Офицер: Офицер. Тактик. Стратег - Андрей Земляной

– Какого сатаны, вы, Леклерк, поперлись с танками на крепость в лоб?! Вы что, всерьез полагаете, что ваши SOMUA прочнее бетонных казематов, а?! И даже если и так, то с каких это пор ваши машины научились плавать?! Вы что, генерал, не видели, что на карте там обозначена река?! Или вы разучились читать карты?!

Возмущенный и грозный нос повернулся к генералу Пруа:

– А вы – вы, Мишель, вы, – мой старый единомышленник! Как вы могли потащить свой кирасирский полк, да еще и с мотострелками в прямую атаку на невзломанную оборону?! Вы разве забыли, что еще в тридцать шестом мы с вами сформулировали принцип правильного использования танков? Что канули в Лету времена Великой войны, когда танки ломали оборону бошей… то есть наших германских союзников, работая тараном. Эти времена ушли, Мишель, ушли – и больше их не будет! И вы лезете, словно вепрь на рогатину, на долговременную оборону противника. А чем же мы с вами будем уничтожать их танки? Привезем с собой линию Мажино?!

Французские командиры потерянно молчали, а де Голль расходился все больше и больше. Досталось всем: и артиллеристам, которые умудрились подставиться под удар вражеской авиации, и пехотинцам, которым не хватило соображения не лезть в атаку на пулеметные точки, и зуавам, которые раз уж пошли в атаку, так нечего останавливаться… Но особенно сильно досталось авиаторам. Де Голль с едкой иронией высмеял их попытку уничтожить крепость Дубно в одиночку.

– Вы, господа, кажется, слишком увлеклись фантастическими идеями мсье Уэллса и генерала Дуэ[407]. И большевики ясно продемонстрировали вам всю порочность подобных, с позволения сказать, теорий. Впрочем, что еще можно ожидать от денди в белых перчатках, которые видят поле боя только с высоты нескольких километров?

Однако разнос этот, хоть и был полезен, но не давал никакого решения. А оно было нужно – просто необходимо. И как можно скорее, пока русским не удалось перемолоть все лучшие войска Третьего Европейского Союза прямо на своих границах.

Де Голль, который после трагического происшествия с Гейнцем Гудерианом остался единственным теоретиком использования танков в объединенных войсках еврофашистов, принял верное решение. Оставив заслоны против так и не взятой крепости Дубно, он бросил основную массу своих войск в обход, имея генеральным направлением Староконстантинов, Любар и Житомир. Французские танковые и моторизованные дивизии при поддержке венгерских и итальянских частей сбили легкие заслоны Красной армии и устремились вперед.

И тут же столкнулись с выдвигавшимися им навстречу танковыми и механизированными дивизиями РККА. На линии Белогорье – Теофиполь развернулось встречное танковое сражение, по сравнению с которым Осовецкая битва как-то не смотрелась…

Капитан Уваров сидел на чудом сохранившейся крыше некогда белой, а теперь закопченной до черноты мазанки. Тут располагался передовой НП его батареи, и хотя командиру торчать на передовой не пристало, но заметить вражеские танки нужно раньше, чем они заметят тебя. Только в этом случае у его гаубичной батареи, лишившейся во время вчерашнего налета французских самолетов половины тягачей, имелся хотя бы призрачный шанс уцелеть. Как и тех трех рот, которые еще вчера были полнокровным полком, а ныне – всего лишь жиденькой цепочкой передового охранения батареи да самоходного зенитного дивизиона, японский император знает каким ветром занесенного к ним в расположение. Спаренные двадцатитрехмиллиметровые самоходные орудия, прикрытые легкой противоосколочной броней, отлично действуют против вражеской авиации, но вот против танков у них нет никаких надежд. Неизвестно даже, хватит ли им скорости, чтобы удрать, если что.

Впрочем, командир дивизиона старший лейтенант Ланцов, судя по всему, никуда удирать не собирался, так как лежал на нагретой солнцем соломе рядом с Уваровым и покуривал, глядя в высокое летнее небо.

– Что там на горизонте, капитан? – поинтересовался он лениво, отбросив в сторону окурок. – Земли не видать?

Уваров поморщился: он не выносил пустого балагурства. Хотя Ланцов на пустышку был и не похож: пара медалей и Красная Звезда на груди свидетельствовали, что в прошлую войну старлей труса не праздновал и в тылу не отсиживался. Да и нашивка за ранение тоже кое о чем говорила. А потому Дмитрий на секунду оторвался от бинокля и ответил:

– Земли – навалом. Нас с тобой раз сто закопать хватит.

– Ну-у… – протянул Ланцов и закурил новую папироску. – Пусть сперва закапывалки отрастят…

С этими словами он перевернулся на живот и тоже поднял к глазам бинокль.

– О-па! А вот и первая отросла. Посмотри, Димон. Ориентир девять, лево пятьдесят…

Уваров тут же повернулся и посмотрел туда, куда сказал Михаил Ланцов. Левее ориентира – кривого разлапистого одинокого вяза, ползли три танка. «Сомуа». Два новых с длинными трехдюймовками и один старый, с короткой тоненькой спичкой сорокасемимиллиметрового орудия в маленькой башне.

– Передовой дозор, – сообщил Дмитрий в пустоту. – Трогать не будем, пусть махра поработает.

Он поднес ко рту микрофон и сообщил исполняющему обязанности командира бывшего полка капитану Барсукову, что артиллерия себя открывать не станет. Василий Барсуков помолчал в ответ, потом хрипло выплюнул:

– Ладно. – Таким тоном, словно обложил Уварова отборным матом.

– Было бы у меня бронебоев побольше – попробовал бы помочь, – тоже в пустоту сообщил Ланцов.

Уваров промолчал. А чего говорить, если и так знаешь, что у зениток бронебойных снарядов резервного «бэка»[408] – шиш да маненько. Где подчиненные Ланцова истратили свой РБК, Михаил не говорил, а Дмитрий не спрашивал. Как не спрашивал и о том, куда, собственно, делся механизированный полк, в который должен был входить дивизион зенитчиков. За последние пять дней непрерывных боев части перемешались так тщательно и так качественно, что разбираться с «потеряшками» будут уже только после победы. Если они уцелеют к тому времени…

Майор кирасиров Жоэль Туфе отправился на разведку лично. Потому что со вчерашнего дня он не имел ни малейшего понятия о том, где он находится, и куда подевались остальные. Вчера третий кирасирский полк, в котором имел честь служить майор Туфе, со всего маху налетел на русские танки. И это были не ставшие уже привычными Т-28А, с которыми S41 и S40 кирасиров боролись почти на равных. Эти были похожи на ожившие детские ночные страхи: приземистые, обтекаемые, с непробиваемой броней и оттянутыми назад башнями, из которых били орудия чудовищного калибра. От полного разгрома третий кирасирский и бригаду сенегальских стрелков спасло только то, что русских оказалось немного – машин тридцать, не больше. Правда, у них еще имелись бронеавтомобили и бронетранспортеры, которые бодро и в хорошем темпе разобрались со стрелками из далекой Африки, но вот уж на них-то кирасиры отыгрались: на поле остались дымить и догорать не только французские машины, но и штук сорок русских, в разной степени побитости. Правда, танк из них был только один, да и тот, кажется, спалили все-таки не SOMUA, а отчаянные сенегальские негры…