Мы дрались на истребителях - Артем Драбкин

К концу войны мы стали встречаться. У нас, конечно, серьезные встречи были. Не просто так: рассчитывали пожениться после войны, если я жив останусь. Когда мы уже в Польше стояли, 15 марта 1945 года пришел я к командиру полка, говорю: «Надо Рае условия создать». – «А чего?» – «Мы встречаемся, хотим пожениться». Он говорит: «О, лучшая пара полка! Пиши рапорт. Я вам – бог, царь, мать и отец. Я приказ отдам, и по возможности предоставим вам все условия, как семейной паре». И командир полка заставил меня написать рапорт. Рая об этом еще не знала. На следующий день нас поженили приказом по полку. Она потом говорила: «Если бы не этот приказ, не знаю, вышла бы я за тебя замуж или нет». Когда приказ вышел, Рае говорили: «Да ты что? За кого ты вышла? Он же горячий, он же лезет везде и всюду. Его же убьют, останешься молодой вдовой». У нее, как я уже говорил, много ухажеров было. Начальник штаба Гейко тоже ухаживал. Ходили слухи, что он хотел развестись со своей женой и с Раей сблизиться. И холостяков много было – хороших ребят, достойных. Но она меня выбрала.

В августе того же года меня отпустили в отпуск, а она демобилизовалась. Рая родом из Белоруссии, из города Полоцка. Приехали мы туда в эшелоне, пошли в ЗАГС, чтобы уже официально расписаться, а нам говорят, что нужно ждать три месяца. Я им отвечаю: «У меня всего три часа времени, мне нужно возвращаться в часть». – «Тогда идите к начальнику». Пошли к начальнику. Он – инвалид войны, понимает нашего брата. Приказал, и нас немедленно официально расписали. Но вообще-то мы с ней считаем, что мы с 15 марта муж и жена. Вот, до сих пор вместе, уже 62 год.

– После войны вас не спрашивали, почему вы женились на фронтовичке?

– Когда я приехал к себе на родину после войны, встречался с одноклассниками, знакомыми, некоторые спрашивали, почему я женился на фронтовичке. Было такое мнение, что они все были ППЖ. Я отвечал: «А чем отличается фронтовичка от тыловички? Кто лучше, кто хуже? На фронте, по крайней мере, видно, какой человек в действительности, а в тылу попробуй пойми».

– Постоянные пары в полку были?

– Всякое бывало. Разные девчата были, разного поведения. Из полка девушки по беременности не уезжали. Наоборот, некоторых девчат присылали из других полков на перевоспитание. Как надоест ругань из-за них – направляли в наш полк. Командование полка все силы прикладывало, чтобы был порядок. Ведь некоторые приходили не для того, чтобы в армии служить, а чтобы найти себе мужика… Разные взгляды, разные люди есть. Главное, чтобы мужики из-за них не ссорились. Мы со всеми этими девчатами, какого бы они поведения ни были, после войны и до сих пор все собираемся. И тогда и сейчас мы относились друг к другу уважительно. Мы же гвардейцы! Знаешь, что такое Гвардия?! Во-первых, это признание боевых заслуг, а кроме того, Гвардия получала оклады на 50 % больше, чем другие полки. Однажды сижу в Краснодаре, в столовой. Напротив за столом летчики-бомбардировщики о чем-то разговаривают. У одного ордена три было, он рассказывал о том, сколько получает. Тогда же за ордена еще деньги платили. Он смотрит на мой гвардейский значок и говорит: «Я бы за этот гвардейский значок отдал бы все свои ордена». Другой спрашивает: «Как так?» – «Ну, что я: за этот 10, за этот 5 рублей в месяц получаю. А у него 50 % к окладу».

– Что делали с деньгами?

– Родителям отправлял. То за сбитый самолет 1000 рублей, то за радио-класс, а больше на водку уходило, потому что ее тяжело было достать. Жили-то сегодняшним часом, а не то что днем. Я врачу как-то говорю: «Доктор, вот почему так бывает: 100 граммов не выпьешь вечером после боя, а утром встаешь, голова болит». А он отвечает: «Для этого и дают 100 граммов. Когда 100 граммов выпьешь, да к ним еще 200 добавишь, поужинаешь хорошо, стресс снимается».

