Люди как боги - Сергей Снегов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 157 158 159 160 161 162 163 164 165 ... 196
Перейти на страницу:

– Еще бы! Откуда арану все знать о богах, к тому же таких суровых! Они ведь с вами не советуются, Оан? Возвратимся к вопросу о времени. Больное время, рыхлое, разорванное – это ведь иносказания для времени как-то измененного, не правда ли? Зачем тебе с товарищами понадобилось предпринимать бесконечно опасную попытку проникнуть к опадающей в себя звезде, чтобы влиться в ее измененный временной поток, если здесь, в вашем гибнущем созвездии, имеется сколько угодно примеров любого изменения? Ты ведь и раньше говорил, Оан, что рак времени – язва здешних мест!

– У нас время разорванное, рыхлое, им трудно воспользоваться. А у коллапсара время сжатое – пружина, а не лохмотья. Если бы нам удалось овладеть тем временем, можно было бы выводить в будущее, в прошлое, в боковые «сейчас» любые созвездия, погибающие во времени ослабевшем.

В этот миг я понял, что поймал его. Я перевел взгляд на Эллона, тот чуть-чуть приподнял руку – он был готов. Оан тоже понял, что раскрыт. Два нижних глаза остались прежними – добренькие, приветливо сияющие. Но пронзительным верхним оком он донес до нас свое состояние. Воистину – это было недоброе око!..

– Раньше ты говорил, что ты и твои товарищи – беглецы, – спокойно констатировал я. – Но оказывается, вы – экспериментаторы. Вы собирались овладеть тем изгибом временного потока. Я правильно оцениваю ваши действия, Оан?

Он попытался спасти потерянное лицо:

– Правильно. Мы проверяли, можно ли выскользнуть в прошлое или будущее. По прямому ходу времени прошлое невозвратимо. Граница будущего сдавлена очень низким потолком – реальным настоящим. Грань прошлого упирается в непреодолимый пол – все то же реальное настоящее. Выходы лежат только в обводах времени, а не в прямом его течении, здесь мы всегда пребываем в «сейчас». Вот эти обводы из настоящего в будущее и прошедшее мы и искали. Осуществляются они лишь в коллапсарах. Это лучшие печи для разогрева и искривления времени.

– И после всего, о чем ты нам рассказал, Оан, ты будешь по-прежнему утверждать, что ты и твои погибшие товарищи – араны?

Он не ответил. С ним совершалась разительная перемена. Он уходил. Он еще оставался и уже исчезал. Он был и переставал быть. Он превращался из тела в тень. Он проваливался в какое-то свое чертово инобытие, оставляя нам силуэт.

– Эллон! Эллон! – отчаянно закричал я.

Эллон не хотел испытывать на нас крепость защитных полей, но надо было действовать быстро – нас всех поразбросало, когда заработали его аппараты. Я вскочил и кинулся к пропадающему Оану. Мы столкнулись с Ромеро, я снова упал. Осима с Олегом барахтались на полу, Грация и Орлана отнесло в угол. Но Оан остался. Он был схвачен намертво в тот миг, когда на три четверти уже исчез.

Теперь он висел над нами, распялив двенадцать ног, разметав черные руковолосы. Два нижних глаза, широко открытые, больше не видели нас, верхний потерял пронзительность, он казался обычным глазом, только полуослепшим. Между волосами в момент исчезновения проскочила искра, она остановилась на полуразряде, не доискрив свой короткий век. Бегство из нашего времени не удалось, Оан был остановлен в последней сиюмгновенности своего здешнего бытия – зафиксирован прочно и навечно.

– Прекрасно, Эллон! – Я быстро подошел к оцепеневшему врагу, но тут же ударился о невидимое препятствие.

– Боюсь, ты забыл, адмирал, что некогда восседал в клетке, похожей на эту, и, кажется, не очень там веселился, – сказал Эллон.

Не могу сказать, чтобы напоминание и сопровождающий его хохот показались мне приятными.

В любую другую минуту я дал бы Эллону понять, что он демиург, а не разрушитель и должен держаться тактичней. Но сейчас я был готов ему простить и прегрешения покрупней. Я провел рукой по силовой сетке.

– Я был в своей прозрачной теснице живой, Эллон. Я ходил, говорил, слышал, спал, видел пророческие сны – и смеялся в них над вами… Живой ли Оан? Достаточно ли прочна будет силовая стена, если он вдруг очнется?

– Он не должен очнуться, Эли. Наша удача, что ускользал он постепенно, а не сразу. Он выбросил из сиюминутности лишь свою жизненную энергию, а телесный костяк увести не успел. Я зафиксировал Оана в последний момент существования. Теперь миг превратился в вечность. И если Оан каким-то чудом оживет, прозрачные эти стены ему не разорвать.

Я вспомнил расчет Ольги. Оптические изображения и вправду обладали такой малой вещественностью, что их стирали с экранов мгновенно – одним поворотом выключателя! Чтобы истребить фантомов на Третьей планете, Андре понадобилось вызвать в них колебательные движения. Если наш пленник фантом, то он стал жертвой своего совершенства. Но фантом ли он?

– Что будем делать с этим чучелом, Эли? – спросил Олег.

Я показал на стену, противоположную той, где возвышался саркофаг Лусина:

– Поставим предателя сюда. Пусть убийца с раскаянием глядит на свою жертву.

Олег вздохнул:

– Допрос не дал всего, на что надеялись. Мы так и не услышали, чем разгневали рамиров и как восстановить повреждения. И самое главное – ничего не узнали о боевом луче рамиров.

– Зато мы узнали, что и рамиры могущественны не беспредельно. Их лазутчик признал, что в антивзрыве коллапсара они экспериментировали со временем, отыскивая приемы его использования. Рамиры что-то ищут – значит, не все у них есть, не всем они овладели. Разве это не утешительно?

Ромеро иронически усмехнулся:

– Вы так радуетесь, Эли, будто и впрямь поверили, что они совершенные боги, и сейчас испытываете облегчение, обнаружив, что заблуждались.

Я и вправду радовался, только не оттого, что верил в божественность рамиров. Черта мне было в их божественности! Но в безмерность их могущества я начинал верить, как уже поверил в их жестокость. Допрос Оана свидетельствовал, что не все в их власти, – иначе зачем бы ему понадобилось так трусливо удирать? Они в техническом развитии ушли вперед нас на порядок, от силы на два, – это еще не такое превосходство, чтобы отступать перед ними!

– Одного результата мы, во всяком случае, добились, друзья. Среди нас был соглядатай врагов, мы его обезвредили. Если борьба с рамирами не утихнет, они лишатся важного преимущества!

3

На несколько дней главным занятием на корабле стало паломничество в консерватор. Мери пришла туда со мной, прилетел Труб, примчался Гиг, даже Бродяга, собравшись с силами, приполз и просунул голову в помещение. Гиг грозил силуэту предателя костлявой рукой, Труб в ярости бросался на тесницу – смешно называть темницей прозрачную клетку, – пытался прорвать ее когтями, но отлетал, как незадолго перед этим я. Ангел плакал от возмущения и бессилия, слезы капали на седые бакенбарды, смачивали крылья. Гиг от сочувствия Трубу бешено трещал костями. Бродяга задумчиво сказал:

– Ты уверен, что он мертв, Эли? Он изменился, но в этом странном мире, где так обычны телесные трансформации…

– Он безжизнен. Если отсутствие жизни есть смерть, то Оан – мертвец.

1 ... 157 158 159 160 161 162 163 164 165 ... 196
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?