Дюна. Дом Атрейдесов - Кевин Андерсон

Туфир Гават стоял за спиной Лето непоколебимо, как дерево, сохраняя равновесие одной только силой воли. Учитель впал в транс, анализируя информацию, хотя было непонятно, какую пользу можно сейчас извлечь из его ментатских проекций. Видимо, вопрос о том, какова вероятность масштабной катастрофы или столкновения с небесным телом вследствие включения защитного поля, был настолько сложен, что для этого требовалось выполнить немыслимое количество вычислений.

— Первичная проекция, — сказал ментат после долгого молчания. Он облизнул свои ярко-красные губы. — Мы выброшены из свернутого пространства совершенно случайным способом, вероятность столкновения с небесным телом составляет одну возможность на…

Фрегат снова бросило в сторону, что-то с грохотом упало на нижней палубе, и Гават снова впал в свой глубокий транс.

Ромбур поднялся на ноги, поправил телефоны на своей взлохмаченной голове.

— Активировать защитное поле на движущемся лайнере — это приблизительно такое же безумие, как стрелять на его борту. — Он расширенными глазами посмотрел на друга. — Но сегодня вообще какой-то сумасшедший день.

Лето склонился над панелью управления, что-то поправил.

— У меня не было иного выбора, — сказал он. — Теперь я ясно это вижу. Кому-то было очень надо создать впечатление, что именно мы атаковали корабль Тлейлаксу, этот инцидент должен был привести к большой войне между фракциями Ландсраада. Я как наяву вижу, как снова разгорается старая вражда. И линия фронта проляжет здесь, на лайнере.

Он вытер со лба холодный пот. Это была интуиция, понять это умом мог только ментат.

— Я должен был остановить это немедленно, Ромбур, пока события не приняли необратимый характер.

Беспорядочные движения лайнера прекратились. Шум стих. Гават очнулся от своего транса.

— Вы правы, мой герцог. На борту лайнера находятся представители почти всех Домов, которые следуют на коронацию и свадьбу императора. Если здесь разгорится сражение, то оно потом распространится на всю Империю, начнут созываться военные советы, армии приведут в боевую готовность, планеты станут принимать ту или иную из противоборствующих сторон. Появятся, причем неизбежно, новые фракции, которые разрастутся, словно побеги дерева джакаранда. По смерти императора Эльруда союзы зашатались, Дома ищут для себя новых преимуществ.

Лето бросило в жар, лицо его покраснело; сердце билось в груди, как молот.

— По всей Империи тлеют пороховые погреба, и один из них сейчас находится здесь. Я бы предпочел, чтобы этот лайнер погиб со всем своим содержимым, потому что альтернатива еще более страшна. Столкновения во всех уголках Империи. Миллиарды погибших.

— И это устроили мы? — наивно спросил Ромбур.

— Если разразится война, то никто не захочет думать о том, стреляли ли мы на самом деле или нет. Мы должны остановить это любой ценой, а потом получить время для того, чтобы продумать настоящий ответ.

Лето открыл передатчик и заговорил командным твердым голосом:

— Говорит герцог Лето Атрейдес. Я вызываю гильд-навигатора. Ответьте, прошу вас.

В линии связи что-то затрещало, потом послышался вибрирующий голос, говорили медленно, обдумывая каждую фразу. Было такое впечатление, что навигатор совершенно отвык общаться с обыкновенными людьми.

— Мы все могли погибнуть, Атрейдес. — Он странно произносил слово «Атрейдес». Лето послышалось в этом звуке слово «предатель». — Мы находимся в неизвестном секторе вселенной, — продолжал навигатор. — Свернутого пространства больше нет. Защитное поле вывело меня из транса. Атрейдес должен убрать свое защитное поле.

— При всем моем уважении к вам, я вынужден отказаться сделать это, — ответил Лето.

По системам связи разнесся приглушенный гневный ропот, сыпались обвинения и требования.

Навигатор снова заговорил:

— Атрейдес должен убрать поле. Подчинитесь законам и установлениям Гильдии.

— Отказываюсь, — твердым голосом ответил Лето, хотя кожа его при этом стала бледной и покрылась мурашками. Внешней твердостью он прикрывал охвативший его ужас.

— Я думаю, что мы не двинемся с места, пока включены мои защитные поля, и мы останемся здесь до тех пор, пока не будут удовлетворены мои требования.

— После того как ты уничтожил корабль Бене Тлейлаксу, у тебя нет права выставлять какие бы то ни было требования, — прозвучал голос, говоривший на галахском с сильным акцентом. Это был пилот тлейлаксианского корабля.

— Это наглость, Атрейдес, — глухо, словно из-под воды, прозвучал голос навигатора.

Он замолчал, и послышались обрывки других переговоров:

— Государство… требование… Атрейдесы…

Помолчав, Лето посмотрел в глаза своих друзей и нашел в них поддержку и уважение, хотя они и смотрели на него с некоторым изумлением. Герцог включил канал связи и заговорил:

— Во-первых, хочу заверить всех, что я не стрелял в корабль Тлейлаксу, и собираюсь доказать это. Если мы снимем поле, то Гильдия должна гарантировать безопасность моего корабля и экипажа и их доставку на Кайтэйн, под юрисдикцию Ландсраада, который и решит это дело.

— Ландсраад? Этот корабль находится под юрисдикцией Космической Гильдии.

— Вы связаны честью, — сказал Лето, — так же как члены Ландсраада, так же как и я сам. В Ландсрааде существует законная процедура, именуемая Конфискационным Судом.

— Милорд, — запротестовал Гават. — Вы не можете положить на чашу весов Дом Атрейдесов, все века доблестных и благородных традиций…

Лето выключил передатчик. Положив руку на плечо воина-ментата, он сказал:

— Если ради сохранения нашего лена должны погибнуть миллиарды людей, то, честное слово, Каладан не стоит такой жертвы.

Туфир склонил голову в знак согласия.

— Кроме того, — продолжал Лето, — мы знаем, что это стреляли не мы, и ментат такого калибра, как ты, сможет легко это доказать.

Снова включив передатчик, Лето сказал:

— Я отдаю себя в руки Конфискационного Суда, но сейчас все военные действия должны быть немедленно прекращены, в противном случае я не стану снимать защитное поле, и этот лайнер навсегда останется там, где он находится сейчас.

Лето несколько мгновений раздумывал, не пойти ли на откровенный блеф, пригрозив выстрелить из лазерной пушки, что привело бы к атомному взрыву на борту лайнера, но потом решил, что это было бы неразумно.

— Какой прок в продолжении спора? Я сдался и предам себя в руки правосудия на Кайтэйне. Я просто хочу предотвратить войну, которая может начаться по недоразумению. Мы не совершали преступления. Мы готовы ответить на обвинения и готовы принять наказание, если нас признают виновными.

Наступила мертвая тишина, потом на линии снова раздался треск.