Фантом - Николай Лузан

— Будем надеяться. Какие у тебя предложения? — перешел к плану операции Сердюк.

— Их немного. Перехватить на марше. Есть два вероятных маршрута: на Сенаки и Поти, — назвал Гольцев и полез в планшет за картой.

— Не надо! — остановил Сердюк. — Мы с Артемом тоже сошлись на них. Вопрос: как перехватить? Времени у нас в лучшем случае часа четыре-пять. Но это, если они не перебросили Николая в Сенаки или Поти. Будем надеяться на лучшее и орлов Артема!

— Мы постараемся. Но на такой площади одних наших сил не хватит. Без помощи военных не обойтись, — посетовал Лелюхин.

— Не вопрос, попросим! — заверил Сердюк.

— Анатолий Алексеевич, надо решать сейчас, пока командир полка здесь, — предложил Гольцев.

— Давай к нему! — потребовал Сердюк.

Забравшись в УАЗ, он, Лелюхин и Гольцев проехали к аэровокзалу, поднялись на второй этаж и вошли в тесную комнату. Она гудела от возбужденных голосов. Группа офицеров, сгрудившись у стола, склонилась над картой и что-то бурно обсуждала. Среди них выделялся коренастый лет сорока, со стрижкой ежик подполковник. Появление посторонних вызвало на его лице недовольную гримасу.

— Шо это за делегация? Я занят! — рявкнул он.

Его командирский рык невольно заставил контрразведчиков вспомнить курсантские годы и грозного старшину курса. Сердюк прокашлялся и только тогда обрел голос:

— Товарищ подполковник, извините, что вмешиваюсь, но нам с вами надо срочно поговорить!

— А вы, хто такие? — не менял тона командир-десантник.

— Генерал Сердюк, военная контрразведка.

— А-а! Подполковник Иванов, седьмая воздушно-десантная дивизия, — сбавил он тон, и недовольная гримаса исчезла с лица.

— Товарищ подполковник, у меня разговор конфиденциального характера.

— Понял, товарищ генерал! Товарищи офицеры, подождите за дверью! — распорядился Иванов.

Они вышли, и Сердюк, избегая деталей, изложил ситуацию.

— Д-а, тяжелый случай, даже не знаю, чем помочь, — развел руками Иванов и посетовал: — У меня своих задач по горло: заткнуть выход из Кодорского ущелья, блокировать дороги на Зугдиди, Сенаки, Поти. И все одним полком.

— Понимаю, — посочувствовал Сердюк и предложил: — Повремените с Сенаки. Оставьте этот выход, мы рассчитываем там перехватить группу.

— Не вопрос, — согласился Иванов.

— У нас не больше четырех часов, поэтому без ваших вертушек не обойтись, — вступил в разговор Лелюхин.

— И без ваших орлов тоже, — присоединился к нему Сердюк.

— Я готов, но… — Иванов ткнул пальцем вверх: — Сами, понимаете. Нужен приказ.

— Приказ? Будет приказ! — Сердюк обернулся к Гольцеву и спросил: — Где ближайшая ВЧ-связь.

— В отделе у Быстронога и в СГБ. Отсюда двенадцать километров…

— Не надо! — перебил его Лелюхин и предложил: — Анатолий Алексеевич, свяжемся по нашей, надежность гарантирована.

— Годится, Артем, включай! — согласился Сердюк.

Лелюхин достал из перекинутой через плечо сумки небольшой металлический чемоданчик, поиграл пальцами на кнопках, и крышка открылась. Под ней тускло блеснула панель аппаратуры. Он щелкнул тумблером — «питание», и в нижней части замигал зеленый глазок. Связь у «Альфы» работала безотказно.

— Соедините с Градовым! — потребовал от телефонистки Сердюк и, прокашлявшись, доложил: — Георгий Александрович, мы в аэропорту Бабушера!

— План действий с «Альфой» отработали? — спросил Градов.

— Да, но без помощи военных не обойтись. Рядом командир полка десантников, и он готов помочь — нужна команда!

— Как фамилия? Какая дивизия?

— Иванов. Седьмая воздушно-десантная из Новороссийска.

— Иванов — это хорошо! На них Россия держится. Передай ему, приказ будет!

— Тогда у меня все. Начинаем выдвижение к границе…

— Погоди, Толя! — остановил его Градов и предупредил: — Сам на ту сторону ни ногой! Не хватало еще, чтобы тебя утащили. Твоя задача: вместе с Быстроногом развернуть оперативный штаб на абхазской стороне и координировать действия группы захвата с военными. С «Альфой» отправь Гольцева. Вопросы?

— Нет! — ответил Сердюк.

— Удачи! — закончил разговор Градов.

Сердюк передал аппаратуру Лелюхину и вернулся к разговору с Ивановым:

— Ты все слышал, командир?

— Да, — подтвердил тот.

— Не сомневайся, приказ будет! У военной контрразведки слово твердое.

— Знаю, не первый день в армии. Что от меня требуется?

— Артем скажет, — кивнул Сердюк на Лелюхина.

Иванов оценивающим взглядом пробежался по нему и поинтересовался:

— Майор, а у тебя все такие?

— Других в «Альфе» не бывает, — с улыбкой ответил Лелюхин.

— «Альфа»? — голос Иванова потеплел, и он заверил: — Для вас, ребята, сделаю все что могу.

— Спасибо, много не надо. Вертушку, одно отделение бойцов и десяток гранатометов, — перечислил Лелюхин.

— Не вопрос. Четвертый борт ваш. Лучший экипаж. С закрытыми глазами летает, — и, обернувшись к двери, Иванов гаркнул: — Парамонов, зайди!

На пороге возник высокий худощавый капитан.

— Миша, отправь ребятам лучшее отделение из роты и десять гранатометов! — приказал Иванов.

— Есть, Сергей Прокофьевич! — принял он к исполнению.

— Спасибо, командир! Век не забуду! — растроганно произнес Сердюк.

— Ну что вы, товарищ генерал, одно дело делаем, — смутился Иванов.

— Тогда к тебе еще одна просьба. Если не трудно, как только небо откроется, проутюжить вертушками тропы на направлениях Зугдиди и Поти.

— Сделаем.

— Вот теперь все! Удачи тебе и твоим бойцам, Сергей Прокофьевич, — пожелал на прощание Сердюк и вышел из кабинета.

По дороге к вертолету к оперативной группе ФСБ присоединился поджарый старший лейтенант с десятком десантников. Не мешкая, Сердюк дал команду на взлет. Перегруженная машина тяжело оторвалась от земли и взяла курс к границе с Грузией.

Яркая вспышка молнии разорвала темноту и осветила лицо Багратиона. Торжествующий оскал не оставлял у Кочубея сомнений в том, что засада не случайность, а тщательно спланированная грузинскими спецслужбами операциями, в которой агент-двойник сыграл роль живца. Ненависть придала Николаю силы, ему удалось вырваться из рук, вцепившихся в куртку. Воскликнув «Засада», он в отчаянном броске пытался дотянуться до Багратиона, но острая боль пронзила правое плечо, обожгла позвоночник и парализовала ноги. Последнее, что сохранилось в меркнущем сознании Кочубея — треск автоматных очередей.