Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь - Татьяна Шарпарь

Утренняя летучка у начальника отделения выдалась на редкость нервной. Вдруг выяснилось, что до конца квартала не хватит бензина, и надо сокращать число патрульных машин. А по ограблению банка есть подозреваемые, но нет даже следа украденных денег. По убийству участкового Фомина версия профессиональной деятельности оказалась очень даже вероятной. И разгромленный опорный пункт требовал повышенного внимания оперативников. Дел невпроворот, сотрудников не хватает, а тут еще бензина нет!

Алексей слушал все это внимательно, но в душе пело и переливалось всеми красками слово «детеныш». Он любит и, может быть, любим. Это вчера показала Наталья, когда обняла его. А он? Стыдно! Непонятно было, с чего он так устал. Или сказалось нечеловеческое напряжение предыдущих дней? А вчера наступило расслабление. А расслабляться-то особенно нечего: убийца Горчаковых так и не найден.

Совещание закончилось, офицеры вставали, шумно отодвигали стулья и по одному выходили из кабинета.

– Задержись, Алексей, – негромко сказал полковник Сухомлин.

Алексей, уже взявшийся за ручку двери, развернулся, подошел к столу и сел на свой стул. Каждый из начальников отделов имел навсегда закрепленное место за этим столом для совещаний. Начальники у отделов менялись, а места – нет. Алексей всегда сидел по правую руку от полковника, рядом с его заместителем. Сейчас он оказался за длинным столом один. Это настораживало. Или поручение дадут, или взыскание.

– Как дела у тебя, Алексей? – по-отечески заботливо спросил Сухомлин.

– Спасибо, Борис Васильевич, не жалуюсь. – Как на личном фронте?

– Без перемен, – пожал плечами Алексей и напрягся.

И не напрасно напрягся, потому что полковник Сухомлин встал из-за стола, остановив Алексея, когда тот тоже привстал со своего стула, прошелся по кабинету и вдруг заявил:

– Буду откровенен. Мне не нравится, что потенциальная подозреваемая по делу об убийстве проживает в твоей квартире. Я сейчас должен отстранить тебя от этого дела, так как ты не можешь сохранять объективность и нейтралитет. Не знаю, какие у вас там отношения, но подозреваю…

Он вдруг осекся, уселся в свое кресло, попил минеральной воды прямо из бутылки и продолжил:

– Дело молодое: ты в самом соку, она красивая женщина, почему бы нет? Только не в сложившихся обстоятельствах.

Что было делать? Оправдываться? Мол, мы только друзья, и я ее охраняю? Глупо, никто не поверит. Интересно, откуда он узнал? Кто? Кто-нибудь из отдела? Никто не знает. Как не знает? А лейтенант Некрасов, а водитель? Получается, он сам виноват, уговаривал Наталью переехать к нему, когда ехали из Большого театра. Что теперь делать? Мозг усиленно прокручивал варианты, а язык уже говорил:

– О чем вы, товарищ полковник?

– Как «о чем»? – искренне удивился Сухомлин и, полистав отрывной календарь, ответил: – О Наталье Сергеевне Голицыной. О чем же еще?

– Наталья Сергеевна Голицына в целях безопасности проживает в квартире своего двоюродного брата Голицына Анатолия – известного в Москве банкира. Не далее как вчера, ее допросил там следователь прокуратуры Константин Петрович Михайлов, о чем имеется соответствующий протокол.

Полковник удивленно посмотрел на подчиненного. Так нагло ему еще никто не врал.

– Правду будем говорить или в молчанку играть? – спросил он строго.

– Я правду говорю, начальник, зуб даю, – на полном серьезе ответил Алексей.

– Смотри, Алексей, доиграешься.

– Ничего не знаю, товарищ полковник, все как на духу сказал. Разрешите идти, а то у меня важный допрос.

– Почему ты допрашиваешь, а не следователь? – уже другим тоном строго спросил полковник.

– Извините, товарищ полковник, неправильно выразился: важный разговор.

– То-то. Свободен.

Алексей вышел из кабинета, спиной чувствуя укоризненный взгляд начальника.

Так, ситуация зашла в тупик. Наталью надо переселять к брату, делать нечего. На самом деле, как он теперь будет без нее?

Иван с утра поехал в холдинг на совещание. Он удивился тому, как преобразилась Татьяна. Дома она была такой простой, в тапочках, без косметики. А сейчас на председательствующем месте сидела уверенная в себе, хорошо одетая женщина и спокойно слушала доклады начальников отделов. Вместо Мельникова докладывал его заместитель – довольно молодой, но знающий и уверенно стоящий перед экраном человек. Выложенная презентация демонстрировала возможный рост прибыли от внедрения в производство полудрагоценных камней.

Ивану показалось это неправильным, дядя никогда бы так не поступил.

– В условиях кризиса спрос на золотые изделия с дорогими драгоценными камнями заметно упал, – говорил выступающий, – это демонстрирует следующий слайд.

Да, действительно, кривая на слайде неумолимо падала вниз, с каждым годом снижаясь все больше. Неужели придется опуститься до недорогих побрякушек?

Вдруг Татьяна перебила докладчика:

– Это у вас снижение в абсолютных цифрах или в процентном соотношении?

Молодой человек стушевался, стал перебирать листы доклада, а потом сказал:

– В процентном.

– А в абсолютных цифрах? – настаивала Татьяна. – И в абсолютных, – не очень уверенно ответил выступающий.

– У меня другие сведения, – возразила Татьяна, вставила флешку в гнездо своего компьютера и начала демонстрацию на большом экране.

И когда только она все успела? Иван смотрел на экран, ему стало интересно. Он оглядел присутствующих и отметил одобрительную улыбку на лице Роберта Артуровича Ингвера и Людмилы Ивановны Маковой. Остальные свои эмоции держали при себе.

– Таким образом, холдинг может придерживаться тех же принципов, которые были так дороги его владельцу Петру Ивановичу Горчакову и, надеюсь, новому владельцу – Ивану Ильичу Горчакову. Вопросы?

Татьяна отложила в сторону листы с выкладками и уравнениями и внимательно оглядела присутствующих. Вопросов не было, все было предельно ясно.

– Позволите, Татьяна Петровна? – спросил Иван. – Да, Иван Ильич, конечно, – улыбнулась Татьяна. – Уважаемые господа, надо признать, что худшим вариантом для холдинга и для каждого из вас было бы мое руководство предприятием. У меня другая работа, которая мне нравится, и которую я не собираюсь менять. Понятно, что я буду следить за успехами холдинга, но особенно мешать не буду. Все руководство от моего имени я доверяю Татьяне Петровне – моему давнему другу и компетентному специалисту. Надеюсь, вы найдете общей язык.

Первым зааплодировал Роберт Артурович, постепенно присоединились остальные.

После совещания, в уютном кабинете Петра Ивановича, Иван обнял и поцеловал Татьяну.

– Спасибо тебе, Танюша, у меня как гора с плеч свалилась. Когда ты успела презентацию сделать?