Странствия хирурга: Тайна затворника Камподиоса - Вольф Серно

– Вот!

– Спасибо. – Витус наблюдал искоса за ее руками, которые лежали сейчас на другом плече раненого. Узкие и хрупкие, они тем не менее действовали уверенно и точно. Витус вздохнул с облегчением. Слава Богу, этот матрос на сегодня их последний пациент. В углу каюты у жаровни Магистр с Энано готовили новый настой для раненых. Витус сильно устал, вдобавок у него болела спина. Он поймал себя на мысли о том, как себя чувствует незнакомка. Неужели ей все это нипочем? Ведь она всего лишь слабая женщина, причем ей никак не больше двадцати лет!

– Мы почти целый день проработали вместе, – начал он, – а вы даже не знаете, как меня зовут, – он закончил перевязку плеча раненого. – Я Витус из Камподиоса.

– Очень приятно.

Взгляды их встретились, и ему снова почудилось, что ее улыбка осветила каюту. Черт побрал! Он ощутил какую-то неуверенность в себе, непонятную робость. Почему Магистр и Коротышка разговаривают с ней совершенно свободно? Им что, безразлично, на кого смотреть – на раненого старого моряка или на молодую женщину? Вот чудаки! Как можно быть бесчувственным при виде столь прелестной юной леди!..

– Эй, Магистр, Энано, положите этого парня рядом с остальными ранеными! Только, пожалуйста, осторожнее поднимайте!

– Подождите, я помогу вам, – и незнакомка подхватила раненого под спину и вместе с ассистентами кирургика перенесла к противоположной стене. Витус остался один, и это отчуждение ему претило.

– Если разобраться, – неуверенно начал он, – то Камподиос это не моя фамилия, а название монастыря, в котором я рос и воспитывался. Камподиос находится в Северной Испании. Своего настоящего имени я не знаю, но надеюсь вскоре узнать.

– Что в них, в именах и фамилиях? – незнакомка впервые посмотрела на него без всякой иронии и вызова во взгляде. – Кто-то из древнего и славного рода, а свинья свиньей, другой из бедняков, а человек бесценный! Сказать по правде, мне второй больше по душе.

– Это вы замечательно сказали, леди! – Магистр схватил руку юной дамы и затряс ее. – Вы словно мои сокровенные мысли угадали!

– Уи, уи! – пропищал Коротышка.

– Поскольку вы, кирургик, назвали мне только свое имя, думаю, будет достаточно, если и я представлюсь только по имени, – снова в ее глазах эта насмешка!

– И как же прикажете вас называть? – Витус постарался произнести это с некоторой небрежностью.

– Арлетта.

Капитан Таггарт мрачно смотрел с мостика на верхнюю палубу «Фалькона», где собрались команды всех трех кораблей. Матросы образовали каре вокруг главной мачты, и вид у них был при этом чрезвычайно серьезный. Взгляд Таггарта задержался на офицерах, выстроившихся на правом фланге, потом перешел на первых матросов и боцманов, стоявших слева, скользнул по рядам матросов. Он насчитал всего сто семьдесят человек плюс леди с «Феникса». Она стояла рядом с кирургиком и в своем ярко-зеленом платье на фоне коричневых матросских роб казалась райской птицей. Он перевел дыхание. Таггарт привык относиться к красивым женщинам с прохладцей: он им не доверял. Однако стоявшая внизу молодая женщина отличалась не только редкостной красотой, но и, несомненно, была умна, да к тому же, как оказалось, образованна. По собственному опыту Таггарт знал, что такое совпадение – случай довольно редкий. Ну, это его не особенно интересует. Надо поскорее закончить ремонт «Феникса», чтобы тот мог отправиться своим путем, увозя прочь золотоволосую леди. Досадно только, что из-за этого придется расстаться с кирургиком, ведь нельзя же отправлять раненых на родину без врача. А ему, Таггарту, придется опять положиться на доктора Холла, который, слава Богу, пошел на поправку. Эх, сколько народа погибло! Не хотел бы он оказаться в шкуре Тимоти Эванса, который, представ перед Господом, должен был оправдываться за это. Таггарт заметил, что мысли его ушли слишком далеко. Ничего не поделаешь. Надо сказать матросам несколько слов и процитировать что-нибудь подходящее из Библии. И он начал так:

– Матросы с «Аргонавта», «Феникса» и «Фаль...» Клянусь всеми чудовищами морских глубин! – Его даже прошиб пот: как он мог забыть поставить на первое место леди? – Э-э... хм-м... и с «Фалькона». В последние дни все мы совершили невероятное, и я хотел бы среди первых назвать имя леди Арлетты, которой мы приносим сердечную благодарность! Без ее самоотверженной заботы многим из нас было бы сегодня куда хуже. Я возьму на себя нелегкий труд, матросы, и скажу несколько прощальных слов в память о наших погибших товарищах. Хочу процитировать Второе послание апостола Павла к Тимофею. Там, в главе 4, стих 6, сказано:

...и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его.

Таггарт поднял глаза и увидел, что слова эти поняты правильно. Он знал, что некоторые люди, особенно священнослужители, дойдя до этого места, пустились бы в пространные рассуждения, но ему это вовсе не по нраву. От отдал погибшим должное: сражались они, как подобает, – и довольно! Их жизненный путь завершен, они могут спокойно носить «венец правды». Этого вполне достаточно.

– Давайте же помолимся.

Отче наш, Иже еси на небесех, да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Хлеб наш насущный даждь нам днесь; и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим...

Услышав ответное «амен» собравшихся, капитан вздохнул спокойнее.

– Приступайте к церемонии погребения.

Наступил черед других: музыкантов, почетного караула, Джона Фокса, отдававшего отрывистые приказы, и шести моряков, усилиями которых тела погибших матросов с привязанными к их ногам ядрами отправились на дно морское... Все, можно вернуться к нормальной корабельной жизни.

Неожиданно перед Таггартом предстал Болдуин:

– Сэр Ипполит, у меня к вам несколько слов, – он был невысокого роста с непомерно большой головой и неприятным смехом, которым сопровождал свои слова по делу и без дела. Пока он сохранял на лице приличествующую случаю постную мину.

– В чем дело? – настроение Таггарта, улучшившееся было, вновь омрачилось. Этот тип назвал его по имени! Есть, конечно, капитаны похуже, чем Гедеон Болдуин. Он всего лишь купец, а не воин, но сражался он храбро.

– Ну, сэр Ипполит...

– Зачем так официально, друг мой? Называйте меня просто Таггарт, ведь мы свои люди.

– Вот это по-нашему! – Болдуин расхохотался во весь голос. Таггарт уже сожалел, что перебил его, особенно когда купец доверительно положил ему руку на руку.

– Я хотел бы пригласить вас, Таггарт, в благодарность за то, что вы так нежданно пришли к нам на помощь! Приходите со всеми вашими офицерами. Если желаете, можете даже карлика прихватить. Ричард Кэтфилд тоже обещал быть. Он, к сожалению, единственный офицер среди оставшихся в живых членов экипажа «Аргонавта»...