Противостояние. Армагеддон - Стивен Кинг

— Ты действительно так думаешь? — спросил Ларри, стараясь,чтобы его голос звучал непринужденно.

— Я не знаю. Но он не похож на нас. Он часто улыбается Номне кажется, там какие-то черви у него внутри. Они заставляют его улыбаться.Большие черви, которые пожирают его мозг.

— Джо… то есть Лео…

Глаза Лео — темные, отсутствующие, китайские — внезапнопрояснились. Он улыбнулся.

— Смотри, вон Дайна. Мне она нравится. Эй, Дайна! — закричалон, приветственно махнув рукой. — У тебя есть жвачка?

Дайна, занятая тем, что смазывала звездочку гоночноговелосипеда, обернулась и улыбнулась. Она полезла в карман рубашки и досталапачку «Джуси Фрут». Со счастливым смехом Лео побежал к ней.

Эта мысль о белых червях за улыбкой Гарольда… как это Джо(«Нет, Лео, его зовут Лео») пришла в голову такая сложная — и такая кошмарная —идея? Мальчик был наполовину в трансе. И не только он один. Сколько раз за тенемногие дни, что он пробыл здесь, Ларри замечал, как кто-нибудьостанавливается на улице, как вкопанный, мгновение смотрит в пустоту, а потомидет дальше? Все изменилось. Казалось, само человеческое восприятие поднялосьна новый уровень.

Это было чертовски страшно.

Ларри направился туда, где Лео и Дайна делили жвачку.

В тот день Стью застал Фрэнни за стиркой на маленькомдворике за их новым домом. Она обернулась и увидела его в воротах.

— Ха-ха, очень смешно. Сколько ты там уже стоишь, красавчик?

— Пару минут. Чем это ты занимаешься? Похоже на брачныйтанец дикой лесной утки.

— Ха-ха. — Она посмотрела на него холодно. — Еще одна такаяшуточка, и спать тебе придется на кушетке. А можешь отправляться на Флэгстаффсо своим дружком Гленом Бэйтменом.

— Послушай, но я не хотел…

— Здесь, между прочим, и ваша одежда, мистер Редман. Хоть вытеперь у нас и отец-основатель, но это не мешает вам иногда пачкать трусыдерьмом.

Стью усмехнулся, а потом вынужден был рассмеяться.

— Грубовато, радость моя.

— В данный момент я не склонна к вежливости.

— Когда моя жена занималась ручной стиркой, — сказал Стью, —она пользовалась стиральной доской. Помнится, у моей матери их было штуки три.

— Я знаю, — раздраженно сказала Фрэнни. — Мы с ДжунБринкмейер обошли пол-Боулдера в поисках этой штуки, но ни одной не нашли.Прогресс ушел далеко вперед.

Он снова заулыбался.

Фрэнни уткнула руки в бока.

— Уж не пытаешься ли ты поиздеваться надо мной, а?

Улыбка исчезла с его лица, и он обнял ее.

— Ты знаешь, как я тебе благодарен за то, что ты стираешьмою одежду, — сказал он, — и я знаю, что беременной женщине лучше известно, чемее мужчине, что ей можно делать, а что нет. Но, Фрэнни, к чему эти хлопоты?

— К ЧЕМУ? — Она посмотрела на него в недоумении. — Ну а чтоты будешь носить? Будешь ходить в грязной одежде?

— Фрэнни, магазины полны одеждой. И у меня частовстречающийся размер.

— Ты хочешь сказать, что одежду надо выбрасывать, толькопотому что она грязная?

Он неуверенно пожал плечами.

— Ну уж нет, — сказала она. — Это старые штучки. Вроде техкоробок, куда упаковывали Биг-Маки, и одноразовых бутылок. Нет смысла начинатьвсе сначала.

Он нежно поцеловал ее.

— Хорошо. Только следующая стирка — моя, ясно?

— Прекрасно, — сказала она лукаво. — А как скоро это будет?Когда я рожу?

— Когда мы починим электричество, — сказал Стью. — Тогда япритащу тебе самую большую стиральную машину на свете и сам запущу ее. А поканам надо кое о чем поговорить.

— Предложение принимается. — Она крепко поцеловала его, и онответил на ее поцелуй. По всему ее телу распространилось тепло («Не тепло, ажар, не надо стесняться, я вся горю, и так бывает всегда, когда он целуетменя»), от которого напряглись ее соски, и появилась приятная тяжесть внизуживота.

— Прекрати, — сказала она, слегка задыхаясь, — а то однойбеседой дело у нас не ограничится.

— Поговорим попозже.

— Одежда…

— Пусть помокнет — грязь лучше отойдет, — сказал онсерьезно. Она засмеялась, и он закрыл ей рот поцелуем. Он повел ее к дому, иона удивилась, как жарко светит солнце. «Бывало ли раньше так жарко? Можетбыть, это ультрафиолетовые лучи? Или высота? Неужели так бывает каждым летом?Так жарко?»

Уже на лестнице он стал раздевать ее, и жаркая волна подхватилаее тело.

* * *

— А теперь садись, — сказал он.

— Но…

— Говорю тебе, садись.

— Стюарт, я туда высыпала полпачки стирального порошка.Одежда просто слипнется.

— Не беспокойся.

Она села на раскладной стульчик под навесом. Стью снялботинки и носки и закатал брюки по колено. Когда он шагнул в таз и начал ссерьезным видом топтать одежду, она захихикала.

— Хочешь провести ночь на кушетке?

— Нет, Стюарт, — сказала она покаянным тоном и снова началахихикать… пока слезы не полились у нее из глаз и не заболели мускулы живота.Овладев собой, она спросила: — В третий и последний раз: о чем ты хотел со мнойпоговорить?

— Этим вечером у нас будет первое заседание, — сказал Стью.

— У меня есть две коробки пива, сырные крекеры, пепперони…

— Не о том речь, Фрэнни. Сегодня приходил Дик Эллис исказал, что хочет выйти из комитета.

— Вот как? — Она была удивлена. Дик никогда не казался ейчеловеком, способным уйти от ответственности.

— Он сказал, что будет счастлив выполнять любую работу, кактолько у нас появится настоящий доктор, но в данный момент это не в его силах.У него сегодня было двадцать пять пациентов, и одна из них — с гангреной наноге. Гангрена, по всей видимости, началась из-за царапины, которую онаполучила, когда подползала под забор из колючей проволоки.

— Плохи дела.

— Дик спас ее… Дик и эта медсестра, которая пришла вместе сАндервудом. Высокая, красивая девушка. Ее зовут Лори Констебл. Дик сказал, чтобез нее женщина просто бы умерла. Так или иначе, они ампутировали ногу поколено. Операция продолжалась три часа, и они совершенно вымотались. А плюс кэтому у них на руках маленький мальчик с судорожными припадками, и Дик ломаетголову над тем, эпилепсия ли это, или внутричерепное давление, или диабет. Былонесколько случаев пищевого отравления из-за того, что люди ели еду с истекшимсроком хранения. Он утверждает, что многие могут умереть, если мы не расклеимплакат с инструкцией о том, как пополнять продовольственные запасы. Так, на чемя остановился? Две сломанных руки, один случай гриппа…