Стая - Франк Шетцинг

Пик провёл их по всему второму уровню. Кроув полюбовалась фитнес-залом, уставленным беговыми дорожками и тренажёрами.

— Обычно здесь не протолкнуться, — сказал Пик. — На «Независимости» размещается три тысячи человек. Но сейчас нет и двухсот.

Они прошли через жилой отсек младших офицеров с каютами на четыре и на шесть человек, с удобными койками и откидными столиками.

— Уютно, — сказала Кроув. Пик пожал плечами:

— Как посмотреть. Когда наверху столпотворение, тут не заснёшь. В нескольких метрах над вами взлетают и приземляются вертолёты. Хуже всего новичкам. Поначалу они совершенно квёлые.

— А потом к грохоту привыкаешь?

— Никогда. Но зато привыкаешь не высыпаться. Я много раз бывал на авианосцах, всякий раз по нескольку месяцев. Через какое-то время привыкаешь лежать в полной боевой готовности. Зато отвыкаешь спать в тишине. Первая ночь дома — просто ад. Ждёшь рёва турбин, стука машин, беготни по коридору, постоянных выкриков и команд, а вместо этого тикает будильник.

Они прошли мимо просторной кают-компании и очутились перед переборкой с цифровым замком. За дверью оказалось большое затемнённое помещение. Перед пультами с мигающими лампочками сидели мужчины и женщины и смотрели на ряды больших экранов.

— Здесь находится большинство командных помещений, — объяснил Пик. — Раньше всё это было в надстройке «острова», но поисковые системы вражеских ракет нацеливаются чаще всего на самые горячие структуры корабля. К ним относится и «остров». Пара попаданий — и всё равно что вам снесли голову. Поэтому большую часть командных пультов мы перенесли под «крышу».

— Под крышу?

— Это на языке военных. Означает взлётную палубу.

— И что они здесь делают?

— Это CIC, Combat Information Center, нервный узел датчиков. Все данные стекаются сюда — с корабельных систем, со спутников. В боевой обстановке здесь аврал. Вон там свободные места — я думаю, вы, доктор Кроув, будете проводить там очень много времени.

— Саманта. Или просто Сэм.

— Вон оттуда мы просматриваем и прослушиваем воду, — продолжал Пик, не обратив внимания на её предложение. — Сонарная сеть SOSUS, Surtass LFA и ещё много чего. Что бы ни приблизилось к «Независимости», мы всё заметим.

К CIC примыкал LFOC — Landing Force Operations Center.

— Управляющий центр группы взлёта и посадки. На каждую боевую единицу — свой пульт. Спутниковые снимки и воздушная разведка показывают позиции вражеских сил. — В голосе Пика слышалась гордость. — Тут мгновенно принимают решения и развивают стратегию. Центральный компьютер связывает командира с боевыми единицами на местах.

На нескольких экранах Кроув увидела взлётную палубу. Она не утерпела и спросила Пика, рискуя вызвать его недовольство:

— А нам-то это всё зачем, майор? Ведь наш враг засел в глубинах.

— Правильно. — Пик смотрел на неё с недоумением. — Тогда мы будем отсюда руководить глубоководной операцией. В чём проблема?

— Извините. Я слишком долго имела дело с космосом.

Эневек усмехнулся. До сих пор он удерживался от комментариев, и Кроув было приятно чувствовать его молчаливое присутствие. Пик показал им другие контрольные помещения. С CIC соседствовал ЛС — Joint Intelligence Center.

— Здесь расшифровываются и интерпретируются все данные, — сказал Пик. — Ничто не приблизится к «Независимости», минуя подробное изучение, и если что ребятам не понравится, они его отстрелят.

— Высокая ответственность, — пробормотала Кроув.

— У вас будет доступ к любой информации и банкам данных Defense Mapping Agency. Вы сможете работать с глубоководными картами военно-морского флота — а они точнее того, что имеется в распоряжении гражданских исследователей.

Потом они спустились ниже. Осмотрели бортовой торговый центр, пустые матросские кубрики и кают-компании и гигантскую санитарную зону на третьем уровне — антисептический, пустующий зал на 600 коек, с шестью операционными и огромной реанимацией. Кроув представила себе, что должно здесь твориться в военное время. Окровавленные, кричащие раненые, бегающие врачи и сёстры. «Независимость» всё больше напоминала ей корабль-призрак — нет, скорее город-призрак.

Они вернулись на второй уровень и двигались в сторону кормы, пока не дошли до обширного наклонного пандуса, по которому свободно мог бы ехать автомобиль.

— Этот туннель ведёт с нижней палубы до самого «острова», — сказал Пик. — «Независимость» сконструирована так, что можно на джипе проехать от одного стратегического объекта к другому. Мы пойдём вниз.

Их шаги гулко отдавались среди железных стен. Это напомнило Кроув многоэтажную парковку. Потом пандус привёл их к гигантскому ангару. Кроув знала, что он занимает треть общей длины судна и высоту двух палуб. Здесь сквозило. По обе стороны открывались гигантские ворота, ведущие на наружные платформы. Бледно-жёлтое освещение мутно смешивалось с проникающим сюда дневным светом. Между боковыми шпангоутами пустовали небольшие застеклённые конторки. Вдоль потолка тянулись транспортировочные балки с крючьями. На заднем плане Кроув увидела вилочный погрузчик и два джипа «хаммер».

— Обычно ангар полон вертолётов, — сказал Пик. — Но на это задание мы вышли с шестью машинами, и все они паркуются наверху. Каждый в случае необходимости может эвакуировать пятьдесят человек. Кроме того, у нас есть два боевых вертолёта «Супер-кобра». — Он показал на боковые ворота: — Наружные платформы — это лифты, при помощи которых аппарат можно поднять отсюда на «крышу».

Кроув подошла к воротам по правому борту и глянула на море. Оно простиралось, ледяное и серое, до пустого горизонта. Айсберги в эти места забредали редко. Восточно-Гренландское течение несло их вдоль берега более чем в трёхстах километрах отсюда.

Эневек подошёл к ней:

— Один из многих возможных миров, да?

Кроув молча кивнула.

— Найдётся в ваших сценариях для внеземных цивилизаций подводный вариант?

— У нас в репертуаре есть всё, Леон. Вы будете смеяться, но когда я размышляла над внеземными формами жизни, я прежде всего смотрела на нашу планету. Заглядывала на морское дно и в глубь Земли, к полюсам и в воздух. Пока не узнаешь собственный мир, не получишь представления о чужом.

Эневек кивнул:

— Я думаю, в этом и заключается наша беда.

Они последовали за Пиком вниз по пандусу. Он соединял все уровни подобно гигантской лестничной клетке. В нижнем коридоре одна переборка стояла открытой. Войдя, Кроув узнала учёную даму, с которой несколько раз беседовала по видеотелефону. Сью Оливейра стояла у одного из лабораторных столов, беседуя с двумя мужчинами. Они представились ей как Сигур Йохансон и Мик Рубин.

Вся палуба, казалось, была перестроена в лабораторию. Столы и приборы группировались островками. Кроув увидела бассейны с водой и холодильные камеры. Два больших сообщающихся контейнера были снабжены предостерегающей табличкой о риске для жизни — видимо, отсек повышенной безопасности. Тут же высилось сооружение величиной с дом, окружённое галереей, к которой вели стальные лесенки. Толстые трубки и связки кабелей соединяли стенки сооружения с аппаратурой в шкафах. Большое овальное окно открывало вид внутрь — в мутно освещённое пространство, наполненное водой.