Ледяная колыбель - Джим Чайковски

шагнул вперед, чтобы преградить путь растущему любопытству матроса. Он уже слышал шорох мягких сандалий по дереву – это возвращались рисийки. Фрелль оттолкнул мужчину с ключом назад, опасаясь, что остальные убьют этого простого, ни в чем не повинного человека, – хотя не то чтобы тот непонятно не погибнет, если они добьются здесь успеха, причем вместе со многими другими. И все же, наверное, это помогло бы смягчить чувство вины Фрелля, если б он помог этому человеку пожить еще немного.

– Это черная алхимия, – зловеще предупредил Фрелль. – Тебя не должно здесь быть. Вот почему трюм пуст.

– Понял… – Работяга обеспокоенно огляделся. – Тогда я лучше пойду.

Фрелль повел его прочь, обратно к темному дверному проему. Когда три сестры вернулись, мужчина уже исчез.

– С кем это ты разговаривал? – спросила одна из них.

– Ни с кем, – промямлил Фрелль. – Просто наладил отсюда какого-то парня, пока он не подошел ближе.

Рисийка с подозрением глянула на него, направляясь к двери, но другая махнула ей, призывая поспешить, когда сверху донесся звон корабельного колокола.

– Тихан уже наверняка возвращается на «букашку». Нельзя терять времени.

Вторая сестра неохотно кивнула.

Они отправились на свой корабль. Фрелль оглядел мостки, в несколько уровней опоясывающие Молот до самого корабельного днища.

– Вам удалось заклинить эти люки? – спросил он.

Одна из сестер бросила на него укоризненный взгляд – за то, что он усомнился в их компетентности.

Фрелль поднял взгляд выше, представляя себе многие сотни людей, которые сделали этот летучий город своим домом. И все же он понимал необходимость.

«Лучше пусть погибнут эти сотни, чем тысячи, если эта бомба рухнет на Кисалимри».

Они поспешили покинуть обширный трюм и спуститься в безлюдное междудонное пространство. Заслышав их приближение, откуда-то вынырнула Сёкл. Отбросив покрышку фонаря, она провела их по последнему отрезку пути к небольшому отверстию, прорезанному в корпусе кольцом зазубренных зубов «букашки». Его острые края выступали в трюм – как и суставчатые ножки, которые крепили корабль к днищу «Гиперия».

– Залезайте уже! – прошипела Сёкл, реагируя на топот сапог с другой стороны.

Пригнувшись, Фрелль протиснулся в дыру размером с крышку винной бочки. Край его мантии зацепился за один из этих острых зубов. Представив, как они кружатся, прорезая эту дыру, он рывком высвободился.

Сестры пробрались внутрь с гораздо большим изяществом и сноровкой. Сёкл поприветствовала остальных, подошедших снаружи.

– Давайте побыстрей!

– Помоги нам затащить его внутрь, – попросил Тихан.

В отверстие просунулись голова и туловище Канте. Лицо его было искажено от боли, его лихорадило, темные волосы прилипли к бледной коже. Сестры помогли ему – как и Касста, которая забралась следом за ним. Тихан и Сёкл пролезли следом и сразу же перебрались на передние сиденья. Одна из сестер закрыла дыру дверью на петлях.

– Всем приготовиться! – крикнула назад Сёкл.

За окном рубки мимо носа «Гиперия» пролетел еще один пылающий корабль.

Канте застонал, когда его пристегнули ремнями к одному из кресел. Фрелль поморщился при виде ужасной раны, покрытой волдырями, почерневшей и сочащейся кровью. Тот работяга не ошибся насчет жестокого ущерба, нанесенного принцу.

Канте смутно заметил внимание Фрелля.

– Похоже, мы с братом полны решимости нарезать друг друга на куски… – Он бессильно откинул голову на спинку сиденья. – Я забрал у него лицо, а он взял мою руку. Пока не уверен, кому досталось больше.

И тут они стартовали.

Железные лапы «букашки» втянулись внутрь, и крошечное суденышко отвалилось от нижней части корпуса «Гиперия». Мгновение спустя вспыхнула горелка, и они отлетели от гигантского корабля. Сёкл направила их в сторону северной части Тайтинской чащобы. Путь к Кисалимри оставался слишком опасным: его охраняли два халендийских военных корабля, а дальше – клашанское оцепление.

Они мчались так быстро, как только позволяло их маленькое суденышко.

– Уведи нас как можно дальше, – предупредил Тихан. – Никто еще не был свидетелем силы Молота Мадисса такого размера. Когда «Гиперий» взорвется, нам лучше находиться где-нибудь как можно дальше от него.

