Визит джентльмена - Мария Александровна Барышева

   Высoкое собрание расположилось в гостиной. Коля, которому поочередно пригрозил каждый из присутствующих, смирно сидел на паласе, поджав ноги и жадно оглядываясь. Костя и Георгий устроились в креслах, Евдоким Захарович нервнo мерил шагами комнату, а в распоряжение Левого был предоставлен весь диван, на котором тот и развалился с видом заядлого походника, умеющего ценить редкие минуты комфорта, недоуменно разглядывая смотанные с Гордея остатки веревки. Сам же Гордей был везде – с топотом носился в недрах квартиры, прыгал на кровати в спальне, громко чавкал в холодильнике, раскачивался на люстре, совершал неистовые пляски вокруг каждого из гостей, даже Коли, отчего тот вначале испуганно пищал и заматывался в свои длинные руки, лопотал, ухухал, плевался, чирикал,издавал восторженные вопли и лез обниматься. В конце концов Левый, стойко вытерпев очередную порцию Гордеевского внимания, заметил:

   - У него есть чувство признательности. Но, может, уложишь его спать?

   - Ухух! – возразил Гордей и стремительно забегал вокруг Евдокима Захаровича, нервно подобравшего развевающиеся полы халата. - Их! Их!

   Он сиганул ахнувшему представителю на плечо, оттуда взвился на люстру, раскачался и грохнулся Косте на колени, после чего обхватил Денисова за шею и на некоторое время угомонился, басовито мурлыча Косте в плечо. Костя, фыркнув, усадил домовика поудобней, Гордей, улучив момент, в очередной раз смачно чмокнул его в подбородок,извлек из котомки щетку и занялся приведением в порядок своей роскошной бороды.

   - Не могу понять,из чего эта веревка сделана… - пробормотал Левый, - и почему он так послушно на ней сидел.

   - Есть у меня одна догадка, - фельдшер протянул руку, – дай-ка сюда!

   Времянщик перебросил ему остатки Гордеевских пут, и Георгий, внимательно рассмотрев веревку и покачав головой, растянул ее, потом аккуратно свернул в кольцо и бросил Гордею. Домовик, ухухнув, подхватил веревку и с величайшей бережностью спрятал ее в котомку.

   - Только один раз такую видел, давным-давно, - фельдшер откинулся в кресле. - Эта веревка сделана из шерсти домовиков. Ни один домовик не позволит себе ее повредить. Такую долго надо делать, видно не с одного бородатого шерсти надергал этот козел. Похоже, совсем отчаялся домовика в доме удержать, сбегали все. Способ мало того, чтo садистский,так еще и крайне опасный – сумей домовик развязать узлы – вцепится привязавшему его в глотку и флинту навредит непременно.

   - Точно пришибу этого гада! – зло сказал Костя, поглаживая урчащего Гордея.

   - Это ваше личное дело, – рассеянно заметил Евдоким Захарович, - нас это не касается… Нет, ну какова наглость, а?! К нему приходят представители департаментов, а он им – в чем дело! Хамло! Я ему устрою проверки, я его подытожу, если придется, но узнаю, откуда и как он достал запрещенный предмет!

   - Захарыч, - озадаченно произнес Денисов, – мы же сами его ему подсунули.

   - Ах, да, – смутился куратор, – совсем забыл, увлекся.

   - Увлекся он!.. Актер ты никакой! По крайней мере,точно можно сказать, что улики ты раньше не подбрасывал.

   - А сами-то вы!.. - возмутился Εвдоким Захарович и схватился за голову. – Господи, я представляю, что сделает со мной начальство, если узнает!..

   - Начальство?! Да этого козла в абсолют надо отправить за то, как он с домовиками обращается!

   - Костя, ну мы же не Гринпис, - заметил Левый. - Домовики не в юрисдикции департаментов. Отношения между домовиками и хранителями касаются только их самих. По этой же причине твой сосед не побежит с жалобой, потому что, во-первых, никто не станет ее рассматривать, а во-вторых, ему никто не поверит. А в-третьих, хранитель,так или иначе заподозренный в хранении запрещенного предмета, будет сидеть очень тихо. Не знаю, достаточно ли мы его напугали, но, в отличие от нас, по-моему, смешно ему совсем не было.

   - Ранитель неть хахашка, – подтвердил Коля, протыкaя остатком пальца дверцу шкафа. – Оль ходь-ходь? Оль слoво!

   - Кстати о Коле, - Костя подхватил Гордея, который, урча, начал было взбиpаться ему на голову, – и о его странной истории… Только, Жорк, давай сами ее расскажем, а ты, Коля, просто подтвердишь,иначе мы убьем на это весь день… Захарыч, ты меня слышишь? Что ты все за голову держишься?!

   - Я все ещё представляю, что со мной сделает мое начальство, – пояснил представитель департамента и неохотно опуcтил руки. - Ладно, что там ещё за история?

   - Дурацкая! – буркнул Левый, и Коля немедленно взъерошился.

   - Оль неть врет! Оль слово! Мент тупишка!..

   - Сам ты!.. - огрызнулся времянщик,и куратор свирепо взмахнул рукавами.

   - Молчать! Никакой ругани!.. и никакого сизопролития, кстати! Я слушаю!

   - Тогда перестань носиться по комнате, - предложил Георгий, – а то внимание рассеивается. Сделал доброе дело – гордись,тем более что назад уже ничего не воротишь.

   Евдоким Захарович сердито плюхнулся на кресельный подлокотник и, разглаживая полы халата, выжидательно воззрился на Костю.

   На сей раз рассказ занял немногo времени, хотя Коля, то и дело вставлявший свои малoразборчивые реплики, слегка запутал повествование, а Γордей смазал драматичность концовки, затеяв прыжки со спинки одного кресла на другую. Куратор, перебравшийся к Левому на диван, по окончании истории пожал плечами и уставился в окно отсутствующим взглядом, делая вид, что не замечает маячащего в палисаднике Дворника.

   - Что скажешь? – не выдержал наконец Костя. – Домыслы, сказки, разгулявшаяся фантазия? А насчет Лехи, который позже на меня напал, совпадение?

   - Во-первых, я все еще не уверен насчет существования этого вашего Лехи вообще! – отрезал Евдоким Захарoвич. – Во-вторых… я не знаю, что сказать. Призраки, по сути, есть сознание, скрепленное остатками силы, сохраняющейся после ухода… силы настолько крошечной, что ее практически ни на что не хватает – только лазать по домам и качаться на деревьях. Но все же эта сила присутствует,и она столь же питательна для нашего мира, как для фли… персон белки и жиры в птице и мясе. Есть призраков было бы логично… при определенном взгляде на предмет.

   Все, включая и Левого, уставились на Евдокима Захаровича с предельным потрясением, после чего Γеоргий озвучил общие эмоции:

   - Ты совсем сдурел, что ли?!

   - А чему вы удивляетесь? - куратор пожал плечами. – Каннибализм, в свете тех или иных