Османская империя. Шесть столетий от возвышения до упадка. XIV-XX вв. - Джон Патрик Бальфур

Для строительства железной дороги, которое планировалось в несколько этапов, султаном дана была концессия Дойчебанк групп. Это должно было привести в последней декаде XIX века к притоку в Османскую империю германских финансистов, купцов, инженеров и экспертов в разных областях. А пока результатом стал, несмотря на сопротивление Бисмарка, визит кайзера Вильгельма II к султану Абдул Хамиду в Стамбул, состоявшийся в следующем году после восхождения кайзера на престол. Султан, который уже некоторое время переводил свои личные казначейские облигации в надежные и безопасные германские банки, имел все основания благоволить немцам. И он принял императора и императрицу с истинно имперским гостеприимством. Для их проживания он специально построил на территории Йылдыза большой декоративный павильон, который, по сути, стал дворцом в миниатюре. Он устроил для них роскошный государственный банкет, где потчевал гостей европейскими яствами, подаваемыми на украшенных драгоценными камнями тарелках из Парижа. Когда же султан подарил императрице букет цветов из дворцового сада, она обнаружила среди лепестков крупный бриллиант.

Спустя девять лет кайзер нанес еще один визит во владения султана, где Багдадская железная дорога уже дошла до Коньи, что в центре Анатолии. Теперь между Стамбулом и Гамбургом курсировал германский пароход, германский экспорт в Турцию постоянно увеличивался, а турецкий экспорт в Германию обеспечивал доход всем слоям анатолийского общества. Теперь визит кайзера был вдвойне желателен для султана, поскольку только Германия, единственная из великих держав, воздерживалась от протестов относительно недавних массовых убийств армян.

На этот раз кайзер посетил другие части Османской империи. В облике христианского паломника и рыцаря-крестоносца он совершил зрелищный въезд в Иерусалим, где, помолившись, стоя на коленях в пыли перед Святым городом, побывал на торжественном открытии лютеранской церкви. Затем, сменив костюм, он появился в мусульманском городе Дамаске, где, одетый в тюрбан, посетил могилу Саладина. Все это подразумевало поддержку исламской политики султана-халифа. Кайзер обещал тремстам миллионам мусульман вечную защиту. Таким образом, он без труда получил концессию на строительство следующего этапа Багдадской железной дороги, от Коньи в направлении Таврских гор и, в конце концов, до Персидского залива.

Британское правительство, надежно контролирующее Суэцкий канал, до этого не выказывало тревоги относительно железной дороги в Анатолии. Но перспектива ее продления в Месопотамию и до залива подтолкнула вице-короля Индии лорда Керзона к переговорам между индийским правительством и шейхом Кувейта, расположенного на заливе. По достигнутому соглашению шейх Кувейта согласился не уступать территорию и не принимать никаких иностранных представителей без согласия Британии. Аналогичные ограничения были наложены на султана Омана. Таким образом, британцы заранее блокировали конечную станцию железной дороги, если, конечно, она когда-нибудь будет доведена до конца. Тем временем Россия выразила озабоченность, что железная дорога может послужить туркам орудием против нее на Кавказе. И она вынудила их принять Черноморское соглашение, по которому железнодорожные концессии в Северной Анатолии будут выдаваться только в интересах России и синдикатам, приемлемым для царя.

Напрямую связанным с честолюбивым лидерством Абдул Хамида в мусульманском мире был другой аналогичный проект — Хиджазской железной дороги. Начинаясь в Дамаске, она должна была служить всем паломникам в святые города Мекку и Медину, тем самым возвысив султана до положения халифа и на его территориях, и за их пределами. Одновременно она должна была усилить его политическое влияние на арабские народы в Йемене и других местах. Как железная дорога, создаваемая для святых целей, она должна была финансироваться исключительно мусульманским миром и строиться мусульманским трудом, в том числе турецкой армией. Правда, допускался контроль над строительством и советы иностранных технических специалистов. Строительство началось в 1901 году, и через восемь лет железная дорога была доведена до Медины, повысив доверие к османским предприятиям и вызвав почтение к халифу мусульман всего мира.

