Криабал - Александр Рудазов

Большая часть его, конечно, отсутствовала – удалилась на ту сторону бытия в виде призрака, - но с трупом тоже остается толика. И вот она... Танзен никогда еще не видел таких ошметков. Если бы некий некромант пожелал поднять Дженнаро в виде нежити, у него ничего бы не вышло.

Танзен вдруг похолодел от внезапной мысли. А что если Дженнаро вовсе не отправился в Шиасс? Что если чакровзрыватель не только убил его, но и уничтожил душу? В этом случае, правда, астральных ошметков должно было остаться побольше, но Танзен не был в этом таким уж глубоким специалистом.

Чтобы удостовериться наверняка, он взял образец плоти. Просто состриг клок волос. Дома надо будет обратиться к какому-нибудь духоводителю и побеседовать с умершим другом... или узнать, что это невозможно.

Между гибелью Дженнаро и островитян наверняка прошло какое-то время. И судя по всему, за это время труп успели обнаружить. Дженнаро лежал на собственной постели, но в очень правильной позе – так никогда не лежат живые люди, тем более погибшие в агонии.

Зато так очень даже лежат мертвецы, которых готовят к похоронам. Видимо, тавернщик нашел погибшего волшебника, но не успел что-либо с ним сделать. Оркатти затуманил его внимание, так что он не должен был помнить ни этого своего постояльца, ни троих остальных волшебников.

Наверное, для него было большим сюрпризом найти в своем заведении незнакомого мертвеца.

А еще большим сюрпризом стало то, что этот мертвец тут жил. Четыре дорожные сумки, разложенные вещи... в том числе кое-что из имущества самого Танзена.

Но далеко не все. Деньги, ценности и часть одежды пропали. Возможно, тавернщик сразу же ограбил мертвого, а возможно, какое-то время все-таки дожидался, не придет ли кто... теперь уже не узнать.

Что скверно, в числе пропавших вещей оказалась и керамическая статуэтка, в которую Дженнаро превратил труп Сукрутурре. Танзен некоторое время рыскал по таверне, но отыскать ее не сумел. То ли тавернщик хорошо припрятал краденое, то ли успел кому-то сбагрить.

Поднимаясь на холм, Танзен также никого не встретил. Нашел только мертвого пастуха, частично объеденного лисами.

По всей видимости, живых на острове не осталось. Непонятно только, как и зачем перебили его жителей. Излучение чакровзрывателя не действует на обычных людей, так что средства были применены другие. А причины... здесь Танзен пока не имел догадок.

Немного не дойдя до вершины, он наткнулся и на Оркатти. Выглядел тот почти так же, как Дженнаро. Танзен вздохнул, глядя на старого товарища – его лицо было искажено, глаза лопнули, по всему телу прошли трещины.

- Пусть Кто-То-Там о тебе позаботится, - вздохнул он, отстригая еще прядь волос.

Танзен не знал, что обнаружит на вершине, но предчувствия были нехорошие. И они не обманули.

Волшебник долго стоял на краю огромной дыры и смотрел вниз. От базы антимагов не осталось ничего. Куча трупов, оплавившиеся в обсидиан стены и... чакровзрыватель.

Сломанный.

Это единственное, что порадовало Танзена. Он уже заметил мертвых инорга и голема, а что до Гнева, то от эмоционалов трупов не остается. Специальная тройка ожидаемо погибла вся... но она дала жаркий бой!

И небезуспешно, судя по всему. Чакровзрыватель уничтожен. Несколько антимагов мертвы. Жаль, среди них нет гроссмейстера – его Танзен высматривал особенно тщательно.

И той твари в сером коконе тоже нет. В этом Танзен был абсолютно уверен. Судя по всему, именно она убила на острове все живое. Воздействие Тьмы... да, это все объясняет.

Танзен долго искал практиканта. Спустившись на дно ямы в форме №45 (гарпия), он битый час разглядывал трупы, застывшие в обсидиане. Но паренька нигде не было. Как и прочих волшебников, погибших в роковой день, когда антимаги испытали чакровзрыватель.

Возможно, их тела просто захоронили где-нибудь или уничтожили. А возможно, препарировали. Но здесь их в любом случае больше нет.

Приняв форму №70 (железный голем), Танзен принялся вырубать трупы из обсидиана. Большая их часть оказалась сильно поврежденной, а некоторые развалились, едва оказались на воздухе. Но после пары часов работы волшебник все же добыл кое-что полезное.

Во-первых, он взял образцы плоти всех потенциальных свидетелей. Допросить духа, что не желает сотрудничать – совсем не так просто, как живого. Но среди спиритуалистов Апеллиума есть спецы, способные разговорить кого угодно.

Во-вторых, он изучил все, что нашлось в карманах. И один из антимагов преподнес настоящий сюрприз.

Даже не рыцарь, а послушник. И сначала Танзен не заметил ничего особенного. Обычный набор: несколько медных и серебряных монет, носовой платок, карманный нож, пузырек ароматической жидкости и севигистский амулет – двойная спираль.

И письмо. Неоконченное, без подписи, ничего само по себе не говорящее. Просто несколько нейтральных вежливых фраз... адресованных его благочестию великому инквизитору.

Астучия. Вот чего Танзен никак не ожидал. При чем тут церковники? Антимаги не имеют к ним никакого отношения. А Бельзедор вообще их заклятый враг.

Но... письмо здесь. Оно говорит само за себя. Вряд ли его написали и положили в карман мертвецу исключительно для того, чтобы сбить Танзена со следа. Так что эти антимаги или по крайней мере этот конкретный антимаг как-то связаны с Астучией, церковью, инквизицией или хотя бы конкретно с великим инквизитором.

И было бы очень неплохо выяснить, как именно.

Выходя из портала, брат Массено был преисполнен тяжких дум. Что могло понадобиться Антикатисто в Астучии? Для чего он явился на Святой Остров? Неужели хочет учинить здесь то же, что чинил повсюду, где появлялся?

Лучи волшебной астролябии стали много ярче, чем в предыдущие разы. Это означает, что Массено достиг нужной точности. Теперь чудесный предмет указывает не место, где Антикатисто был, а место, где он есть. Чудовище в Астучии прямо сейчас – и нужно спешить, чтобы упредить кошмар.

Город Всех Богов предстал перед Массено тем же, что и прежде. Мирным, спокойным и невыразимо прекрасным. Все так же плыли в небе купола храмов, все так же пронзали облака шпили соборов. Улицу наполняли сладкозвучные мелодии – то шли шествием кантории, жрецы-музыканты.

На слепого монаха никто не обращал внимания. Сухо кивнул разве что какой-то золотой жрец, тоже служитель Солары. Жречество и монашество Лучезарной расходятся во взглядах на некоторые аспекты, хотя всякому разумному существу очевидно, что к истинному ее замыслу ближе именно монахи.

Впрочем, не до этого сейчас было Массено. Он спешил туда, куда вел его луч астролябии – и с каждым шагом сердце стучало тревожнее. Подозрения подтверждались, дорога становилась все знакомее. В то же время не было слышно криков, не было видно паники – а значит, Антикатисто не свершил пока ничего дурного.