Viva la Mésalliance, или Слава Мезальянсу - Игорь Давыдов

В кабинете воцарилось молчание. Маллой-младший скользнул взглядом по лицам будущих тестя и тёщи. Мужчина был привычно хмур, а вот на губах женщины можно было заметить улыбку, живую и привлекающую внимание, как пламя свечи в тёмной комнате.

Некромаг поднялся с кресла, неторопливо обошёл письменный стол Глашек и остановился прямо перед мальчишкой. Тот продолжал сидеть на месте и лишь повернулся в сторону «номера один». Во взгляде паренька читалось медленно нарастающее беспокойство.

Он догадывался, что произойдёт дальше.

Но ему было неведомо, как именно это произойдёт.

Даркен решил не обманывать ожиданий оппонента. Длань «номера один» стремительно рванулась к шее Лёвы. Результат оказался закономерен. Глашек-младший не успел среагировать, и теперь всё, что ему оставалось, так это цепляться корявками за могучую руку молодого человека.

Сам же Дарк с невинным видом повернулся к подскочившему с дивана мужчине и небрежно поднял ладонь в останавливающем жесте.

— Всё в порядке. Просто воспитательный процесс. Вы же знаете, сколько гонору бывает у молодых, которые не понимают, о чём говорят.

Мирек застыл в позе креветки, так и не выпрямившись до конца. Мужчине явно не нравилось происходящее, однако он не решался возразить. И сложно сказать, что ему мешало больше: высокий статус Даркена или же тот факт, что «номер один» на данный момент уже успел продемонстрировать искреннюю заботу о семействе.

Кстати, именно по лицу пана Глашека-старшего некромаг понял, что сейчас что-то будет. Эта смесь удивления, возмущения, гордости и испуга не могла не натолкнуть на подобные мысли.

Дворянин поспешил проследить за направлением взора будущего тестя и увидел, как мальчишка, которому полагалось задыхаться и истерически царапать коротко стриженными ногтями руку, крепко держащую его за горло, нашарил на столе сестрицы степлер, хладнокровно раскрыл его, и уже готовился нанести удар.

Даркен успевал помешать пареньку, однако великодушно дозволил тому принять контрмеры. Конечно, скрепки, возавшиеся в плоть, являлись не самым приятным дополнением к палитре ощущений, однако этого было недостаточно, чтобы заставить некромага разжать пальцы или хотя бы дрогнуть. Тем более, что часть скрепок так и осталась в «обойме» степлера, не сумев закрепиться на руке.

Тем не менее, молодой человек довольно выпятил подбородок вперёд и начал одобрительно кивать, всем своим видом показывая, что действует Лёва недурно, хоть и недостаточно эффективно. Однако почему-то эти кивки заставили мальчугана усомниться в выбранной стратегии. Скрепки стали реже касаться плоти Даркена, а движения паренька замедлились, стали неуверенными.

Секунды две они так и провели в молчании, сверля друг друга взором.

Взгляд серых очей. Слегка разочарованный, немного грустный.

Взгляд зелёных глаз. Неуверенный. Затравленный.

Но затем ситуация разрешилась. Кислорода в лёгких мальчишки стало совсем уж мало. Инстинкты требовали действовать. И Лев предпринял последнюю попытку.

Он перехватил степлер, нащупал большой палец некромага, а затем целенаправленно вдавил скобу в ногтевую пластину.

— А-а-а, курва! — боль оказалась столь неожиданно резкой, что Даркен не выдержал и отпустил добычу.

Паренёк не рухнул на пол лишь потому, что в клаустрофобически тесном помещении пространство между столом и подоконником, итак уже занятое креслом, оказалось недостаточным, чтобы там можно было с комфортом растянуться. Лёва так и застрял в неуклюжем положении посреди падения, отчаянно цепляясь руками за все доступные горизонтальные поверхности, да самозабвенно пытаясь откашляться. Последнее получалось довольно плохо.

Даркен же поспешил сорвать с пояса державу, запустить обезболивающий контур, за начать ковыряться со скобками.

— Неплохо для мелкого соплежуя, — сквозь зубы добродушно похвалил паренька некромаг. — Ладно, уболтал, Леший языкастый. Будешь дальше ходить в свою школу без прикрытия и охраны. Мы таких вредных спиногрызов из запасённых пальцев целый батальон собрать можем, так что, суисцидься себе на здоровье.

— Кхе-кха! Кха! Кха! Скха-скхи-кво! — выдал какой-то совсем уж невнятный хриплый, словно бы говорить приходилось, борясь с кучей песка в горле, ответил Лёва.

И вот теперь на помощь к мальчугану наконец бросились его родители. Даркену даже пришлось потесниться, чтобы мимо него сумела протиснуться пани Глашек, больше уделявшая внимание стакану с соком в руках, чем дороге. Где-то пару секунд дворянин наблюдал за тем, как мальчишку ставят на ноги и отпаивают его папенька с маменькой, а затем перевёл взгляд на Букля.

Тот старательно делал вид, что спит.

— Ах ты комок перьев преда-а-ательский, — протянул Дарк. — Я тебя кормил-поил, чуть ли не яйцо высиживал, а ты… надо было тебя Эфиальтом назвать. Я, между прочим, тут ранен!

— Могу помочь повыдёргивать скрепочки, — весело отозвалась никогда неунывающая маман Брони.

— Окстись, женщина, я ещё живой! — в притворном испуге молодой человек отпрянул назад, прижимая истыканную боезапасом степлера руку к груди.

К сожалению, далеко бежать не удалось: «номер один» бедром влетел в стол первой помощницы слечны Глашек. Монитор опасно закачало, однако, несмотря на широкий размах амплитуды колебаний, он устоял, а вот маленькие фарфоровые фигурки, выкрашенные в белое и синее, все сплошь попадали навзничь. Только черепашка, любопытно вытянувшая шею, теперь гордо взирала свысока на неспособных удержаться на ногах товарищей и товарок из животного мира.

— Ах, курва… — раздосадованно выдохнул молодой человек, спешно хватая монитор и останавливая его движение, хотя в этом уже не имелось никакого смысла. — Спокойно! Всё в порядке! Так и было задумано! Верьте мне!

Пани Глашек весело рассмеялась, уперев в бок левую руку.

— Мальчики! Совсем не меняются с возрастом! Будь они хоть десять раз попаданцы с тысячелетним опытом.

— Потому что это будет тысячелетний опыт фигни, — фыркнул Даркен, небрежно втирая в раненный большой палец грамотно структурированную колдовскую силу. — Кстати, именно поэтому в монотеистических религиях творец обыкновенно мужчина: вы только посмотрите, какая фигня вокруг вас происходит. Определённо, наш мир является чем-то, что может быть создано лишь по приколу, чтобы имелось над чем поржать.

Бастет добродушно и тепло улыбнулась.

— На «поржать» этот мир слишком скучен, сер, уныл и предсказуем. А потому, нет никакого монотеистического творца. Это всё могло возникнуть исключительно случайно. Само по себе. А что в разных реальностях оно всё так похоже, так только потому, что однажды произошедшая случайность со временем дробилась на вероятности, — в этот момент она так напоминала Броню. — Простая подмена понятий. Причина и следствие перепутались в головах людей, не понимающих, что мир такой красивый и удобный не потому, что создавался под нас, а потому, что выжил именно тот вид, которому окружающее именно что красиво и удобно.