Германия, отойдя от союза с другими державами в ревностном преследовании собственных интересов, старательно избегала осуждения султана, когда он не выполнял обязательств по отношению к своим христианским подданным. Она не поддержала армян. А затем отказала в поддержке Криту и Македонии, в то время как остальная Европа требовала исполнения там обещанных реформ. На острове Крит было тревожно во время турецкой оккупации. После греческой войны за независимость там периодически вспыхивали мятежи. Поскольку на острове жило многочисленное христианское грекоговорящее население, он вполне мог быть отнесен к Греции по Берлинскому договору. Правление на нем велось в интересах мусульманского меньшинства, которое составляло не более 10 процентов от общей численности населения.

Султан готов был к усмирению этого христианского большинства критян так же, как это было сделано в отношении армянских христианских меньшинств. Но мужественный народ Крита упорно сопротивлялся ему. Поэтому султан счел политичным их усмирение путем периодического назначения губернатора из христиан. Но пребывание христианина у власти было, как правило, кратковременным, и очень скоро его сменял мусульманин. Большинство критян, мечтавших, чтобы их возглавляло христианское правительство, теперь настаивало на аннексии острова Грецией. Греческое правительство, опасаясь войны с Турцией, сдержанно относилось к этим требованиям. Но когда в 1889 году на острове вспыхнуло восстание, вызвавшее поток беженцев-христиан в Афины, общественное мнение вынудило греческое правительство предъявить Порте требования справедливости и улучшения правления на Крите. Султан фирманом подтвердил ранее дававшиеся пустые обещания и объявил о проведении некоторых реформ, которые не удовлетворили критян, но на некоторое время сбили накал страстей. После вновь начавшихся волнений султан решил подавить их с помощью мусульманских нерегулярных войск так же, как сделал это двадцать лет назад в Болгарии.

В результате в 1896 году критяне вновь подняли восстание, которое оказалось для них последним. Вслед за устроенной мусульманами резней в Ханье (Канее) и разрушением ими большей части христианского квартала восстание переросло в гражданскую войну между христианами и мусульманами, жившими на Крите. Причем критян-мусульман теперь поддерживали мусульманские войска. Христиане обратились к европейским державам и провозгласили союз с Грецией. В ответ на это греки направили на Крит свои войска: сначала флотилию торпедных катеров, чтобы перехватывать посылаемые турками подкрепления, а затем и сухопутные подразделения с приказом занять остров. Адмиралы пяти держав, чьи корабли находились в критских водах, оккупировали порт Ханья. К востоку от них немцы вместе с русскими настаивали на международной блокаде, чтобы заставить греков уйти. Однако давление Британии помогло удовлетворить требования пяти держав относительно автономии Крита, вступающей в силу после ухода греков и большей части турецких войск. В конце концов султан был вынужден принять эти условия.

Между тем в самой Греции все настойчивее звучали призывы к войне с Турцией. Ни король, ни султан не хотели войны, но в греческом правительстве были необычайно сильны эллинские националистические элементы, которые настояли на своем. Националистические группировки перешли границу, проникли в Македонию и Фессалию, и весной 1897 года Турция объявила Греции войну. Продолжавшаяся всего тридцать дней война обернулась для греков катастрофой. Греческий флот, хотя и превосходил турецкий, достиг немногого, возможно из-за давления со стороны великих держав. На суше греческие войска в беспорядке бежали из Эпира и Фессалии. Турки быстро наступали, и в Афинах воцарилась паника. Однако вмешались иностранные державы и навязали перемирие. Шесть месяцев спустя в Стамбуле был подписан мирный договор. По нему Греция обязывалась выплатить существенную контрибуцию. Но зато турки ушли из Фессалии и Эпира, и им пришлось довольствоваться узкой полосой прилегающей территории. Одновременно была спасена греческая династия и поднят престиж султана — после многих лет поражений — благодаря военному триумфу на полях сражений, которым, по сути, он был обязан немцам.