Заклинательница бурь - Мира Вольная

Алекс подхватил меня под попу, заставив обвить его талию ногами, вжал в себя, глухо рыкнул. Он отвел мои волосы, вынудив наклонить голову. Горячий, влажный язык прошелся вдоль вены на шее, вызвав дрожь. Зубы сомкнулись на мочке уха, прикусили раковину.

Ветра!

Я ощущала под пальцами сильное тело, чувствовала напряженные мускулы плеч, рук, груди. Мне хотелось касаться его везде. Любоваться им, пить его дыхание. Чувствовать биение его сердца у себя внутри, глотать его рычание.

Я разжала ноги, встала, немного отстранилась от Алекса.

Он был прекрасен, он был непередаваемо, невыносимо, невозможно великолепен, как только может быть мужчина. Сильный, уверенный, резкий.

Он ждал, пока я его рассматривала. Ничего не говорил, не отводил от меня взгляда, смотрел, как я разглядываю его.

Спокойно.

Ждал.

Я еще раз пробежала взглядом вдоль тела, отмечая инеевый узор, разливающийся по рукам и груди, серебро волос, когти, впившиеся в ладони, кончики клыков, тускло поблескивающие в солнечном свете.

Правду говорят легенды. Груны — это бывшие Ледяные, покинувшие стаи, желающие жить среди людей.

Я приблизилась, дернула за завязку брюк. Гротери судорожно сглотнул. Хорошо.

Немного потянуть, и брюки падают к ногам, я толкаю моего мужчину в грудь.

Легко, всего лишь желая, чтобы он сделал несколько шагов назад, сел в кресло. А у меня дыхание перехватывает.

Вообще дышать невозможно.

— Я люблю тебя, Александр Гротери. И я хочу, чтобы ты это знал. Хочу, чтобы верил, — я стояла над ним, смотрела в налитые силой глаза, ощущала на языке вкус льда и снега, ликера и шоколада и понимала, что, если Алекс захочет, если скажет, я никуда не уйду. Я останусь с ним.

— Я знаю, ведьма, — ответил мне мужчина. — Верю.

Он хотел сказать что-то еще, но на этот раз я не позволила. Его губы были жесткими, твердыми.

Язык атаковал. Он не хотел отдавать мне инициативу, не хотел уступать. И в каждом движении я чувствовала его желание, его страсть.

Я не могла оторваться от его губ, а руки блуждали по груди, выписывали узоры, вычерчивали древние заклятия, призванные защитить и уберечь, но главное — показать, как сильно, как невозможно он мне нужен.

Я оторвалась на вдох и лизнула Алекса в шею, прикусила, снова лизнула. Кожа была солоноватой, вкусной.

Он откинул голову на спинку, вцепился руками в подлокотники, прикрыл глаза, позволяя мне наслаждаться им, изучать его. Я спустилась ниже, очертила пальцами обе ключицы, прикусила сосок. Один. Второй.

Еще ниже. Села на колени у его ног. Провела кончиками ногтей по бедрам, отмечая дрожь в теле и рык. Уже не тихий, громкий рык.

Но мне интересно было попробовать его на вкус везде. Абсолютно везде.

Сначала я прикоснулась только кончиками пальцев, провела вдоль, проследила вены, поцеловала. С одной стороны, с другой.

— Софи! — это было громко.

— Не мешай. Сегодня я приказываю — ты подчиняешься, — улыбнулась, снова целуя член, на этот раз в головку. Я обхватила его губами, коснулась мошонки, немного сжала, с удивлением поняв, что во рту он стал еще больше. Под моим языком и губами я чувствовала биение сердца, движение крови, напряжение, разлитое по телу. Это было очень интимно, это было правильно, это было настолько возбуждающе, что мне хотелось стонать.

А с потолка на плечи падал снег, и крошились обледеневшие подлокотники кресла под руками моего яростного повелителя.

Я немного сжала головку зубами, увеличила темп, стараясь понять, что нравится Алексу больше, и в ответ на эти действия раздался даже не рык — рев. Оглушающий. Дикий. Опасный.

А через вдох он повалил меня на пол, оказался сверху, стянул через голову нижнюю рубашку.

— Я люблю тебя, ведьма. За все и вопреки всему, слышишь? — спросил Александр, нависая надо мной. Кончики белоснежных волос щекотали плечи и шею, снежные глаза смотрели серьезно, не выпуская из плена.

— Да, — прошептала я. — Иди ко мне, — обняла мужчину, заставляя нагнуться, и поцеловала. Поцелуй был долгим, сладким, горячим. Мучительным. Он разжигал и без того бушующее смерчем внутри желание. По венам текла кипящая кислота. И не нужно было дышать. Зачем?

Теперь он — мой воздух.

Алекс вошел в меня резко, одним движением, глухо простонав, зарываясь мне в шею. Его рука сжала грудь, губами он накрыл сосок, заставляя выгнуться, дрожать, цепляться за его плечи.

Я прижимала Алекса к себе, шептала его имя, стонала и билась в крепких объятиях.

Мне было так хорошо, как не было никогда.

Ощущать его над собой, в себе, вокруг.

Хотелось больше, громче, яростнее.

Александр приподнял меня, посадил, его когти слегка надавливая ласкали мне спину вдоль позвоночника, лопатки, поясницу. А я двигалась на нем, забывая обо всем, забывая себя, теряясь и путаясь в чувствах, прикосновениях, звуках.

Он прикусил кожу на шее, лизнул, снова прикусил. Обвел языком метку стихии, сильнее сжал руки на талии, притягивая еще ближе.

Я крепче обхватила его ногами, вдавила в себя, прижалась так близко, как только можно, укусила за губу, проникла языком в рот, лаская небо, атакуя, забирая, чувствуя приближение развязки.

Гротери снова зарычал, опустил одну руку туда, где соединялись наши тела, и слегка сжал, я вскрикнула, выгнулась, забилась в его объятьях.

Невероятно. Невозможно.

Дико.

Под моими ладонями неистово и бешено колотилось сердце. Не ледяное, не замерзшее… Живое сердце Александра Гротери.

Два вдоха, два диких толчка на грани боли. И Алекс замер, застыл, сжав челюсти, глухо рыча.

Встать мы смогли только через несколько лучей. Точнее он смог. Поднял меня на руки и отнес на кровать, лег рядом, притягивая к себе.

— Мне не нравится, как заживает твоя спина, — протянула медленно через вечность тишины. Его поза не изменилась, движения пальцев, ласкающих мою ладонь, не прервались ни на миг, но я все равно знала, что внутренне он напрягся.

— Меня осмотрел Лукас и…

— Я знаю, — кивнула. — Все хорошо идет, только медленно. Я сделаю так, что заживет быстрее.

— Как скажешь, милая, — он поцеловал меня в плечо и заглянул в глаза. — Расскажи мне про ту девушку, про вторую душу.

Я вздохнула, подложила под спину подушку и села удобнее. Задумалась. Ну и с чего начать?

Гротери молчал, не торопил, продолжая перебирать мои пальцы.

— Знаешь, это ведь ты убил ее окончательно, — усмехнулась я. Алекс нахмурился, но удивленным особо не выглядел.

— Та душа, что билась за твоей спиной, когда ты призвала Арманар?