Древняя Греция - Владимир Миронов

Новая армия Александра напоминала слоеный пирог: в трех первых рядах шли македонцы, затем двенадцать рядов – персы, а замыкали их – вновь македонские гоплиты. Вскоре появились изменения и в царском окружении. Александр окружил себя не верными «гетайрами», а персидскими телохранителями («яблоконосцами», чьи копья украшены золотыми шарами). Полагаю, что на сей шаг его толкнула суровая необходимость: по подсчетам ученых, примерно лишь четырнадцатая часть его 70?тысячной армии состояла тогда из родных македонцев. Греков и персов он влил в македонские подразделения, как сегодня американцы пытаются создать в Ираке союзные силы, разбавляя войска подчиненными «варварами». Думаю, он просто не видел иного способа удержать под своим контролем обретенные им огромные части Азии. В новой смешанной армии он хотел бы видеть инструмент ассимиляции народов, своего рода плавильный котел типа войск НАТО. Также сегодня американцы, столкнувшись в Ираке с сопротивлением народа, уже планируют использовать как пушечное мясо своих новых союзников в Европе и Азии, которых они с большим удовольствием зажарят на кострах развязанных ими новых мировых битв.

Войска, что присылал Антипатр, состояли из уроженцев зависимых Балканских стран. Они всегда были ближе к Азии, чем к Европе. Причем все увеличивающиеся масштабы потерь среди воинов (смерть от ран, болезней, истощения и т.д.), нужда в новых гарнизонах (для удержания захваченных им крепостей) вынуждали царя искать замену быстро таявшему войску. В итоге с осени 330 года до н.э. в армии Александра стали служить лидийские наемники и персы-горцы в качестве подданных. В начале 327 года до н.э. царь приказал обучить греческому языку и владению македонским оружием 30 тысяч персидских юношей (ровно столько, сколько у него насчитывалось всего пехоты в 338—334 гг. до н.э.) Менялась и организация военных сил, что должно было отвечать условиям ведения горной войны в 330—327 годах до н.э. Для такого рода войны требовались в больших количествах и «горные стрелки», иранские спецотряды конных метателей дротиков и лучников. Создан был и новый род войск, конница в качестве гоплитов. Стало ясно: в Азии надо применять азиатские способы борьбы.

Раненый Телеф, сын Геракла

Взвесив все содеянное, можно ли сказать, что Александр Македонский все же не случайно назван иными «великим»? Так что же достойно похвал? То, что он готов был убивать вновь и вновь, губить сотни тысяч, миллионы людей во имя миража? Конечно, он почти завоевал весь тогдашний античный мир. И все же не весь: Рим был вне зоны влияния, схватка между двумя гигантами не состоялась. Александр, вернувшись из Индии, год занимался подготовкой нового, более дерзновенного предприятия – похода на Запад. Вся весна 323 года до н.э. ушла на заготовку вооружений для его новой армии. Со всех концов обширного царства в Вавилон прибывали войска всех родов оружия, азиатские всадники, греческие наемники, обученные по македонскому образцу войска. Отовсюду приезжали строители, моряки, капитаны кораблей. Что было причиной этих лихорадочных сборов? Вскоре стало известно: с наступлением лета должен был начаться поход на запад. Его полководец Неарх с находящимся на Евфрате флотом хотел обогнуть Аравию и направить силы Александрова войска против Карфагена или Италии. Флот должен был проникнуть через Геркулесовы столбы в западный бассейн Средиземного моря. Завладение его берегами позволило бы завершить эллинизацию. С той целью по его приказу и накапливались громадные вооружения в гаванях Средиземного моря. Подобные шаги, по мысли Александра, довершили бы и упрочили на будущие времена «смелое здание всемирной монархии». Царь захворал буквально за пять дней до начала величайшей авантюры – покорения Запада. Затея провалилась, ибо он вскоре умер. Показательно, что буквально у мертвого тела возникла схватка за царские регалии.

Выбор наложницы на Востоке

Вправе ли мы говорить, что он «изменил ось его (мира) вращения» (Дж. Фуллер)? Вилькен скажет: «Весь последующий ход мировой истории, политику, экономику и культуру позднейших времен нельзя понять без деяний Александра». Спустя столетия после его смерти Аппиан из Александрии сравнивал его короткое правление со вспышкой молнии, столь яркой, что якобы только недавно историки осознали его значимость. Возразить ему трудно в отношении одного: бесспорно, правление Александра было в чем-то подобно вспышке молнии. Но что же высветила эта вспышка? Только то, что весь античный мир огромен, что он состоит из множества народов, которые отнюдь не жаждут оказаться под началом мирового владыки, царя или императора. Если даже и сегодня при колоссальных возможностях современной техники, средств сообщения, мощнейших экономик вряд ли кто решится выступить этаким мировым монархом (при условии если он не идиот и не самоубийца), то в те времена подобная затея была изначально обречена.

Но может быть, его походы имели какую-то научно-географическую и культурную ценность, скажем, подобно походу Наполеона в Египет? Бесспорно, крупицы новых знаний для европейцев и азиатов это «мероприятие» дало. Предприняты были определенные усилия в направлении научных изысканий: в государственный архив Вавилона сданы на хранение важные отчеты генштабистов Александра, где приложены измерения завоеванных стран, так что его можно назвать и «первым землемером». Вспомним, что еще Аристотель жаловался на неверность данных по расстояниям, полученных от купцов и караванов. Благодаря ему и Неарху Критскому стали известны течения Инда и Ганга и другие данные по географии Индии и Месопотамии. Конечно, есть доля истины в словах и тех авторов, что говорят: «Историки часто приписывают ряд географических открытий Александру Македонскому и участникам его походов или сильно преувеличивают их роль в деле изучения географии Востока. Войска Александра проходили через области Персидской империи, заселенные древними народами высокой культуры, либо через территории, хорошо известные этим народам. Участники македонских походов, как правило, не добыли на месте новых и не обработали старых географических материалов, собранных покоренными ими народами (египтянами, персами и др.). И все же можно отметить по крайней мере три относительно крупных географических достижения, связанных с именем Александра и его соратников: получение сведений о Приаралье, исследование Персидского залива и Красного моря». Поручение исследовать Каспийское море не было исполнено в связи со смертью полководца. Неудачей закончилась попытка обогнуть Аравию (ни Архей из Полы, ни Андросфен из Тазоса, ни Гиерон из Солои не смогли этого добиться). Эра подлинных масштабных географических открытий была еще впереди. И стоило ли ради этого положить несколько сотен тысяч людей – большой вопрос. Сенека писал: «Александр, царь Македонский, принялся изучать геометрию – несчастный! – только с тем, чтобы узнать, как мала земля, чью ничтожную часть он захватил. Несчастным я называю его потому, что он должен был понять ложность своего прозвища, – ибо можно ли быть великим на ничтожном пространстве?» Далее Сенека очень злободневно говорит о «безумце», который простирает «свои помыслы за океан» в мечтах о мировом господстве…