Канте поднял голову, и глаза у него сузились от замешательства и тревоги.

– Что?.. Корабль сейчас взорвется?

Фрелль объяснил:

– Мы подожгли фитиль на Молоте и заперли его в трюме.

– Что?! – Канте повернулся, глядя в крошечное окошко в задней части кораблика. – Но мой брат…

Фрелль увидел, как лицо его исказила боль. Даже после всего случившегося принц все никак не мог расстаться со своими иллюзиями в отношении Микейна – с надеждой на какое-то будущее искупление, когда совершенные ошибки будут чистосердечно признаны, а братья вновь станут братьями.

– Сочувствую, – сказал Фрелль. – Но либо он… либо мы потеряем бо́льшую часть Кисалимри.

* * *

Микейн метался по широкой палубе, не обращая внимания на семь тел своих Сребростражей, разорванных каким-то демоном или колдовством, связанными с его братом. Ужас все еще пронзал его, что лишь приводило принца в еще большую ярость.

Торин расхаживал рядом с ним, пока он обходил место побоища.

Среди тел стоял верховный военачальник Реддак. Его вытащили из рулевой рубки «Гиперия», и он пришел посмотреть, правда ли то, что ему сказали.

– Куда они делись? – бросил он своему заместителю.

– Мы всё еще ведем поиски, – решительно ответил мастер Кетилл. – Хотя кто-то заметил странный корабль, удаляющийся от нашего правого борта. Он исчез в дыму. Это вполне могли быть они.

Микейн придвинулся ближе:

– Тогда надо догнать их!

Реддак проигнорировал его, отгородившись плечом и продолжая обращаться к своему заместителю:

– Не важно, мастер Кетилл. Мы сохраняем прежний курс. Передай на «Возмездие» и «Призрак», чтобы прибавили ходу. Скоро мы прорвем клашанское оцепление и взыщем возмездие на их берегах. – Он двинулся прочь. – А потом отправимся домой.

Микейн погнался за ним, стряхнув удерживающую его руку Торина.

– Предоставь мне корабль, и я отправлюсь в погоню за своим братом!

– Дурацкая затея, – проворчал Реддак. – Мы даже не знаем, находится ли принц Канте на борту этого неизвестного корабля. И даже если это так, то теперь их уже ищи-свищи. Я позволил тебе твою мелкую злобную забаву, но не более того. Нам нужно закончить битву.

Микейн сжал кулаки, готовый доказывать свою правоту. Но прежде чем он успел это сделать, к ним подбежали трое матросов с дикими глазами и раскрасневшимися лицами.

– Что такое? – резко спросил мастер Кетилл.

От паники все заикались, пока один из них не обрел голос.

– Один рабочий, сир… Показал кое-что оружейной бригаде… Какая-то странная алхимия приделана к Молоту! Четыре штуки, все светящиеся и мерзкие.

Мастер Кетилл повернулся к Реддаку:

– Диверсия?

– Это предназначено, чтобы взорвать Молот, – заявил другой матрос. – Так говорит ведущий оружейник. Их ни снять, ни разбить. Иначе все сразу же взорвется.

Третий отчаянно закивал.

– И двери отсека заклинены! Чтобы запереть Молот в ловушку вместе с нами. Бригадир приказал принести туда топоры.

Микейн отпрянул назад, наткнувшись на Торина.

Не колеблясь, Реддак повернулся к своему заместителю.

– Мастер Кетилл, в рулевую рубку! Задействуй все горелки до единой. Отправь нас прямо наверх.

– В каком это…

Реддак подтолкнул одного из матросов.

– Отведи меня туда. – Он указал на двух других. – Соберите всех, у кого есть топоры, и бегом за нами.

Торин оттащил Микейна назад.

– Надо срочно найти тот корабль!

Принц уставился на палубу, представляя, как тот демон подменяет одного из его Сребростражей и убивает остальных вокруг себя. Ощутив истину, он высказал ее, пробормотав:

– У нас уже нет времени.

* * *

Канте обвис на ремнях, прижав подбородок к груди. Его левую руку – и то, что там было, и то, чего не было, – пронзали острия боли. Очевидно, действие макового молочка и обезболивающего бальзама уже начало выдыхаться.

Их маленький кораблик достиг северного побережья залива и теперь летел над самыми верхушками деревьев Тайтинской чащобы.

Фрелль пошевелился на своем сиденье.

– С «Гиперием» что-то происходит!

Канте повернулся к дугообразному кормовому окну.

Дым скрывал бо́льшую часть вида на воду, но «Гиперий» сверкал во мраке, как яркое солнце в его пелене, – и это солнце неуклонно поднималось.

Десятки его