамляли трещину, идущую через самое ее сердце. У входа в узкую расщелину, когда Руд Элаль пропускал мимо последних имассов, Хостиль Ратор, Тил’арас Бенок и Гр’истанас Иш’ильм остановились.

– Поторопитесь! – прикрикнул на них Руд Элаль. Однако Хостиль Ратор уже держал в правой руке короткий обсидиановый меч, а в левой – каменный боевой молот на костяной рукояти.

– Враг на подходе, – сказал вождь клана. – Иди дальше, Руд Элаль. Мы будем оборонять вход в ущелье.

С юга, откуда-то совсем неподалеку от старого лагеря, раздался чудовищный грохот.

Руд Элаль, казалось, не знал, что ему делать.

– Когда мы направлялись сюда, – сказал ему Хостиль Ратор, – мы… не предполагали, что именно здесь застанем. Теперь мы снова обрели плоть, как и те имассы, которых ты зовешь своими родичами. Но явилась смерть, Руд Элаль. – Он указал мечом на юг. – Одна из дракониц сумела уйти от Высшего мага. Чтобы напасть на тебя и бентрактов. Однако, Руд Элаль, дракон она или нет, но ей придется приземлиться здесь. И вернуться в иную форму. Иначе ей не пройти в ущелье. Здесь мы ее и встретим – трое… чужаков.

– Я мог бы…

– Нет, Руд Элаль. Может статься, дракон для тебя и для кланов – не единственная угроза. Ты должен идти с ними, должен быть готов – ты их единственный защитник.

– Но… но почему вы это делаете?

– Потому что нам это будет в радость.

Потому что ты нам в радость, Руд Элаль. И Улшун Прал. И имассы…

А ведь мы пришли сюда с хаосом в сердце.

– Иди, Руд Элаль.

Сукул Анхаду знала, что ее сестры мертвы, и несмотря на то, что была потрясена этим знанием – поскольку с ним рухнули все планы одолеть Силкаса Руина, поработить Финнэст Скабандари и обречь его искалеченную, беззащитную душу на вечные муки, – часть ее души ликовала. Менандор, на которую они с Шелтатой Лор в любом случае собирались напасть сзади, больше не помеха ее желаниям и амбициям. А сама Шелтата – что ж, она сделала ровно то, что от нее требовалось, атаковав Менандор в момент ее наивысшей слабости. Если бы Шелтата выжила, Сукул пришлось бы самой прикончить сучку.

Как это неожиданно – одинокий смертный обрушил на них столь убийственную силу. Хотя нет, это не просто одинокий смертный. Она была уверена, что в тощем теле скрывается еще много всего. Лишь бы только он снова не встретился у нее на пути. Она могла бы зажить мирной жизнью, не зная страха…

С учетом всего случившегося, раны ее оказались сравнительно легкими. Сильно пострадало одно крыло, так что в воздухе ее сейчас держала почти исключительно магия. Ну и еще множественные царапины и порезы, однако кровотечение уже почти прекратилось, раны затягивались.

Она чувствовала имасскую вонь, могла без труда проследить вьющуюся между каменистых холмов тропу, которой они прошли.

Руд Элаль был, конечно, истинным сыном Менандор. Одиночником. Однако очень молодым и очень наивным. Если не удастся одолеть его грубой силой, придется взять обманом. Это будет ее последней местью Менандор, последней изменой.

Тропинка вела к узкому проходу с высокими стенами – похоже, он шел вниз, к пещерам. У начала прохода нашлась небольшая ровная площадка, ограниченная с двух сторон валунами.

Она стала спускаться, замедляя полет.

И увидела стоящего перед самым входом в ущелье имасского воина.

Прекрасно. Есть кого убить. Есть чем перекусить.

Она опустилась на площадку – что оказалось не так уж и просто, пришлось поджать единственное неповрежденное крыло – и стала обращаться, упрятывать свою силу вовнутрь. Пока не обнаружила, что стоит в двух десятках шагов от имасса.

Смертный. И без каких-либо сюрпризов внутри.

Сукул Анхаду расхохоталась. К нему же можно просто подойти, отобрать каменное оружие и впиться зубами в горло.

Не переставая хохотать, она двинулась вперед.

Он присел пониже, изготовившись к бою.

Когда ей оставалось с десяток шагов, он сумел ее удивить. Молот, описав понизу дугу, вылетел вперед у него из руки.

Сукул отшатнулась в сторону, иначе молот разнес бы ей череп. Имасс прыгнул вперед, взмахнув мечом, и она ухватила его за запястье. Вывернула, с хрустом сломав кости. Другой рукой схватила за горло и вздела вверх.

И, уже раздавив гортань, увидела на его лице улыбку.

За ее спиной из-за валунов появились два заклинателя костей, обратившихся в одинаковых зверей – длинноногих и короткохвостых медведей с плоскими мордами, покрытых густой буро-черной шерстью, взрослый тисте был бы им по плечо. Одиночники атаковали ее в тот самый миг, когда Хостиль Ратор умер.

И врезались в Сукул Анхаду, один слева, другой справа. Тяжелые лапы с огромными когтями сомкнулись на ней, словно челюсти, разорвали кожу, впились в мясо.

Клыки одного из медведей погрузились в нижнюю челюсть, прошли сквозь плоть и кость, зверь мотнул головой – челюсть Сукул отделилась вместе с левой скулой и височной костью.

Укус другого зверя пришелся на правое плечо, во рту у него оказались ломаные ребра и часть легкого.

Когда страшная боль и давление на левую сторону головы вдруг куда-то исчезли, Сукул резко развернулась. Пальцы левой руки – единственной у нее оставшейся – выпустили умирающего воина, она махнула этой рукой за спину и одновременно высвободила магическую силу.

Голова зверя взорвалась, во все стороны полетели осколки костей, мозги и зубы.

Когда он ее выпустил, Сукул Анхаду попыталась развернуться еще дальше, чтобы дотянуться рукой до морды второго медведя.

Тот отпрянул – вместе с ее ребрами и легким.

Она довернулась и ударила ладонью ему между ключицами, сквозь толстую шкуру и хлынувшую фонтаном кровь. Сомкнула пальцы на трахее…

Когтистая лапа ударила ее по голове – с той стороны, которую уже изувечил первый зверь, – оттуда, где раньше был висок, брызнуло мозговое вещество. Когти захватили оставшиеся здесь кости и твердые хрящи, а на обратном пути выскребли лобную долю мозга.

Вторая лапа тут же ударила по тому, что еще осталось от головы, с другой стороны. Когда и она удалилась, с шеи на обрывке скальпа свисал лишь обломок затылочной кости.

Колени Сукул Анхаду подкосились. Левая рука, хлюпнув, выскользнула из раны в медвежьем горле.

Тело так и осталось бы стоять на коленях, отсутствие веса над плечами тому способствовало, однако убивший ее зверь рухнул сверху, раздавив, – одиночник, которого раньше звали Тил’арас Бенок, умирал, задыхаясь от раздавленной трахеи.