Формула бессмертия. На пути к неизбежному - Александр Никонов

Секунду поразмыслив, я спросил:

— Тогда возникает вопрос: а сознание одно или их множество?

Менский вздохнул:

— Вот на этот вопрос я пока ответить не могу. Но обратите внимание, что всякого рода феноменальные штуки начинаются, когда сознание личности отключается. Когда личность отключается, и наше сознание… то ли выливается в общий мир, то ли охватывает его, то ли сливается с ним.

— А что же такое сознание по существу? По своей физической сущности?

— На этот вопрос вам никто не ответит.

…Какие такие феноменальные штуки имел в виду добрый Менский? Да разного рода трансовые чудеса! Которые, например, могут избавить вас от рака…

Нужно только отличать сознание от его рассудочной, интеллектуальной составляющей, которой могут заниматься и машины. И вот это самое «чистое» сознание, отделенное от шелухи личности, каким-то образом «использует» мозг, как выразился Менский, или «базируется» на мозге, как говорю я. А Кастанеда, быть может, сказал бы «концентрируется» в нем.

При этом Менский допускает, что сознание не просто пассивно воспринимает одну из вероятных квантовых альтернатив, но может отчасти осуществлять выбор между квантовыми альтернативами, сдвигая вероятности наступления того или иного события.

— В таком случае ваша теория становится проверяемой и, стало быть, научной, — сказал я. — И проверить это легко. Усадить мужика, велеть ему усилено думать и начать рядом подбрасывать монетку — сдвинет он своими мыслями вероятность выпадения решки или нет. А еще можно посмотреть, влияет ли человек своим сознанием на частоту радиоактивного распада, поскольку это чисто вероятностный процесс.

— Такие опыты проводились, — кивнул Менский. — Но внятного результата не получено.

А я его на минутку прерву и расскажу читателю, что подобные опыты действительно проводились, и неоднократно. Результаты — от нулевых до удивительных. Например, в журнале «Физика сознания и жизни, космология и астрофизика» (№ 3, 2002) некий Букалов описывает эксперимент по воздействию людей в состоянии транса на скорость радиоактивного распада, приводит гистограммы результатов эксперимента и приходит к выводу, что скорость распада меняется до 20 %! Причем «одним из интересных результатов является то, что при повышении в опыте скорости радиоактивного распада активность источника после снятия воздействия возвращалась к исходному значению в течение 20–30 секунд. При понижении скорости радиоактивного распада активность источника после снятия воздействия операторов оставалась пониженной в течение 20–40 минут. При этом характер возвращения значений к исходному уровню зачастую имел специфическую форму переходного процесса». Более того, отважные букаловцы обнаружили даже фантомный (вакуумный) след в том месте, где раньше стояла коробка с распадающимся материалом!

Верить этим результатам или нет — дело ваше. Я бы поостерегся. И физик Менский не особо верит:

— Результат сам по себе, даже если он обнаруживается, еще ни о чем не говорит. Потому что сдвиг частоты от теоретической вероятности возможен и является сам по себе вероятностным событием. Просто чем больше сдвиг, тем менее он вероятен. Но не невозможен. Монета может десять раз подряд упасть на орла. К тому же тут есть и еще одна важная тонкость. Людям, воздействующим на коробку с радиоактивным материалом, на результат опыта наплевать, их жизнь от этого не зависит. Нет эмоциональной вовлеченности. Поэтому все серьезные исследования и показывают нулевой или ничтожный результат. Между тем возможность со стороны сознания влиять на вероятность наступления события и проскальзывать в наиболее выгодный мир (видеть предпочтительную проекцию) возникла от эволюционной нужды. Поэтому она может сработать, только если есть сильный эмоциональный стимул. К тому же наблюдатель, который уверен в успехе опыта, может своей уверенностью сместить вероятность и получить результат, который увидят посрамленные скептики. А сами скептики у себя в лабораториях никакого эффекта не обнаружат, поскольку уверены, что его быть не может. Каждый видит то, что хочет увидеть.

После этих слов Менского я вспомнил опыты Бенвенисты, которому удалось подтвердить эффект гомеопатии, а тем, кто его проверял, нет. Всплыл в памяти несчастный Зенин, которому тоже не удалось подтвердить опыт в присутствии сурового наблюдателя. Почесал затылок и спросил:

— Вот заяц бежит от волка. Он жизненно заинтересован попасть в тот мир, то есть увидеть ту проекцию реальности, в которой он выживет. Но зайца съели. Почему не сработал его сдвиг вероятности? Потому что волку сильнее хотелось есть, чем зайцу спастись?

— Не только поэтому. В квантовом мире осуществляются все альтернативы. В каких-то проекциях заяц ускользает, в каких-то его съедают. Но даже сдвиг вероятности в свою пользу, обусловленный сильным эмоциональным всплеском, не дает гарантии. Вероятность есть вероятность. Может реализоваться самая маленькая и не реализоваться большая. А вещи невероятные произойти не могут, как бы вам этого ни хотелось. Например, невозможно превратить воду в вино или накормить пятью хлебами тысячи голодных.

Допустим, согласится читатель. Гипотеза любопытная. Но при чем тут транс? Почему опыты по возможному сдвигу скорости радиоактивного распада проводят с человеком в состоянии транса?

Потому что нас интересует провал туда, в безмыслие, из которого можно вынырнуть в другую реальность. Ибо мысли — это нарисованный готовый мир. Который мы ежесекундно поддерживаем своим внутренним диалогом. Нужно этот диалог остановить. Перестать поддерживать мир, сотворять его. И оказаться между мирами.

Мастера, занимающиеся погружением людей в ничто, порой доводят своих клиентов до такого «нулевого» состояния. Вы помните, я спрашивал у шамана Кучеренко, что происходит, когда человек при погружении в транс лишается биографии и схемы тела. Он ответил:

— Ну, если исчезает схема тела, исчезает и образ «Я». Они гаснут одновременно. Нет схемы тела — нет никого. И ты себя уже никак не мыслишь.

Поэтически выражаясь, если квантовый мир — это многогранный кристалл, то каждая его грань — это реальный мир (мир классической физики). А ребра между гранями — трансовые состояния. С ребра можно соскользнуть на одну грань, а можно на другую. Например, на ту, где у вас нет рака или инсульта. Или в тот мир, где вы омоложены, потому что организм функционирует лучше. Это возможно, поскольку сознание в концепции Эверетта — Менского принадлежит всему миру и лишь концентрируется на одной из его граней. Оно, как камень на перстне, может крутиться вокруг пальца и занимать разные положения. Можно сказать и так: транс — это погружение в глубь кристалла. Откуда можно вынырнуть на другую грань.

Любопытна трактовка Менским сна. Сон вообще явление во многом таинственное. Его назначение до сих пор не разгадано. Но ясно, что это эволюционное приобретение, связанное с цикличностью дня и ночи и оставшееся в нас, на мой взгляд, с тех пор, когда жизнь на планете была одноклеточной, растительной и целиком зависела от электромагнитной солнечной подпитки. Нет подпитки — жизнь замирает. В дальнейшем к процессу сна «подгрузились» и другие задачи — по внутренней коррекции ошибок, накопившихся за день. При этом не надо забывать, что сон является естественной формой транса. По Менскому, именно это позволяет сознанию, отключив актуальную обработку внешних сигналов (то есть, по сути, производство окружающей реальности) погружаться в квантовую глубину для автоматической «починки носителя».