Ненаглядная жена его светлости - Натаэль Зика

Софья мысленно хмыкнула – как же быстро супруг перенимает земные словечки и понятия!  Обычно она за собой следит, но временами вырывается.

Здесь раньше и слыхом не слыхивали об обедах из трёх блюд. Собственно, во время трапез этих блюд приносили заметно больше, чем три. Но постепенно с лёгкой руки герцогини всё, что жидкое, то есть супы, стали звать первыми блюдами. Мясо, гарниры, рыбу – вторыми. Прижилось.

Сын схватил сосок, пару раз дёрнул головой, ощутимо его прикусив, и принялся есть.

Софья любовалась малышом, проводила пальцем по упругой щеке, гладила бровки, ловила губами и целовала ручку.

И не замечала, какими глазами смотрел на них муж и отец.

А Арман тонул в нежности и диком желании укрыть, защитить, загородить от всего мира.

Когда сумасшедшая маркиза выхватила из причёски стилет и замахнулась на Софию, у него сердце остановилось. Пульсар вышел не больше горошины и потух, не пролетев и метра. Король с графом барахтались на полу, перегородив дорогу, няня закрывала собой ребёнка, и Софа бросилась наперерез Диане, отвлекая внимание от сына.

Не стража, не мужчины-маги – слабая женщина, по сути, ещё девочка, не раздумывая ни секунды закрыла собой няньку с ребёнком на руках!

Впрочем,  стража с магами лежали вповалку – дуэль менталистов мало кого пощадила.

И тогда он рванул изо всех оставшихся сил. Ристов маркиз неплохо его помял, впрочем, Арман в долгу не остался, но магическое и физическое истощение давали о себе знать.  В другое время он бы перехватил обезумевшую идиотку, а тут не успевал. Само собой пришло решение – отбросить леди в сторону и загородить её своим телом.

Стилет вошёл с противным хрустом, и поначалу боли Арман даже не почувствовал. Последнее, что он запомнил перед тем, как потерять сознание, это то, как старался смягчить падение жены и не раздавить, ведь он тоже падал, причём  прямо на неё.

Он сделал бы это ещё раз,  если – не допусти, Всевидящий! – ситуация повторится.

Загородил бы её снова и снова, не думая о себе.

Потому что без Софии плохо будет Александру.

А ему, герцогу Д'Аламос,  без Софии плохо не будет.

Без неё он просто ляжет и сдохнет.

Ребенок выпустил сосок, сонно чмокнул и засопел.  Софа некоторое время смотрела не него, потом осторожно переложила в колыбель и встала.

Арман жадным взглядом проследил, как жена поправляет сорочку и  сглотнул.

–Ты куда? – герцогиня повернула не к супружеской спальне, а в другую сторону.

– Пить хочу, там, в гостиной кувшин с отваром...

В два шага герцог очутился рядом, сгрёб в охапку и жену, и одеяло и перенёс всё вместе в спальню. Уложил на кровать, на долю секунды завис над соблазнительно лежащей супругой и пробормотал:

– Не ходи босиком, простынешь. Я сам принесу! Точно отвар? