Белый вождь. Отважная охотница. - Майн Рид

их цель. Они заметили наших лошадей и решили завладеть ими. Мы знали, как важно воспрепятствовать их намерениям. Если бы нам удалось отстоять лошадей до наступления темноты, мы могли попробовать спастись бегством. Наш план мог не удаться из-за целого ряда непредвиденных случайностей, но вместе с тем так же неожиданно могли возникнуть и благоприятствующие обстоятельства. Надежда была невелика, но выбора у нас не было — иначе мы неминуемо попали бы в руки безжалостного врага.

Нас поддерживала мысль о том, что мы не первые попали в такое положение, и что многим нашим предшественникам удавалось спастись. Ведь не раз на маленький отряд отважных трапперов нападало целое индейское племя. Многие из них, конечно, погибали, но некоторые оставались в живых и впоследствии рассказывали об этом опасном приключении. Смелого человека убить не так-то просто. Отчаянное нападение часто оказывается лучшей защитой, и три или четыре ружья в искусных руках могут проложить путь сквозь целую толпу врагов.

Все наши помыслы были направлены на то, чтобы не позволить врагу завладеть лошадьми и мулами. Трое из нас следили за животными, а четвертый — за неприятелем у противоположного склона холма.

Среди скал опять раздались дикие вопли, и индейские всадники галопом поскакали вокруг холма, стуча по щитам и размахивая оружием. Они проделывали это для того, чтобы напугать наших животных и заставить их сорваться с привязи. Но маневр краснокожих не достиг цели. Мулы становились на дыбы, лошади ржали и били копытами, однако длинные ветви, к которым они были привязаны, только гнулись, но не ломались. Действуя как пружины, они давали полную свободу движения перепуганным животным. Поводья не лопнули, ни одно лассо не порвалось, ни одна петля не соскользнула! Первая попытка завладеть нашими лошадьми окончилась неудачей. Краснокожие всадники снова и снова повторяли свои попытки, но столь же безрезультатно.

Однако арапахо придвигались все ближе. Они носились вокруг холма, описывая все более тесные круги. Приближаясь к нам, всадники мгновенно прятались за лошадей — мы видели лишь руку, державшуюся за гриву, и ногу на крупе лошади. Стрелять в них не имело смысла. Мы, конечно, могли попасть в лошадь, но всадники были в полной безопасности. Иногда медно-красная физиономия мелькала среди развевающейся лошадиной гривы, но скрывалась прежде, чем мы успевали в нее прицелиться. Эта безумная скачка продолжалась довольно долго, причем индейцы все время пронзительно кричали, словно уже дрались врукопашную.

Мы были слишком осторожны, чтобы тратить заряды на лошадей, и приберегали их для какого-нибудь всадника, более опрометчивого, чем другие. Вскоре нам представился удобный случай.

Два воина решили во что бы то ни стало захватить наших лошадей. С ножами в руках они понеслись вокруг холма, очевидно намереваясь перерезать поводья и лассо. Подбадриваемые выкриками своих товарищей, они забыли об осторожности и повернули прямо к дереву, у которого, тесно прижавшись друг к другу, стояли наши животные. Но, когда они подскакали почти вплотную к дереву, один из мулов быстро повернулся и лягнул приближающуюся лошадь в морду. Та кинулась обратно. Вторая лошадь последовала за ней, и оба всадника попали под наш прицел. Они попытались переброситься через спины своих лошадей, но наши пули опередили их. Когда дым рассеялся, мы увидели, что оба индейца лежат неподвижно на траве. Наши выстрелы оказались для них роковыми.

Урок этот на время охладил воинственный пыл индейцев. Напуганные судьбой своих товарищей, они с криками и угрозами отошли за пределы досягаемости наших ружей. Очевидно, среди них не нашлось больше смельчаков, желающих рискнуть жизнью ради славы.

Глава LVII

УЯЗВИМОЕ МЕСТО ОБОРОНЫ

Индейцы некоторое время продолжали свою скачку вокруг холма. То один, то другой вдруг подъезжал ближе, укрываясь за лошадью, так что его совсем не было видно. Это проделывали молодые воины, очевидно чтобы похвастаться своей смелостью и искусством верховой езды. Пока они не приближались к нашим лошадям, мы не обращали на них внимания. Иногда над гривой лошади показывалась размалеванная физиономия, и мне приходилось удерживать моих товарищей от выстрела по этой соблазнительной мишени. Ведь в случае промаха мы уронили бы себя в глазах врагов, тогда как нам совершенно необходимо было поддерживать в них уверенность в неизменной смертоносности огнестрельного оружия.

Скоро мы заметили перемену в их тактике. Скачка прекратилась. Всадники разбились на небольшие группы и окружили холм. Большинство сошло с лошадей, и только несколько человек продолжали разъезжать от группы к группе. На таком расстоянии мы не могли попасть в индейцев из наших ружей, разве только из мушкета, однако они продолжали старательно укрываться за лошадьми.

Сначала нам казалось, что они заняли эту позицию, желая отрезать нам пути к отступлению, но скоро мы поняли, что ошиблись. Спуститься на равнину можно было только в двух местах — по противоположным склонам холма, — значит, окружать его было бессмысленно, так как индейцы легко могли задержать нас и без этого.

План их стал ясен. Они распределили между собой имевшиеся у них мушкеты по три-четыре на группу и открыли безостановочную пальбу сразу со всех сторон, что сделало наше положение довольно серьезным. Баррикада защищала нас только с одной стороны, и, имей мы дело с хорошими стрелками, нам грозила бы неминуемая гибель. Нам пришлось отступить к центру площадки, чтобы края ее несколько укрыли нас. Пули время от времени ударялись о скалы, осыпая нас градом каменных осколков, но ни разу никого не задев. Тем не менее мы сознавали, что в нашей обороне есть уязвимое место, и это нас сильно беспокоило. Дело в том, что вокруг всего холма лежало много оторвавшихся от него гранитных глыб, за которыми можно было спрятаться от пуль. Другие такие же глыбы были разбросаны по склонам и являлись удобной защитой для нападавших, если бы они вздумали взять нас приступом. Индейцы могли спрятаться и в густой зелени росшего там можжевельника. Он покрывал холм до половины высоты совершенно непроницаемой для глаз порослью. Хотя, кроме ранее упомянутой тропы, другого пути к вершине не было, такие ловкие противники, как наши, могли незаметно вскарабкаться прямо по склону. Мы не понимали,