Глиняная Библия - Хулия Наварро

Им всем становилось все страшнее находиться в этой стране, казавшейся теперь западней, и поэтому они хотели уехать из Ирака как можно быстрее. Однако Ахмед попросил их набраться терпения потому что получить в свое распоряжение вертолеты в нынешней ситуации ему было не так-то просто, а отправляться сейчас к иорданской границе на автомобилях он не советовал, потому что это было слишком рискованно.

В вестибюле отеля «Палестина» археологи встретили нескольких журналистов – из тех, что приезжали к ним в Сафран. Они тут же заявили, что война наверняка начнется уже через несколько дней, – по крайней мере, такую информацию они получили из своих редакций. Кое-кто из журналистов собирался вернуться домой еще до того, как начнутся боевые действия, однако большинство из них решили остаться и сейчас активно готовились к началу войны, запасаясь на всякий случай съестными припасами и бутилированной питьевой водой.

Лайон Дойль отправил в агентство «Фотомунди» факс с кратким и ясным сообщением: «Возвращаюсь завтра. Везу материал в достаточном, но не полном объеме. В последние дни работать было очень трудно. Но самое важное уже сделано».

В этот вечер Ив Пико и археологи из его бригады ужинали вместе с Мирандой и другими журналистами.

– А почему бы тебе не уехать отсюда? – спросил Ив Миранду.

– Я была бы не я, если бы сейчас покинула Ирак. Не для того я маялась здесь все это время, чтобы, когда дойдет до дела, взять и сбежать отсюда.

– Я приглашаю тебя провести несколько дней со мной в Париже. По правде говоря, я хотел бы, чтобы ты провела со мной столько времени, сколько сама захочешь.

Миранда посмотрела на Ива и понимающе улыбнулась. Ей нравился этот археолог, впрочем, и она нравилась ему, однако они оба осознавали, что их жизненные пути идут параллельно один другому и никогда не пересекутся. А если это и произойдет то, скорее всего, лишь во вред им обоим.

– Оставь все, как есть, Ив.

– Но почему? Ты мне говорила, что ты одна.

– Да, я одна.

– Тогда, может быть…

– Нет, не может быть. Ты замечательный человек, а потому мне не хотелось бы, чтобы это было приключением на одну ночь.

– Но я вовсе не предлагаю тебе приключение на одну ночь, – запротестовал Ив.

– Я знаю, однако, учитывая, как складывается моя жизнь. Да и твоя, я сомневаюсь, что мы сможем дать, друг другу нечто большее.

– Пожалуйста, Миранда, дай себе шанс, а заодно дай шанс и мне!

– Когда я вернусь с этой чертовой войны, которая уже вот-вот начнется, то приеду навестить тебя в Париж или туда, где ты будешь находиться, и тогда мы в спокойной обстановке, трезво оценивая ситуацию, посмеемся над тем, о чем мы тут сейчас говорили, выпьем по стаканчику и расстанемся друзьями или… В общем, посмотрим.

Ив решил не настаивать. Тем не менее, зная, что Миранда остается в Багдаде, он испытывал сильное беспокойство из-за того, что здесь она наверняка будет подвергаться опасности.

Ахмед Хусейни, тоже присутствовавший на этом ужине, лихорадочно поглощал виски – один стакан за другим. Фабиан всячески пытался успокоить Ахмеда, в котором было уже весьма трудно узнать того человека, каким он был раньше.

Самоуверенный и элегантный директор Департамента археологических раскопок Министерства культуры Ирака превратился в неряшливо одетого человека с большими темными кругами под глазами и с тоской во взгляде. Он все время с беспокойством оглядывался по сторонам, как будто опасался за свою жизнь.

– Вы поедете в Сафран? – поинтересовалась Марта Гомес.

– Не знаю. Доктор Наджеб не позволил мне поговорить с Кларой. Надеюсь, что я смогу это сделать завтра. Я поступлю так, как она захочет, и поеду в Сафран, если там от меня может быть какая-то польза.

– Но ведь она ваша супруга! – воскликнула Марта. – Неужели вы оставите ее в такой ситуации одну?

– Не знаю, госпожа Гомес, не знаю… Я… В общем, все то, что произошло, – просто ужасно. А теперь еще эта война… Кто знает как будут развиваться события… Но, как бы то ни было, Кларе все равно придется возвратиться в Багдад. Вряд ли она сможет долго оставаться там одна.

Фабиан жестом показал Марте, чтобы она больше не развивала эту тему, и перевел разговор на предстоящую археологическую выставку.

– Мы вам очень признательны за то, что вам удалось убедить иракские власти разрешить нам провести выставку предметов, которые мы нашли в Сафране.

– Да, и профессор Пико уже подписал необходимые бумаги, – кивнул Ахмед.

– А когда к нам присоединитесь вы сами? – спросил Фабиан.

– Я? Не знаю. Все зависит от Клары. Я уехал бы отсюда хоть завтра, если бы мог. Однако покинуть Ирак не так-то просто, и теперь, когда Танненберга уже нет в живых, мне не позволят отсюда уехать…

Раздавшийся звонок мобильного телефона Ахмеда прервал разговор. Хусейни поднялся и отошел в сторону, чтобы спокойно поговорить и чтобы в воцарившейся тишине никто не слышал, как на другом конце телефонной линии чей-то повелительный голос дает ему указания.

Ахмед послушно соглашался с этими указаниями, но виду него становился все более и более обескураженным.

– Кто это вам звонил? – спросила Марта, не задумываясь, тактичен ли ее вопрос.

– Это… это был Полковник. Вы его не знаете. Это очень важная персона…

– Полковник? Да нет же, мы его знаем. Он приезжал в Сафран с бригадой следователей после того, как были найдены трупы Самиры и двух охранников, – вспомнил Фабиан.

– Это, похоже, ужасный человек, – прошептала Марта.

– Завтра рано утром я вылетаю в Сафран вместе с группой высокопоставленных лиц Ирака, чтобы участвовать в похоронах Танненберга. Во Дворце хотят, чтобы его похоронили со всеми возможными почестями. Мне приказали тоже туда отправиться, чтобы быть рядом с Кларой и убедить ее, что ей пора вернуться в Багдад.

– Это вполне разумно, – обрадованно закивал Лайон Дойль.

– А как же мы? – с беспокойством спросил Пико.

– Вы вылетите отсюда на вертолетах послезавтра рано утром» так что никаких изменений в том, что касается вашего отъезда, нет. Карим – он мой помощник и, кстати, племянник Полковника – позаботится о том, чтобы у вас не возникло никаких проблем. Если я не успею вернуться ко времени вашего отъезда, то он и отвезет вас на аэродром. Однако я надеюсь, что вернусь уже завтра и, возможно, вместе с Кларой.

Ахмед подумал, что ужин пора заканчивать. Ему больше не хотелось здесь оставаться, да и обильные возлияния уже начинали сказываться: голова у него шла кругом, к горлу подступала тошнота, а глаза воспалились. Ахмед понимал: самое лучшее что он может сейчас сделать, – это пойти и лечь спать, если ему конечно, удастся заснуть.

Пико тоже чувствовал себя уставшим, но ему не хотелось идти спать, а потому он предложил присутствующим пойти и опрокинуть еще по стаканчику в баре, и почти все они согласились – один лишь Анте Пласкич попрощался с остальными и отправился спать.