Демоны рая - Михаил Кликин

Яр, чувствуя, что время выходит, распахнул дверь со своей стороны, встал на подножку и обернулся на Ольшу. Она, плотно сжав губы, смотрела на него. Он почувствовал — она уже приняла то безумие, что творится вокруг них, она приходит в себя, она почти уже способна адекватно мыслить. Он почуял — она переживает за него больше, чем за себя. Понял — она его любит. И верит в него.

Яр подхватил огнеплюй, положил его на дверную петлю.

Руки невиданного хурба шарили в метре от искореженного бампера машины, голова его клонилась все ниже.

— Выворачивай вправо! — рявкнул Яр в кабину. — Вправо, быстрей!

Машина подпрыгнула, наскочив на что-то. Яр чудом не свалился под колеса, с трудом удержал огнеплюй. Десятки мелких хурбов преследовали отступающий транспортировщик, цеплялись за него, пытались дотянуться до висящего в двери человека. Но человеку сейчас было не до них.

— Еще правей, резче!

Гигантский хурб начал поворачивать голову, не выпуская из поля зрения ускользающую машину, но и не имея возможности последовать за ней. Он был слишком инертен, слишком тяжел и неуклюж.

— В тоннель! — проорал Яр. — Гони в тоннель!

Он замкнул контакты огнеплюя, почувствовал знакомую вибрацию и зажмурился на мгновение.

Жахнуло! По лицу, словно обжигающе-горячей мочалкой хлестнули. Яр вытерпел секунду, потом отпустил раскалившуюся, ненужную больше трубу, пригнулся, нырнул назад в кабину. Скорчился, перетерпевая боль.

— Гони! Гони!

Пламя полыхало совсем рядом. Хурб-переросток, кажется, еще не понял, не почувствовал, что горит, и продолжал преследовать машину. Огонь стекал по его телу, огненные брызги летели с его рук. Монстр неуклюже поворачивался, но уже почти ничего не видел — жидкое пламя выедало его глаза.

— Гонь! — потрясая палицей, ликовал в кузове космач. — Урб! Гонь!

— Прорвемся! — кричал Яр, раздирая ногтями зудящую кожу лица.

Маленький Вик, победно вопя, катался по скачущему кузову, бился о борта, пытался поймать что-нибудь, за что можно было бы уцепиться, к чему можно было бы прижаться.

Херберт, и сам, валясь с ног, носился за мальчишкой, намереваясь его спасти.

Обессиленная Ольша, закрыв глаза, вспоминала беременность и убеждала себя, что у них с Яром все еще только начинается.

А заложник Хивус, забившись в угол, гадал, как высоко теперь прыгнет его рейтинг, решал, какой гонорар требовать за эксклюзив, и строил планы своего скорейшего и, конечно же, триумфального возращения в шоу-бизнес…

Восьмиколесный транспортировщик влетел в туннель, дребезжащими остатками бампера рассекая кружащие в воздухе слоганы и лозунги. Призрачные красотки, драконы, мутанты и космические пришельцы ринулись к машине, зазывая на свои каналы, наперебой обещая лучшие в мире развлечения, самые острые ощущения, незабываемые впечатления.

«До свидания! Обязательно возвращайтесь! Счастливого пути!» — кричали они вслед убегающему транспортировщику.

Яр не обращал на них внимания. Крепко держась за консоль, он смотрел вперед и озабоченно прислушивался, как шлепает по бетону покрышка лопнувшего колеса.

Пескари ловились плохо, плотва не клевала вовсе, и даже вечно голодная уклейка лишь теребила наживку, упорно не желая засекаться. Солнце только встало, и в деревне еще было тихо, лишь петухи перекликались, лениво пробовали голоса собаки, да редко взмыкивала запертая во дворах скотина.

Яр стоял на мостках для полоскания, держал ореховое удилище обеими руками и рассеянно следил за покачивающимся на воде поплавком. Приближение человека он почувствовал задолго до того, как услышал шаги. И ему не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто ищет с ним разговора.

— Привет, док, — сказал Яр негромко, чтоб не распугать и без того вялую рыбу.

— Доброе утро, — отозвался доктор Эриг, не рискуя всходить на скользкие мостки. — Как улов?

— Плохо, — признал Яр и толкнул ногой корзинку, на дне которой серебрились мелкие рыбешки — дюжина, не больше.

— Мальчишки вчера на дальних прудах ловили, — поделился доктор. — Чуть ли не сотню карасей притащили. И здоровенного линя.

— Я не хожу на дальние пруды, — сказал Яр.

— Я знаю, — откликнулся доктор.

Они помолчали. Яр сменил на тонком крючке обсосанного уклейками ручейника, забросил удочку поближе к нависающим ветвям ивы, положил удилище на воткнутую в речное дно рогульку. Повернулся, подперев бока руками. Спросил:

— Поговорить пришли, док?

— Да. — Эриг кивнул. — Ларс беспокоится. Вик беспокоится. Жены твои переживают. Я волнуюсь.

Яр молча перешел к костру, присел перед ним, пошерудил угли, сдул с них золу, сгреб в кучку. Бросил в поднявшийся жар клок сухой травы и завиток бересты, накидал сверху мелких веточек, придавил их сучками покрупней, дождался, пока разгорится огонь, жестом предложил доктору сесть и сам присел на подгнивший чурбан.

— Что с тобой происходит, Яр? — осторожно поинтересовался Эриг, устраиваясь на осиновом бревнышке, обугленный конец которого упирался в обложенное камнями кострище. — Ты нас всех избегаешь. Замкнулся. Ни с кем не говоришь. Днем вроде бы спишь. Ночью непонятно чем занимаешься.

— Я думаю, док.

— О чем?

— Обо всем… У меня много вопросов… Их слишком много… Я уверен, кое-что смог бы прояснить Айван. Старик знал больше, чем ему было положено, — такое у меня сложилось впечатление.

— С мертвых не спросишь, — вздохнул Эриг, протягивая руки к огню.

— Да… Жалко, что он нас не дождался. Я бы хотел посмотреть ему в глаза. Возможно, этого оказалось бы достаточно…

Яр вытащил из кармана ломоть хлеба, нанизал его на прут, сунул в костер.

— Так что за вопросы? — напомнил док. — Или это секрет?

— Да какой уж тут секрет. — Яр пожал плечами. — Я же вам все доложил, когда вернулся. Ничего не утаил. И про военных этих, и про хурбов, и про себя… Что там, кстати, с хурбом, которого мы привезли?

— Сдох три дня тому назад, — сказал Эриг. — В сознание так и не пришел — крепко его твой космач приложил.

— Ну, хоть польза от него была какая? Не зря мы его из города везли?

— Не зря… Осмотрели мы его, ощупали. Я и вскрытие успел провести, когда он подох. Три дня тому назад, да.

— Закопали его?

— А нечего было закапывать.

— Это как понимать?

— Он разложился буквально за пару часов, будто его изнутри что-то разъело. — Эриг покивал, вспоминая, пошевелил пальцами. — Я его препарировал, а он под ножом крошился и рассыпался. Удивительно!

Яр хмыкнул и протянул доктору поджаренный кусок хлеба.