Родная кровь - Anne Dar

меня очень сильно позабавило, – она вдруг посмотрела на свои роскошные наручные часы, циферблат которых был украшен красивыми камушками белоснежного цвета. – Что ж, к завтраку я сегодня всё-таки опоздаю, но ничего страшного. Скажу своему любимому сыну, что у меня был приём у какого-нибудь доктора, вызову в нём жалость к старушке-матери, может быть, он расщедрится и подарит мне новый бриллиант… – она смотрела на меня с непринуждённым задором, которое выглядело ещё более жутким, чем могла бы выглядеть сказанная в лоб угроза. И она понимала это. Я прекрасно знала, что она не просто отдаёт отчёт своим действиям, но ведёт тонкую, устрашающую своим мастерством психологическую игру. – Оу, да не переживай так, девочка! – продолжая улыбаться, она вдруг вскинула руки и затем вновь опустила их на свой клатч с ядом. – Может быть, ты не видишь этого из-за своего естественного страха передо мной, но я понимаю тебя как никто другой: ещё полчаса назад ты желала скрыть истинное происхождение своего ребёнка точно так же, как я желаю продолжать скрывать истинное происхождение своих детей. Но тебе повезло: я более опытная, чем ты, и наши желания невообразимым образом совпали – я тоже желаю, чтобы никто и никогда не узнал правду о том, кто является отцом твоего ребёнка. Поэтому я тебе помогу, – перейдя на заговорческий тон, Лурдес слегка нагнулась ко мне, как танцующая в гипнотическом танце змея перед замершей жертвой. – Я уже начала тебе помогать. Мой непокорный мальчик, твой обожаемый Байрон, очень умён, но для тебя это не новость, верно? В глупого мужчину, каким бы он ни был красавцем, ты бы не влюбилась. Так вот, наш умный Байрон сумел раздобыть биологический материал твоего сына для проведения экспертизы на своё отцовство. Поздравляю, твой сын и вправду наследник миллионного состояния, но ты ведь это знала и без экспертизы, верно? Однако Байрон этого так и не узнает. Результаты теста я перехватила и подменила, так что не переживай, я обещаю тебе, что мой сын ни-ког-да не узнает, что твой ребёнок является и его ребёнком тоже. Ты ведь этого хотела? Я тебе помогла. Можешь сказать мне спасибо, – она выжидающе посмотрела на меня, но я окончательно онемела, и тогда она решила расшевелить меня более конкретным вопросом. Ощущение было такое, будто она тыкала бесчувственной палкой в живой муравейник. – Тереза, Вы понимаете, почему я выбрала именно Вас для своего рассказа?

Я знала единственный и оттого неописуемо страшный ответ. И потому не хотела его произносить вслух.

– Я уеду… – гулко сглотнув, через пересохшее горло начала выталкивать слова я. – Я пообещаю Вам никогда больше не приближаться в Байрону…

Нет, естественно это было всё не то, но утопающий всегда хватается за соломинку, умирающий желает растянуть секунды – жалкие остатки его уже подкравшейся к логическому финалу жизни.

– Видишь ли, это невозможно, – покачала головой моя жуткая собеседница. – Ведь ты только что стала единственной, кто знает всю правду не только о моей жизни, но о многих других жизнях и многих смертях. Мне не нужно, чтобы ты уехала в неизвестном направлении с этой правдой, чтобы была вольна формировать из неё свою собственную правду. Мне нужно, чтобы ты исчезла вместе с ней. Навсегда.

– Я исчезну… – начала я, но она в который раз не дала мне договорить.

– Да, исчезнешь. Ведь я об этом позабочусь.

– Вы хотите убить меня, – я не спрашивала. Я утверждала.

– Всё именно так, – совершенно спокойным, даже обыденным тоном подтвердила мою страшную догадку о расправе она. – Но не конкретно я. Нет, конечно же. Я не замараю свои руки. Для этого дела у меня есть Ричард. И он уже ждёт Вас.

Моё горло перекрыл ком, но я каким-то чудом нашла в себе силы продолжать говорить через него:

– Что Вы хотите сделать с моим сыном?

– С сыном Байрона, внуком Пины? – вздернула брови Лурдес. – Что ж, мальчишка не знает о своём истинном происхождении и никогда не узнает о нём, ведь у него не будет матери, единственной знающей правду и способной поведать её ему, а его отец убедился в своей непричастности к его рождению посредством ДНК-экспертизы. Я его не трону. Но! – она выразительно посмотрела на меня. – Только при условии, что ты сейчас добровольно выйдешь из машины и без сопротивлений пойдешь за Ричардом. Мы здесь одни, вокруг лес и тебе некуда бежать. Твой исход предрешён. Через несколько минут твоя роль в этой пьесе будет отыграна, хочешь ты того или нет, будешь сопротивляться тому или нет. Выходит, вопрос заключается только в том, закончится ли эта пьеса и для твоего сына тоже. Окажешь сопротивление – сегодня же встретишься со своим ребёнком на том свете, будешь мудра – встретишь его на той стороне старым и прожившим полноценную жизнь стариком. Выбирай.

– Откуда мне знать, что Вы не обманете меня, что Вы ничего ему не сделаете? – к моим глазам подступили слёзы, но я не желала предоставлять возможность наслаждаться ими своему карателю, а потому изо всех сил сдерживала их на границе своих глаз.

– Неоткуда, – прищурилась Лурдес. – Просто доверься мне. Ты ведь знаешь, что мне можно доверять, в конце концов, ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо другой. Я уже пообещала тебе, что не трону твоего ребёнка, в случае твоего несопротивления, но если ты сейчас не пойдёшь туда, куда тебя поведёт Ричард, я ещё раз пообещаю тебе избавиться не только от тебя, но и от твоего мальчишки в течение следующих нескольких часов. Решай: стоит ли эта договорённость свеч.

Их было двое. Они оба были вооружены. Я была одна. У меня не было оружия. Я могла попытаться бежать, получить пулю в спину, умереть и своей смертью приговорить к гибели своего ребёнка. Либо я могла согласиться на их условия, повиноваться, получить пулю в сердце, умереть и своей смертью спасти своего ребёнка. Мой выбор был очевиден, потому как выбора у меня не было. И Лурдес это прекрасно понимала. Как заранее понимал это и Ричард.

Я выразила своё согласие немым кивком головы. Лурдес сказала, что я могу протянуть руку к рулю, чтобы нажать на кнопку разблокировки пассажирских дверей. Повинуясь, я переместилась на среднее место и, потянувшись к нужной кнопке, замерла. Но лишь на пару секунд. Уже отрывая руку от кнопки, я всё же предприняла попытку к сопротивлению, но настолько мизерную, что её не смогла заметить даже Лурдес. Жизнь это мне уже не спасёт, но, возможно, сможет спасти жизни других людей… Хотя шансы