Забытые союзники во Второй мировой войне - Сергей Брилев

К сожалению, очередное тому подтверждение я получил осенью 2011 года, когда записывал интервью с британским премьер-министром Дэвидом Кэмероном: в его приезд в Москву на переговоры с Дмитрием Медведевым и Владимиром Путиным.

Например, Кэмерон сказал, что правительство Его Величества не собирается восстанавливать связи британских и российских спецслужб даже после того, как жертвой теракта в московском «Домодедово» стал и британский гражданин: настолько серьёзен для Лондона шлейф жуткого убийства Александра Литвиненко.

Кто же тогда сохранит стабильность мира, если поодиночке мы уже на это не способны, а друг с другом договариваемся через пень колоду?

Вот этот вопрос, на мой взгляд, и делает тем более поучительной историю с нашими забытыми союзниками времён Второй мировой. Не будучи способны договариваться друг с другом, но, конечно же, желая сохранить своё влияние (особенно на фоне возвышения новых «полюсов»), все три участника былой «Большой тройки» заняты поиском союзников на стороне. А список этих союзников часто совпадает с тем, что был в годы Второй мировой. Но какими нас там воспринимают?

Собственно, именно сейчас обращу внимание читателя на то, что в названии этой книги отсутствуют знаки препинания. Я сознательно сформулировал это, как «Забытые союзники во Второй мировой», а не, например, «Забытые союзники. Во Второй мировой». И только правила составления заголовков не позволили мне сформулировать это так, как я построю эту фразу сейчас: «Союзники, забытые во Второй мировой». Потому что там, во Второй мировой, мы кое-что забыли. Ещё точнее: мы склонны не думать о том, как потом обошлись с правителями и народами стран, привлечённых нами на нашу сторону по конъюнктурным соображениям, а не на основе истинной дружбы и совпадения базовых ценностей.

Пройдёмся ещё раз по тому же треугольнику Вашингтон-Лондон-Москва. Но теперь обратим внимание на перемены не у нас самих, а в судьбе наших «малых союзников».

Ну, например, основная масса приведённых мной здесь примеров о позиции уже тогда независимых стран из числа наших «малых союзников» приходится на Латинскую Америку. И что же с ними произошло после Второй мировой?

Взглянем хотя бы на Кубу, которая через считанные годы после Победы оказалась классическим местом противостояния бывших союзников по «Большой тройке». На Кубе американцы думали, что у них «всё схвачено», и всячески потакали Батисте. Но через какие-то четырнадцать лет после окончания Второй мировой войны режим Батисты был сметен восставшим народом. Американцы потеряли на Кубе всё. А приобрели у себя под боком — «непотопляемый авианосец» Советского Союза. А всё потому, что, решая стратегическую задачу победы над «Осью», США отнеслись к своим тактическим союзникам-кубинцам именно тактически, конъюнктурно. В итоге, кубинский народ пережил настоящую трагедию: нация разделена, островная её часть бедствует, а эмигрантская долька проникнута такой ненавистью, что нация ещё на многие десятилетия обречена. Между тем, географию никто не отменял. И даже перестав быть «непотопляемым авианосцем» СССР и, наверное, когда-нибудь отойдя от жестких коммунистических порядков, Куба останется для Америки огромной головной болью.

Что касается «британского мира», то, как я уже не раз замечал, Вторая мировая война не сблизила, а, напротив, отодвинула друг от друга метрополию и колонии с протекторатами. Не будет преувеличением сказать, что следствием, прежде всего, Второй мировой войны стала независимость Багамских островов и Свазиленда, которым я уделил в этой книге больше всего внимания.

Конечно, на это можно возразить, что в британской орбите как была, так и осталась Новая Зеландия. С одной стороны, так оно и есть. Например, стоило по окончании войны пройти новой разделительной линии между Западом и Востоком, как Новая Зеландия повела себя даже радикальнее, чем сама Британия: не просто заморозила отношения с Москвой, а даже закрыла свою московскую дипломатическую миссию. С другой стороны, несмотря на всю свою лояльность Британской империи, дипломатам Новой Зеландии пришлось приложить всё своё умение, чтобы выторговать у Лондона хоть какие-то компенсации в условиях, когда Соединённое Королевство вступало в европейский «общий рынок»[255].

Как мы знаем, никак не менее печально сложились отношения со многими своими «малыми союзниками» времён Второй мировой войны и у Москвы. И все эти советизированные народы постарались при первой возможности выпорхнуть из братского «лагеря».

На первый взгляд, в нынешнюю «пост-модернистскую» эпоху «общечеловеческих ценностей» и мгновенной цифровой связи всё должно быть по-другому. Но циничная логика реальной политики, к сожалению, и в XXI веке возвращает нас в систему координат, когда никакими цифровыми технологиями ещё и не пахло, а нравы были — вечные. Более того, все эти мобильные телефоны с электронной почтой разносят сегодня понятия, которые раньше не всегда решались артикулировать даже через треск аналоговых помех. В решении глобальных проблем большие страны беззастенчиво возвращаются к формуле Рузвельта о Сомосе: «Сукин сын, но наш сукин сын». И с ещё большей лёгкостью, чем тогда, мы отворачиваемся от вчерашних друзей: напомню хотя бы о Каддафи, с которым ещё в 2010 году дружили все без исключения.

Но и до этого, по итогам Второй мировой, вряд ли можно говорить о том, что наши «малые союзники» вышли из неё сильно нами осчастливленными. Мы-то своих целей, как нам тогда казалось, достигли. А они?

Материалы для этой книги я собирал примерно два года, и за это время часть людей, которые мне помогали, сменили должности. Впрочем, есть одна «константа», которая, к счастью, неизменна: первым делом я хочу поблагодарить за многотерпение мою жену Ирочку и мою дочку Александру. Из-за бесконечных командировок они и так редко меня видят, а в процессе написания этой книги я часто, даже будучи дома, «отключался».

Конечно же, хочу я поблагодарить моих родителей Ольгу Николаевну и Бориса Георгиевича Брилёвых: и за то, что они есть, и за то, что в своё время они привили мне любовь к такому экзотическому региону, как Латинская Америка, к которой я здесь так часто возвращался.

Ещё раз хочу отметить, что моим главным консультантом стал старейшина российских международников Евгений Максимович Примаков. Спасибо ему за много часов очень плотного и очень полезного для меня общения. Как учёный и академик, он подтолкнул меня к комплексному осознанию некоторых разрозненных фактов, которые я не всегда умел выстроить в одну причинно-следственную линию. Как опытнейший политик и переговорщик, Евгений Максимович помог мне разобраться в том, какая же логика может на самом деле работать, когда свои политические позиции согласуют власть имущие из русского и англосаксонского миров.