Убийство Царской Семьи и членов Романовых на Урале - Михаил Дитерихс

«Я не могу забыть одного явления, которое я наблюдал в то время; в поезде с Государем ехало много лиц Свиты. Когда Государь вышел из вагона, эти лица посыпались на перрон и стали быстро-быстро разбегаться в разные стороны, озираясь по сторонам, видимо, проникнутые чувством страха, что их узнают. Прекрасно помню, что так удирал тогда начальник походной канцелярии Императора генерал-майор Нарышкин и, кажется, командир железнодорожного батальона генерал-майор Цабель. Сцена эта была весьма некрасива». А камердинер Ее Величества Волков, встретивший Государя уже во дворце, добавляет: «По званию и по должности наиболее близкими к Государю лицами были: гофмаршал Долгоруков, обер-гофмаршал Бенкендорф, флигель-адъютанты Нарышкин, Мордвинов, Саблин и герцог Лейхтенбергский.

Нарышкин, Мордвинов и Лейхтенбергский были в поезде Государя, когда Его Величество приехал в Царское Село после отречения от Престола. Приехав во дворец, Государь спросил меня про Мордвинова и Лейхтенбергского: «Приехали ли они?» Я побежал и спросил об этом Бенкендорфа. Бенкендорф мне сказал: «Не приехали и не приедут». Я передал его слова Государю. Он не подал никакого вида и только сказал: «Хорошо». А Мордвинов был одним из любимых Государем флигель-адъютантом.

Таким же любимым флигель-адъютантом был Саблин. Когда в дни переворота ко дворцу стали стягивать войска и пришел гвардейский экипаж, в составе которого находился и Саблин, я видел почти всех офицеров экипажа. Но Саблин не явился и больше Царской Семье не показался».

Грустно и стыдно отмечать подобные явления, но они слишком общи для того больного времени. Для исторического исследования они характерны в том отношении, что ни разу никто из остававшихся при Царской Семье во время Ее ареста и заключения приближенных не слыхал ни от Государя, ни от Государыни, ни от кого-либо из детей слова упрека, порицания или осуждения этим людям за их отношение к Государю с момента его отречения от власти. Это же явление характерно и при оценке того страшного одиночества духа и мысли, в котором находился Государь в своем идейном и духовном служении Самодержавной русской власти и благу Русского народа, несмотря на сонм окружавших трон блестящих «верноподданных» царедворцев. И нет никаких оснований полагать, что какие-либо другие люди из тогдашних интеллигентных слоев были бы иными, лучшими, более духовными, сознательными и искренними. Нет оснований относить это явление к неумелому выбору Государем своих приближенных; из массы иными оказались бы может быть только единицы, которые могли бы честно умереть вместе с Царем, как и погибли Боткин, Долгоруков и Татищев, а остальные были не лучше бывших налицо. Дни переворота говорят об этом сами за себя.

На перроне к полковнику Кобылинскому подошли два представителя Временного правительства, из числа сопровождавших Государя, из коих один был член Государственной Думы Вершинин, и объявили ему, что их миссия кончена и что они передают Государя ему, Кобылинскому. Император вышел из вагона и очень быстро, не смотря ни на кого, прошел по перрону и сел в ожидавший Его придворный автомобиль. С Ним рядом поместился гофмаршал князь Долгоруков, причисливший себя добровольно к арестованным. Вслед за Государем, на другом автомобиле поехал полковник Кобылинский.

В это время у ворот Александровского дворца собрались офицеры новой революционной охраны и взвод отнесшего в этот день охрану 1-го стрелкового гвардейского запасного полка во главе с выборным командиром полка капитаном Аксютой. Все были с красными бантами, а некоторые имели и красные ленты через плечо.

Автомобиль с Государем и Долгоруковым подошел к закрытым и окарауливаемым воротам. Из группы офицеров выдвинулся вперед дежурный офицер прапорщик Верин и громко скомандовал часовым у ворот:

«Открыть ворота бывшему Царю». Ворота открылись и, пропустив автомобиль, закрылись.

Безволием и бессилием руководителей государственного переворота добровольно отрекшийся от престола Император стал государственным преступником и узником, и благодаря тому же безволию и бессилию новой революционной Всероссийской власти открылся неизбежный и логический путь для всей Царской Семьи к конечному его пределу – кровавому злодеянию в Ипатьевском доме.

Государь вышел из автомобиля и, проходя мимо капитана Аксюты, поздоровался:

«Здравствуйте».

«Здравствуйте, господин полковник», – ответил командир революционного полка.

Русский сознательный революционер не признавал Императора, но признавал отрекшегося Императора членом армии, полковником. Это яркий образец безграмотности сознательных исполнителей революции из тогдашнего так называемого интеллигентного класса. Государь до своего отречения был таким же полковником армии, как и подпоручиком, как и фельдмаршалом. Он был Верховным вождем армии, а полковничьи погоны носил только потому, что не хотел расставаться со званием флигель-адъютанта своего Отца. После же своего отречения от престола и сложения с себя Верховной власти он мог стать только русским гражданином, без всякого чина в «гражданском» и человеческом понятии, и, во всяком случае, не полковником революционной армии, к каковой принадлежал капитан Аксюта.

Только посмотрев внимательно на Аксюту, Государь, не останавливаясь, поднялся на крыльцо и прошел на детскую половину. Здесь, в первой же комнате, его встретила Государыня.

Муж и жена обнялись, поцеловались и на минуту застыли. Ни слова между ними, пока они стояли обнявшись в этой комнате, сказано не было. В эти первые мгновения встречи, после столько пережитого, они были только счастливы своим соединением, радостью найти друг друга живыми, и тихая, благодарная Богу улыбка озарила светом их измученные, исстрадавшиеся лица.

Обнявшись, также молча, они прошли в комнату детей.

С приездом Государя Императора в Царское Село в заключении в Александровском дворце оказались следующие лица:

Государь Император Николай Александрович,

Государыня Императрица Александра Федоровна,

Наследник Цесаревич Алексей Николаевич,

Великая княжна Ольга Николаевна,

Великая княжна Татьяна Николаевна,

Великая княжна Мария Николаевна,

Великая княжна Анастасия Николаевна,

Обер-гофмейстерина Елизавета Алексеевна Нарышкина,

Фрейлина графиня Анастасия Васильевна Гендрикова,

Фрейлина баронесса София Карловна Буксгевден,

Гоф-лектриса Екатерина Адольфовна Шнейдер,

Гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков,

Обер-гофмаршал граф Бенкендорф,

Заведывающий делами Императрицы граф Апраксин,

Лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин,

Доктор при Наследнике Владимир Николаевич Деревенько и

Наставник при Наследнике Цесаревиче Петр Андреевич Жильяр.