История русской рок-музыки в эпоху потрясений и перемен - Джоанна Стингрей

это шутка и ничего на самом деле не случилось. По щекам у меня полились слезы, я привстала, чтобы обнять его, но вместо этого открыла глаза и поняла, что это был всего лишь сон. Виктора рядом со мной не было. Я оглядела свою комнату, заполненную его картинами и фотографиями наших бесчисленных приключений. Без него внутри меня была пустота. Для столь многих Виктор был великой звездой. Для меня он был великим другом».

Пустоту в сердце я ощущаю и по сей день. В ту могилу вместе с Виктором ушла часть меня самой и моей жизни, и вернуть это невозможно.

Возвратившись в Москву, я погрузилась в работу и в Ленинград не приезжала целых четырнадцать лет. Слишком многое там было связано с ним.

Целый год после смерти Виктор приходил ко мне. Четыре или пять раз он являлся мне во сне таким живым и реальным, что, проснувшись, я чувствовала меньше грусти и печали, настолько была уверена, что он жив.

– Не грусти, Джо, со мной все в порядке. Все хорошо. Не волнуйся, – говорил он.

Иногда я плакала и в слезах говорила ему, что ужасно рада, что он рядом.

– Я знаю, я тоже рад, – отвечал он с улыбкой.

Мы говорили с ним о жизни и смерти, и я помню, как он повторял: «Все хорошо, все хорошо».

Эти встречи, пусть и мимолетные, сегодня для меня так же реальны, как и тогда. Слезы и печаль, и облегчение от того, что он рядом, так же убедительны в памяти, как они были в реальности. Каким-то образом почти ровно через год после смерти он перестал ко мне приходить. Прошло достаточно времени, чтобы я начала понимать: мне надо примириться с фактом, что он никогда больше не вернется на эту опустевшую землю. Как в его песне, высокая в небе звезда зовет его в путь. Мне оставалось только обратить взгляд вверх и надеяться, что он смотрит на меня оттуда.

Глава 33

Трагическое время в истории

«Для молодого поколения нашей страны Цой значит больше, чем иные политические лидеры, целители и писатели. Потому что Цой никогда не врал и не лицедействовал. Он был и остался самим собой. Ему нельзя не верить. Из всех наших легендарных рокеров, прекрасных певцов и поэтов Цой – единственный, у кого невозможно провести грань между образом и реальностью, тем, что он пел, и тем, как он жил. Цой – последний герой рока», – газета «Комсомольская правда», 17 августа 1990 года.

Лучше не скажешь. Цой стал легендой, героем современной России. О его смерти писала даже New York Times.

«Виктор – абсолютный гений простоты, ясности и искренности, – сказал о нем как-то Борис. – Никто другой в России не писал так, как Цой».

Я была потрясена всем, что происходило вокруг смерти Виктора. Фаны совершали самоубийства, поползли конспирологические теории. Это было трагическое время в истории. Единственным утешением для меня было знание о том, что в момент смерти Виктор был счастлив. Он жил в небольшой деревушке на берегу моря вместе с главной любовью его жизни. Он любил покой, и в то лето он чувствовал себя умиротворенно вдали от всеобщего внимания, шума больших городов и толп людей. Я знала, что он один поехал на рыбалку и погиб по дороге домой, но о подробностях я никогда не расспрашивала ни Наташу, ни Юрия. Я была в таком шоке, что говорить об этом не могла. Лишь почти через тридцать лет я набралась сил поговорить об этом с Наташей и Юрием для этой книги.

– 14 августа мы с Виктором закончили работу над новым альбомом, – морща лоб, пытался вспомнить Юрий, и в его темных глазах смесь боли и стоического примирения с горем. – Оба мы были измучены, я собрал вещи и отправился в Ленинград. Приехал на следующий день в семь утра и сразу завалился спать.

15 августа Виктор тихо встал между пятью и шестью часами утра и тихонечко ускользнул на рыбалку. Наташа провела утро на пляже со своим 11-летним сыном Женей и пятилетним Сашей, сыном Виктора. Вернулись на дачу они около полудня, загоревшие, все в песке, и уверенные, что Виктор уже там. Обычно с рыбалки он возвращался между половиной двенадцатого и двенадцатью, но в этот раз он не приехал. Мобильных телефонов тогда еще не было, но Наташа знала, что машина Виктора часто ломалась, и час-другой задержки ее не волновал.

К двум часам дня она уже нервно мерила шагами небольшую дачу: стала бояться, что что-то случилось. Оставила Сашу у подруги и вместе с Женей отправилась на мотоцикле к тому озеру, где обычно рыбачил Виктор. По дороге она увидела съехавший в кювет неподалеку от деревни автобус. Никаких следов Виктора не было. Он уже превратился в дух.

Наташа вернулась с Женей на дачу в последней надежде, что, быть может, Виктор появился, пока они отсутствовали. Он не появился. Прижав Женю к груди, она стала понимать, что случилось что-то ужасное.

Она попросила соседа, у которого была машина, отвезти ее и ее друга Алексея к тому автобусу, который она видела на дороге. Было уже четыре часа дня, когда они подъехали к поврежденному автобусу, – скособоченный кузов на фоне голубого неба на горизонте.

– Я не могу идти, – сказала Наташа Алексею, не в состоянии выйти из машины. – Сходи спроси, не было ли в аварии еще какой машины.

Она хорошо помнит искаженное от ужаса лицо Алексея, когда он шел к ней обратно. Он открыл дверь и стоял на дороге, положив руку на крышу автомобиля.

– Была черная машина. Столкновение было ужасным.

Уже в это мгновение Наташа поняла, что никакой надежды нет. Они помчались в ближайшую больницу в городе Тукумс. Глядя на белое здание, Наташа сидела в машине на стоянке перед больницей, подавленная жестоким осознанием новой правды – с этого мгновения любовь ее жизни уже никогда больше не разделит с нею улыбку. Говорить она не могла. Алексей пошел в больницу один, и именно он первым увидел мертвого Виктора.

– 15 августа я проснулся около полудня и пошел навестить приятеля. Днем, когда я вернулся домой, мне позвонила Марьяна и сообщила ужасную новость, – вспоминает Юрий.

Марьяна узнала о случившемся от Наташи. Измученный и потрясенный Юрий разыскал Игоря Тихомирова и поделился с ним новостью. Оба сели в свои машины и поехали на заправку в надежде обзавестись бензином на дорогу до Риги.

– С бензином тогда были большие проблемы, и заправиться нам не удалось, – вспоминает Юрий с искаженным от все еще свежего чувства боли и гнева