📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгТриллерыПерерождение - Джастин Кронин

Перерождение - Джастин Кронин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 160 161 162 163 164 165 166 167 168 ... 228
Перейти на страницу:

Как долго его держат в камере, Тео не знал. В грязное оконце не посмотришь: оно слишком высоко. Днем в нем белела полоска неба, ночью сияли звезды. Последними в памяти отложились падающие с потолка вирусоносители — недаром же их пикировщиками называют! Потом все перевернулось. Тео смутно помнил, как удалялось бледное лицо Питера, как его звали по имени, как хрустела шея, когда пикировщики швыряли его в сторону крыши. Он помнил ласковый поцелуй солнца, объятия ветра и летящую вниз винтовку. Винтовка словно дразнила — падала медленно, выделывая безумные сальто.

А дальше — ничего. Дальше в памяти начиналось темное пятно, дыра с рваными краями, словно от выдранного зуба.

Сидя на нарах, Тео услышал шаги. Под дверью появилась щель, и в нее по полу протолкнули тарелку с водянистым супом. Изо дня в день кормили тем же. Иногда в супе плавал кусочек мяса или мозговая косточка. Сначала Тео решил не есть, дабы спровоцировать неизвестных тюремщиков на какие-то действия, но уже через день голод стал невыносим.

— Как самочувствие?

— Отвали! — с трудом ворочая языком, буркнул Тео.

Раздался сухой смешок, и сапоги заскрипели по каменному полу.

— Вот это я понимаю, настрой так настрой! Ай да Тео! — Молодой голос или старый, Тео понять не мог, но, услышав свое имя, почувствовал, как по спине бежит змейка страха. Лучше не реагировать…

— Надеюсь, тебе удобно?

— Откуда вам известно, кто я такой?

— Неужели не помнишь? Похоже, нет. Ты сам мне сказал. Ну, когда попал сюда. Мы с тобой славно поболтали!

Тео отчаянно напрягал память, но в ней было пусто и черным-черно. Может, и голоса на самом деле нет? Может, ему мерещатся и этот странный, называющий его по имени голос, и обутый в сапоги некто? В таком месте подобное рано или поздно случается. Рассудок творит то, что хочет.

— Не желаешь разговаривать? Ничего страшного.

— Делайте то, что решили! К чему медлить?

— Ну, мы уже сделали и делаем в этот самый момент. Оглянись по сторонам, Тео. Что ты видишь?

Тео машинально обвел взглядом камеру: нары, дыра в полу, грязное оконце. На стенах пестрели надписи, точнее, выцарапанные на камне каракули, которые он рассматривал часами. Не слова и не рисунки — сплошная бессмыслица, хотя над дырой на уровне глаз нацарапали целое предложение: «Здесь был Рубен».

— Кто такой Рубен?

— Рубен? Я не знаю никакого Рубена!

— Хорош прикидываться!

— Ах, Ру-бен! — За дверью снова захихикали. Тео правую руку отдал бы за то, чтобы как следует вмазать этому смешливому хлыщу. — Забудь его, Тео! С Ру-беном ничего не вышло. Сейчас Ру-бена можно назвать далеким прошлым! Ну, скажи, как ты спишь? — после небольшой паузы попросил обутый в сапоги.

— Что?

— Ты меня слышал. Как тебе толстуха?

У Тео дыхание перехватило.

— Что вы сказали?

— Ну же, Тео, не валяй дурака! Мы все через это прошли. Я говорю о толстухе, которая тебе снится.

Память взорвалась, как гнилое яблоко. Сны… Толстуха на кухне… Обутый в сапоги знает, что ему снится!

— Честно говоря, мне самому она никогда не нравилась. Целыми днями бла-бла-бла! А запах… Вонища!

Тео сглотнул, пытаясь навести порядок в мыслях. Стены камеры будто смыкались и давили на него. В полном отчаянии он стиснул голову руками и выжал из себя:

— Никакой толстухи я не знаю.

— Конечно-конечно! Прекрасно понимаю тебя, Тео. Мы все через это прошли, ты не одинок! Позволь спросить кое-что еще… — Голос превратился в заговорщицкий шепот. — Ты уже зарезал ее? Ну, тем большим ножом? Дошел до этой части?

Накатила тошнота, и воздух застрял в груди. Нож, нож, нож…

— Ясно, еще не зарезал. Не волнуйся, успеешь! Всему свое время. Уверяю, потом станет гораздо легче. Это, можно сказать, поворотный момент.

Тео поднял голову. Щель под дверью еще не закрыли, и в ней виднелся носок сапога, сношенного чуть ли не до белизны.

— Эй, ты меня слушаешь?

Тео пристально смотрел на сапог: у него возникла идея. Он беззвучно встал, прокрался к двери, аккуратно обогнув миску с супом, и сел на корточки.

— Понимаешь, о чем я? Об облегчении! О невероятном облегчении!

Молниеносный выпад — Тео бросился на сапог, словно кошка на мышь. Слишком поздно — рука схватила пустоту, а потом ее обожгла адская боль: на запястье наступило что-то тяжелое. Каблук сапога! Он мял, давил руку, втирал кости в пол. Тео прижался щекой к холодной стальной двери.

— Мать твою!

— Что, больно?

Перед глазами замелькали блестящие точки. Тео попробовал отдернуть руку, но ладонь, как бабочку, пригвоздили к полу. С другой стороны, боль означала нечто важное: и голос, и его обутый в сапоги обладатель — настоящие.

— Катись… Катись к черту!

Каблук снова надавил на запястье, и Тео взвизгнул от боли.

— Вот так-то лучше, Тео! К черту — это значит в ад? А где ты, по-твоему, находишься? Ад — твой новый адрес, дружище!

— Я… Я тебе не друг!

— Пока, вероятно, нет. Но это временно. Рано или поздно мы подружимся.

Каблук резко перестал мять запястье. «Какое счастье, когда боли нет!» — подумал измученный Тео, отдернул руку и скрючился у стены.

— Хочешь, верь, хочешь, нет, но я далеко не самое страшное! — заявил обутый в сапоги. — Сладких снов, Тео! — Щель под дверью с грохотом закрыли заслонкой.

Часть 8 ГАВАНЬ

Не бойся: этот остров полон шумов

И звуков, нежных, радостных, невнятных

Порой. Сотни громких инструментов

Доносятся до слуха. То вдруг голос,

И сам он меня от сна пробудит,

Опять навеет сон.

У. Шекспир, «Буря», акт III, сцена 2[14]

47

Сколько часов они ехали? На жестком металлическом полу кузова не уснешь. Майклу казалось, стоит закрыть глаза, как грузовик налетает на кочку или резко сворачивает, безбожно сотрясая внутренности.

Майкл поднял голову: за единственным окном крытого кузова — квадратиком армированного стекла в верхней части дверцы — занималась заря. Во рту пересохло, тело ныло, словно его целую ночь били молотком. Майкл прижался спиной к трясущейся стенке и протер глаза. Рядом в неудобных позах застыли друзья: кто сидел, кто лежал, обняв рюкзак. В отеле «Милагро» пострадали все, но Алиша — больше остальных. Девушка сидела у стены и смотрела вроде бы на Майкла, а на самом деле в никуда. Лицо бледное, глаза пустые, измученные… Ночью Маусами, как могла, обработала и перевязала вспоротое бедро Алиши, но Майкл видел: рана серьезная. По-настоящему спала лишь Эми — свернулась на полу калачиком, подтянув колени к груди. Темные волосы веером рассыпались по щекам и колыхались в такт движению грузовика.

1 ... 160 161 162 163 164 165 166 167 168 ... 228
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?