Когда операция начиналась, настолько интенсивно летали, что, бывало, из самолета выйти некогда. Заправляют, ты сидишь в кабине, а уже тебе ракету на взлет дают. Если до завтрака вылетел, то завтракать уже не будешь. Во-первых, в столовую некогда пойти, хотя официантки разносят завтрак к самолетам, уже ничего не хочется, кроме воды. Даже компот не идет, аж тошнит. Только обыкновенной воды выпьешь немножко, и все. Когда в Вышестеблиевской стояли, у нас была Валечка-официантка. Она ко мне однажды подходит – я в кабине сидел – и говорит: «Хоть компотик выпей!» Со слезами уговаривала. Я говорю: «Не хочу, уже попробовал, не лезет». Мимо командир полка Павликов шел. Она ему: «Товарищ командир, прикажите ему покушать. Они же с голоду умрут!»

Бывало, что и по малой нужде сходить некогда. В кабине писсуар был, а трубка от него выходила вниз, рядом с трубкой слива топлива при переполнении баков при заправке. Вот раз как-то я сижу в кабине, техники заправляют самолет. Решил я воспользоваться писсуаром. Техники кричат: «Смотри, бензин течет!» Прибежали. Разобрались, посмеялись…

А вот вечером – тогда да. Начпродам командование приказывало, что они могут в завтрак продукты экономить, в обед, но чтобы во время ужина каждый был сыт. Вот техников кормили плохо, мы им в кульки еду собирали, относили. Им же приходилось еще и ночью работать. Так вот в ужин дадут боевых 100 граммов, ну сами еще граммов 200 найдем. Немножко успокоишься, тогда хорошо поужинаешь. Знаешь, тогда мы в насмешку говорили: «Если ты проживешь долго…» Настроены мы были на короткую жизнь. Я тебе скажу, что я был готов погибнуть. В воздушном бою, в драке можно и умереть. Только бы не по-глупому, не оттого, что зевнул, проспал атаку.

– Что делали после ужина?

– Когда боевая работа была, то спали, не до танцев. А когда бывали свободны, на танцы шли.

– Какое у вас было отношение к немцам?

– Под Феодосией есть поселок Старый Крым. Когда немцы отступали, они всех убили. Чудом спасся один старик. Мы видели весь этот ужас – зарезанных, застреленных жителей. Мы были в бешенстве. Хотелось мстить им всем.

– Вы были суеверны?

– Нет. Но знаю: многие летчики суеверны. Допустим, 13-е число, понедельник, надо вылетать на задание. Тяжелый день, конечно. Но кому не повезет: мне или моему противнику? Он же тоже в это время летит. Посмотрим. Потом, бриться перед полетом нельзя. А я всегда брился, когда было нужно. У меня не было ни примет, ни предчувствий, я не верил в это.

– Как вы встретили известие об окончании войны?

– Мы были в Германии, в лесу, на полевом аэродроме. Проснулись ночью: началась стрельба, переполох. Зенитчики стреляют. Что такое? Оказывается, война окончилась! Салют! Утром приходим на аэродром – стоит жуткая, пугающая тишина. Мы привыкли, что днем и ночью то моторы пробуют, то взлетают, то садятся, там подбитый садится, раненый. Кругом шум. А здесь такая тишина, просто угнетающая. Особенно в первый день. Не веришь – неужели это правда, что не будет больше войны, не будут убивать людей. Хотя еще после этого дня пришлось повоевать. Но все равно – победа, конец войне.

СПИСОК ДОКУМЕНТАЛЬНО ЗАФИКСИРОВАННЫХ ПОБЕД Б.С. ДЕМЕНТЕЕВА В СОСТАВЕ Ю1-ГО ГИАП, НА САМОЛЕТЕ «АЭРОКОБРА»