Императорская Россия - Евгений Анисимов

Первых двух (старших) сестер, Александру и Елену, ожидала ранняя смерть. В 1796 году Александру пытались выдать за шведского короля Густава IV, специально приехавшего в Петербург ради невесты. Но внезапно все сватовство рухнуло: король-лютеранин ни за что не захотел брать православную Александру в жены. Для этого она должна была перейти в лютеранство. Екатерина II с этим согласиться не захотела. После мучительных и долгих переговоров король покинул Петербург. Императрица была в таком гневе, что с ней стало плохо. Несчастная Александра была в отчаянии – она стала невинной жертвой придворных интриг и бестолковости русских дипломатов, которые не сумели предупредить катастрофу…

Вскоре умерла Екатерина II, а в 1799 году, уже при Павле I, Александра была выдана за австрийского наследника престола палатина Венгрии Иосифа. Молодые уехали в Вену, а потом в Венгрию. Там, в марте 1801 года 18-летняя Александра после тяжелых родов умерла. Судьба ее сестры Елены удивительно схожа с судьбой старшей сестры Александры. Сестры были выданы замуж почти одновременно. В октябре, с разницей в неделю после Александры, Елена венчалась с принцем Мекленбургским Фридрихом. В Шверине, куда уехала с мужем Елена, у нее началась скоротечная чахотка, и в сентябре 1803 года 19-летняя женщина умерла…

Смерть дочерей потрясла Марию Федоровну и вступившего на трон Александра I. С большим опасением они отправляли за границу третью сестру, Марию. В 1804 году ее выдали замуж за сына наследника престола герцогства Веймар принца Карла-Фридриха. Но Мария прожила долгую жизнь в этом маленьком государстве, прославившимся на всю Европу своими культурными традициями – в Веймаре жили Гете, Шиллер, многие другие выдающиеся немецкие просветители. Мария, женщина умная, тонкая, образованная, артистичная, пришлась к веймарскому двору. В 1828 году муж Марии стал герцогом, а она герцогиней, полновластной хозяйкой Веймара… Она так пропиталась духом Веймара, что стала настоящей немкой, тонко чувствовавшей Германию. Недаром великий Шиллер как-то сказал: «Наше отечество там, где мы делаем людей счастливыми». С Марией Павловной дружил Гете:

Я знаю герцогиню с 1804 года и имел множество случаев изумляться ее уму и характеру. Это одна из самых лучших и выдающихся женщин нашего времени и она была бы таковой, если бы и не была государыней.

В 1843 году Мария Павловна пригласила на должность придворного капельмейстера великого композитора Франца Листа. Умерла она в 1859 году.

Сложнее складывалась судьба четвертой сестры Александра, Екатерины Павловны. Вначале, в 1807 году расстроилась ее партия с вдовствующим австрийским императором Францем I, а вскоре у всей семьи Романовых пошла голова кругом – за Екатерину посватался сам Наполеон, решивший развестись с бездетной Жозефиной. Объятая ужасом от мысли о таком родстве, Мария Федоровна долго не отвечала французским сватам, а потом быстро нашла дочери альтернативного жениха. Им стал принц Георг Ольденбургский. Свадьба состоялась в 1809 году, и молодые решили остаться в России. Георга назначили тверским губернатором, и супруги уехали в Тверь. В их новом дворце на берегу Волги закипела жизнь. Сюда приезжал Карамзин, здесь образовался удивительный провинциальный салон. Но в декабре 1812 года Георг умер, заразившись тифом… Екатерина пребывала в страшном горе и унынии, но затем – после победы России в войне с Наполеоном – уехала в Европу, где завязала роман с наследным принцем Вильгельмом Вюртембергским, который срочно развелся с женой, чтобы Екатерина стала его супругой. И вскоре Екатерина была уже королевой, хозяйкой Штутгарта. Она была деятельна и энергична, так же как и Мария в Веймаре, изо всех сил стремясь стать немкой. Как и другие дочери Павла, она была образованна, умна, ее окружали толковые, знающие люди. Екатерина Павловна родила двух дочерей, все шло вроде бы замечательно. Но в январе 1819 года она умерла от казавшегося пустячным заболевания. На ее лице выступила какая-то сыпь. Ни врачи, ни она сама не придали болячке никакого значения, но неожиданно сыпь эта оказалась прогрессирующей рожей, страшным воспалением. Инфекция попала в мозг, и молодая женщина вскоре умерла.

Последней от Марии Федоровны уехала Анна. Она родилась в 1795 году в Гатчине, следом появился на свет Николай, а в 1798 году – Михаил. Это были последние дети императора Павла I, и он особенно их любил, говорил, что если старших отобрала у него мать, то эти с ним будут всегда, и часто ласкал младших, называя их «мои барашки», «мои овечки». Это были приятнейшие воспоминания Анны об отце, которого страшилась вся страна… А потом девочка выросла в красивую, стройную девушку и неожиданно для всех в 1809 году оказалась в центре внимания всей Европы. После того как сватовство Наполеона к Екатерине Павловне провалилось, он не отчаялся и вскоре посватался за Анну.

Но с ответом на предложение Наполеона сумели затянуть настолько, что Наполеон не стал ждать и предложил руку дочери австрийского императора 18-летней Луизе… А Анна в 1818 году вышла замуж за победителя Наполеона на поле Ватерлоо нидерландского принца Вильгельма (Виллема), ставшего в 1840 году королем. Анна стала нидерландской королевой. В Нидерландах ее до сих пор называют «Аннаполоне». Она умерла в 1865 году, поставив последнюю точку в длинной истории дочерей Павла I. Но история эта, в сущности, не кончилась. Пропали империи, забылись битвы, войны, но прелестное «династическое наступление» дочерей Павла и Марии на Европу не пропало для истории даром. Не будем забывать, что кровь их по-прежнему струится в жилах многих царственных особ Европы, что благодаря своим дочерям Россия навсегда связала себя с европейскими династиями, с европейской культурой, с Европой.

Царствование Александра I не кончилось для Петербурга и страны благополучно. Два страшных бедствия, одно природное, другое социальное, обрушились на город. И в центре их оказался Медный всадник, под которым будто бы и живет гений города. 7 ноября 1824 года в Петербурге произошло второе наводнение, оказавшееся самым сильным и разрушительным из всех прежних. И хотя к наводнению готовились, жителей предупреждали о надвигающейся стихии, но никто не мог представить себе, какая страшная участь ждет город. Кроме обычной при наводнении непогоды, ветра, дождя, повышения уровня воды в реках и каналах днем со стороны моря неожиданно пришел страшный вал наподобие тихоокеанского цунами. Как пишет очевидец, «необозримое пространство вод казалось кипящей пучиной, над которой распростерт был туман из брызгов волн, гонимых против течения и разбиваемых ревущими вихрями. Белая пена клубилась над водяными громадами, которые, беспрестанно увеличиваясь, наконец, яростно устремились на берег. Множество деревянных построек не могли противостоять огромной массе воды и с треском обрушились… В одно мгновение вода полилась через края набережных рек и всех каналов, через подземные трубы она хлынула в виде фонтанов».