В поисках солнца - Мария Дмитриевна Берестова

себя и вернулся к живому деловому настрою.

10. В чём суть близости?

— Ну что ж! — с порога радостно заявил Дерек, врываясь в кабинет Райтэна с каким-то бутербродом в руках и устало плюхаясь в кресло. — Завтра с утра приходи в ратушу с документами, будет тебе развод!

— В чём подвох? — настороженно переспросил Райтэн, не спеша радоваться.

Дерек неопределённо помотал рукой в воздухе, вгрызаясь в свой бутерброд, потом, едва прожевав, довольно выговорил:

— Выменял!

Взгляд Райтэна стал вопрошающим. Ему было трудно представить, на что же можно выменять такую-то милость.

Откусив ещё, Дерек снова помотал рукой, потом отмахнулся коротким:

— Да так, помогу ему в некоторых проектах.

Райтэн кашлянул. Встал, обошёл стол, опёрся на него поясницей и сложил руки на груди.

— Поможешь? — холодно переспросил он. — В некоторых проектах?

Доевший бутерброд Дерек вскочил в поисках графина с водой, налил себе стакан, отпил пару глотков, потом расшифровал:

— Ну, я вроде как теперь на него работаю.

Райтэн сморгнул.

Кашлянул снова.

Ещё поморгал.

Зачем-то уточнил:

— На Михара?

Не отрываясь от воды, Дерек кивнул.

— Ты. Работаешь. На Михара. — Медленно повторил Райтэн, пытаясь уложить в голове эту информацию.

Дерек, допив воду и поставив стакан на место, развёл руками: мол, ну да, как-то так.

Лицо Райтэна совсем закаменело; взгляд стал мрачным и тяжёлым; с губ его сорвалось досадливое:

— Снимаю претензию, Годэн был ещё приемлемым вариантом!

Дерек наклонил голову набок, демонстративно задумался, затем возразил:

— Не, у Годэна условия были похуже. А тут мне предлагают свой дом в центре Кармидера и личного телохранителя!

— Свой дом, ага, — язвительно согласился Райтэн. — И телохранитель, ну точно!

— Клянусь честью, забавный мальчишка! — заверил его пылко Дерек.

Райтэн сел на стол и устало потёр лоб.

— Какой ещё мальчишка? — вяло зацепился за последнюю фразу он.

— Джотандец какой-то, — беспечно отозвался Дерек, подходя и усаживаясь на другой край стола.

— Зачем тебе телохранитель? — мрачно переспросил Райтэн.

Дерек неопределённо пожал плечами и отметил:

— Ну, он же в первую очередь, конечно, шпион…

Досадливо застонав, Райтэн вцепился обеими руками в волосы:

— Ещё и шпион!

— Нельзя без шпиона же, — со смешком заметил Дерек. — Он-то в столице, а я-то тут.

С минуту Райтэн молчал, пытаясь собрать воедино мысли, затем заговорил, глухо, с надрывом:

— Дер… мы тебя вытащим. Обязательно вытащим!

Дерек заболтал в воздухе ногой, потом ответил:

— Нет, спасибо тебе, конечно, но ты уверен, что меня надо вытаскивать?

Райтэн обратил на него мрачный взгляд.

Дерек снова пожал плечами.

— Сам-то мне чуть плешь не проел, — он подёргал себя за светлые волосы, — что я расходую свои мозги на всякую ерунду.

С минуту Райтэн смотрел на него в упор, затем заявил:

— Нет, Дер, ты мозги на ерунду расходовать не можешь. — И мстительно добил: — Потому что мозгов у тебя нет!

— Вот! — торжествующе поднял палец Дерек. — А Михар считает, что есть! Хоть кто-то меня ценит! — обращая грустный взгляд в потолок, возвестил он.

Райтэн тяжело и показательно вздохнул. Затем печально сообщил ближайшей стене:

— Вот так он и променял единственного человека, который скажет ему горькую правду, на какого-то льстеца!

Дерек протянул руку и недовольно толкнул Райтэна в плечо. Тот вернул тычок. С полминуты они увлечённо толкали друг друга, чуть не свалились со стола и рассмеялись.

— Ладно, такое дело нужно отметить! — решил Райтэн, вставая и отправляясь за коньяком.

— Другое дело! — повеселел Дерек. — А то заладил своё: мозги, мозги!

— Я сдерживался, — невозмутимо парировал Райтэн, разливая коньяк по бокалам, — целых… — и нахмурился, пытаясь подсчитать.

Дерек хмыкнул, позагибал пальцы и пришёл на помощь:

— Целых шесть месяцев!

— Вот! — наставительным тоном отметил Райтэн. — Хоть раз-то в полгода можно высказаться!

…на другое утро они с Руби выходили из ратуши счастливыми разведёнными людьми.

Руби сияла как солнышко, не скрывая радости по поводу столь знаменательного события; Райтэн почти улыбался. Прежде, чем разойтись в разные стороны, они переглянулись и рассмеялись.

— Что ж! — не удержался от прощальной шпильки Райтэн. — Надеюсь, со следующим мужем тебе повезёт больше!

— Я думаю демонстративно начать тонуть в его присутствии, — доверительным тоном поделилась новым планом Руби и язвительно прибавила: — Ну, знаешь, чтобы сразу сдвинуть отношения с мёртвой точки.

— Разумный подход! — со смехом одобрил Райтэн, впрочем, уже удаляясь от неё быстрым летящим шагом.

Следующие несколько недель пролетели как в чаду: Дерек осваивался в тех проектах, которые ему оставил Михар перед отъездом, Райтэн носился со своими кораблями и закупками, а Илмарт пытался найти нового иллюстратора.

Пересекались они в эти дни редко. Дерек вообще оказался загружен по самую макушку: он пытался одновременно и подобрать — а потом обжить — новый дом, и качественно вникнуть в свои новые обязанности, и продолжить работу над картами, и помочь Руби с переводом, и пытаться на расстоянии управлять каменноугольным карьером, и не оставлять Райтэна разгребать дела в одиночку, и, конечно, не забывать о Магрэнь, которой требовалось внимание. Приставленный шпион-телохранитель следовал за ним в этой беготне весьма ненавязчиво, и Дерек даже позабыл о факте его наличия — под ногами не путается, и ладно.

Илмарт, когда не дежурил по службе и не создавал карты, обходил знакомых, беседовал с теми, кто умел неплохо рисовать, и пытался найти того, с кем сработается. Райтэн, как это всегда бывало с ним в период погружённости в работу, дома разве что ночевал — а так носился по всему городу и даже ездил по окрестностям.

Во всей этой суете Олив осталась совершенно не у дел.

С ней, впрочем, много времени проводила Кайтэнь, но и у неё были свои заботы — да и не могло общение с ней заменить друзей.

С выздоровлением дела шли с переменным успехом. Сульфат меди, действительно, помог остановить развитие конъюнктивита, но с глазом всё равно были проблемы — волк почти разодрал Олив веко. Его аккуратно зашили, и врачи говорили, что со временем всё срастётся, и даже рубца не останется — но пока левым глазом она смотреть так и не могла. К счастью, хотя бы правый глаз от повязки освободили.

Раны благополучно зажили, оставив по себе многочисленные рубцы. Олив никогда не была зациклена на собственной внешности — нетрудно не думать об этом, когда ты красива, — но теперь собственное отражение её пугало. Она находила левую сторону своего лица крайне безобразной и отталкивающей — и полагала, что и остальные считают так же. Видимо, это от того, что окружающие её люди старательно фокусировали свой взгляд на правой стороне — Олив не понимала, что, возможно, они