Инквизитор Рейвенор - Дэн Абнетт

Ординат вывел ее из зала, проводил по переполненному людьми коридору и открыл тяжелую дверь в какое-то помещение, которое показалось Кюс тюремной камерой. Голые металлические стены, кафельный пол, обитый звукопоглощающими плитами потолок. Из мебели — только простой деревянный стол с двумя стульями с одной стороны и табурет с другой. Ординат указал на табурет, и Кюс села. Было жарко. Она сняла плащ и уложила на свои колени, сражаясь с тошнотой.

В комнату вошли двое. Их одеяния были похожи на те, что носили ординаты, но Кюс и понятия не имела, какому чину или отделу они соответствовали. Она пыталась сосредоточиться.

— Младший писарь Мэрит Йевинс, G/F1, терминал восемьдесят шесть. Норма работы понизилась, и она пожаловалась на то, что чувствует себя плохо.

Мужчины сели за стол напротив Кюс. У одного из них в руках был информационный планшет, а у второго — чистый блокнот и перо.

— Вот документы, над которыми она работала, — произнес ординат, протягивая бумаги человеку с пером. — Я пометил страницу.

Человек посмотрел на лист. Его компаньон активизировал информационный планшет.

— Расшифровка ее работы, — произнес он и подвинул устройство человеку с бумагами.

Взгляд того заходил туда-сюда, тщательно сверяя лист с электронным документом.

— Никаких очевидных компонентов, — наконец сказал он и посмотрел на Кюс. — Скажите, вы можете вспомнить какой-либо особенный символ, группу символов или раздел документа, над которыми вы работали, когда почувствовали себя плохо?

— Нет, — мягко произнесла она.

— Может быть, в вашем сознании в этот момент возникло хотя бы какое-нибудь слово, его часть или любая группа символов?

— Нет, — вновь ответила она.

— Подумайте, — сказал второй. — Постарайтесь вспомнить.

— Есть ли какой-либо звук, который вы можете связать со своим дискомфортом? — спросил первый, подвигая ей перо и бумагу. — Сможете записать его? Или произнести вслух?

— Я не понимаю, — произнесла Кюс. Тошнота вновь подкатила к ее горлу. Она чувствовала себя так, будто вот-вот упадет в обморок.

— Позвольте нам быть честными, — сказал первый человек. — Мы только пытаемся помочь вам. Те данные, которые вы обрабатываете, находятся в зашифрованной форме. Ваша работа — одна из стадий декодирования. Возможно, что вы случайно наткнулись на какой-то из смыслов.

— Я… я не…

— Время от времени такое происходит, — сказал второй. — На этой стадии обработки писари иногда по случайности, неосознанно восстанавливают небольшую частичку истинного значения. Морфему или фонему, не больше.

— Но в более редких случаях, — произнес первый, — безвредный текст, вроде этого, — он махнул в сторону папки, — может сгенерировать морфему в подсознании писаря. Как правило, это вызывает тошноту. Мы же хотим извлечь ее из вашего подсознания. Как только мы это сделаем, можно будет предпринять меры, необходимые для того, чтобы вернуть вам здоровье.

Кюс моргнула. Она не понимала ничего из того, что ей говорили. Это была ровно такая же тарабарщина, как и те документы, в которые она пялилась целый день.

Мужчины продолжали говорить. Она думала о папках, о бессмысленных нагромождениях символов, плывущих по экрану когитатора, и о том, как они вырубили ее.

Пэйшэнс знала, что Рейвенор не оставил бы ее без серьезных оснований, но сейчас она нуждалась в нем. Сконцентрировавшись из последних сил, она потянулась своим сознаниям, надеясь, что сможет докричаться до него.

— Вы нас слушаете, писарь? — спросил один из мужчин.

Она коснулась его сознания, почувствовала его намерения. Он был убежден, что в ее голове находится что-то ценное, что-то, что он собирался получить, сколько бы это ни заняло времени.

— Помогите нам помочь вам, — сказал второй. — Как только мы достанем информацию из вашего подсознания, мы сможем быстро избавить вас от дискомфорта.

Она коснулась его сознания и увидела, как мелькнуло то, что он подразумевал под репликой: «избавить от дискомфорта». Прямо за дверью уже стоял человек. Секретист в строгом костюме с пистолетом, которого позовут, чтобы всадить ей заряд под основание черепа.

Ее охватило отчаянное безрассудство, но тошнота стала слишком сильной. Она приподнялась, утратила равновесие и чуть не упала с табурета. Кюс попыталась выпрямиться, а ординат попробовал ей в этом помочь. Но ее слишком сильно шатало. Затем Пэйшэнс резко метнулась на пол и закатилась под стол, теряя сознание.

Последнее, что она услышала, это эхо слов ордината, долетавшее будто из другого конца зала:

— Что это?

И последнее, что увидела, — крошечный, будто она смотрела на него с неправильной стороны телескопа, ординат вцепляется в ее зеленый жакет и вытаскивает из рукава анализатор Карла.

Через три с половиной часа после того, как Жадер Трайс одобрил их применение, выпущенные секретистами псайкеры были отозваны. Пятеро из них, истощенные огромным напряжением, влились обратно в свои телесные оболочки, плавающие в свинцовых баках, установленных в подвале губернаторского дворца. Там они и остались отдыхать, стеная и бормоча.

В Петрополисе уже был полдень, небо заволокли грязно-серые разводы облаков и испарений. Как только псайкеры ушли, над ульем разразилась яростная гроза.

Ревок знал, что было бы неблагоразумно заставлять их продолжать активные поиски. Кроме того факта, что псайкеры уже практически исчерпали запас сил и у него не было ни малейшего желания сжечь столь ценный ресурс, Ревок думал и о проблеме с гражданами. Хотя псайкеры были невидимы и неосязаемы для всех людей в Петрополисе, кроме наиболее одаренных или чувствительных, столь чрезмерное пользование псионикой должно было вызвать беспокойство в обществе. Что и произошло — информационные листки кишели сведениями о приступах паники, аномальных погодных эффектах, немотивированных случаях насилия, многочисленных самоубийствах и появлениях призраков усопших. Официальный протест выразили Гильдия Астропатов, Навис Нобилите и ряд других августейших учреждений Империума, по праву обладавших собственными пси-адептами.

По приказу Трайса министерство выслало им вежливые ответы, в которых говорилось, что в дипломатическом дворце имел место еще один неприятный инцидент, но теперь уже все под контролем. Благодаря месяцам осторожных политических манипуляций и хитроумных махинаций все агентства и организации в Петрополисе по факту находились под прямым или косвенным контролем Жадера Трайса. Все, включая Астропатикус и официо Инквизиции. Но поскольку для большинства из них это стало бы откровением, стоило быть осмотрительным.

К тому же была и другая причина для того, чтобы снова убрать псайкеров в коробки.

— Мы нашли его, — сказал Бонхарт, один из старших лейтенантов секретистов, когда Ревок вошел в Зал Совещаний.