Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования 1941-1944 - Александр Гогун

Нижестоящее начальство также в отношениях с подчиненными не всегда соблюдало принцип субъектно-субъектных отношений, рассматривая рядовых как объект — в том числе эксплуатации. Василий Кудрявский около года был командиром сначала Кролевецкого отряда Сумского соединения, позже переформированного в 4-й батальон той же части. Осенью его «адъютант» Королев, как и другие партизаны, потерявшие терпение, написал Ковпаку: «Находясь в Карпатах, бывший командир б-на Кудрявский бесчеловечно издевался надо мной, взяв меня своим носильщиком его личных вещей, даже заставлял меня носить вещи его дочки Жени, нагружая меня так, что я не в состоянии был идти. В то время я видел лично у него 6 часов простых, 3 золотых, отобранные им у бойцов»[1392]. Отнятые у партизан пистолеты и часы Кудрявский выменивал на водку. Кроме того, он прилюдно избивал нижестоящих командиров, «перебрасывал» их с должности на должность, чем дискредитировал перед рядовыми, а батальонного врача сделал своим личным врачом. По завершении Карпатского рейда Кудрявский улетел на «Большую Землю».

В Черниговском, а позже Черниговско-Волынском соединении ситуация была во многом схожей. Писатель Николай Шеремет сообщал Хрущеву, что «у Федорова есть и значительные недостатки, которые иногда вредят великому партизанскому делу. Он легко обижает людей, которые в чем-то не согласны с ним, не терпит возражений, имеет чрезмерно развитое самолюбие. В разговоре не может обойтись без мата и грубо обращается с женщинами»[1393].

В наиболее боеспособном отряде федоровского соединения, по свидетельствам Балицкого, избиение бойцов командирами было распространенным методом «воспитательной работы». Например, 12 октября 1942 г. бойца по фамилии Паляница Григорий Балицкий хотел расстрелять за то, что тот несколько раз уклонялся от выполнения приказа, грубил рядовым и ругался с командирами: «7 октября 1942 года при прохождении через село Беседь он ударил по морде дисциплинированного бойца Есентимирова, а 11 октября ударил тов. Румянцева. Однажды тов. Акимов (коммунист) предупредил Паля-ницу на неправильные его действия. Вместо того, чтобы учесть товарищеские замечания, Паляница Н. М. угрожал тов. Акимову, что в первом бою застрелит его»[1394]. Балицкий пожалел Паляницу. Он избил его, приговорил к «расстрелу условно», взяв со строптивого партизана «честное слово» вести себя сдержанно и активно воевать.

Небольшим штрихом к общей картине отношений между партизанами этого соединения является запись в дневнике Балицкого от 21 октября 1942 г.: «Прихожу рано утром к Кравченко Феде. Тут разбирается вопрос о недисциплинированности некоторых бойцов. Это о Васе — капитане и Грише — политруке. Спрашивает командир Васю: “Почему не стоял на линейке ночью, а все время сидел возле костра в лагере?” Вася отвечает: “Мне сказали, что нужно охранять мясо, чтобы не украли архаровцы (т. е. оборванцы, хулиганы, бродяги. — А. Г.)”. (Это касалось моего отряда). Меня это сильно взорвало. Я выругался на этого чудака, а сам вызвал комиссара Алексея Павловича и стал говорить по этому вопросу. Что значит: “архаровцы”? Командир Федя и комиссар Алеша приняли меры по отношению этого чудака Васи»[1395].

Об Александре Сабурове в УШПД неоднократно сообщалось, что он груб со своими подчиненными[1396].

Неуставные отношения были распространены и в других отрядах. Мало что заставляет усомниться в правоте немецких сведений о методах коммуникации начальника с подчиненными в Первом молдавском соединении: «Сам [командир соединения Василий] Андреев более, чем прост, малоречив, ведет себя со своими бандитами почти панибратски, часто проводит с ними время в таких же условиях, как и все рядовые, даже кушает из одного котла и вместе со своими бандитами. Но, вместе с тем, сурово расправляется с теми, кто не выполнит его задание. Таких он бьет плетью и даже расстреливает. Но за это бандиты не обижаются на него, а с собачьей верностью служат ему. Все награбленное бандиты сносят Андрееву, а он сам раздает это опять самым лучшим бандитам как награду»[1397].

Ни одной радиограммы о предотвращении рукоприкладства в отрядах в ходе архивного поиска выявлено не было. Возможно, это связано с тем, что в центре управления партизанами царили подобные порядки. В докладной записке от 3 апреля 1944 г. кладовщик М. Клименко сообщал секретарю ЦК КП(б)У Демьяну Коротчен-ко: «В штабе процветает “мордобой” старшими чинами младших. В основном получают кладовщики (если не хотят разворовывать имущество. — А. Г.) — видите ли, не хотят идти на поводу у штабных коммерсантов»[1398].

В соединении Якова Мельника, как свидетельствовал его ветеран Василий Ермоленко, процветали «кумовство», «дедовщина» и «землячество». В качестве примера бывший партизан привел несправедливость распределения опасных заданий: «Мы в отряде, и, например, сумские. И, вот, дорогу переходить [соединению] надо — сложное дело. Чтобы перейти дорогу с обозом — ставят заставы с двух сторон. И посылали на заставу бойцов. И, думаете, кого посылает? Если он командир взвода, если он с сумского села, то он своих не пошлет туда. А это смертники — оттуда мало возвращаются. Он пошлет туда белорусов, черниговцев…»[1399]. В качестве противоположного примера

Ермоленко назвал Каменец-Подольское соединение под командованием Антона Одухи, который каждого бойца знал в лицо и проявлял заботу в решении бытовых проблем партизан. Мельник же, по словам Ермоленко, руководил своим отрядом через штаб, т. е. через своих заместителей и подчиненных: «Я Мельника первый раз увидел, когда меня ранило. Мы его не видели вообще. А какой же он командир, когда не знает, что делается в отряде? А там такие вещи творились, что про них рассказывать нельзя»[1400].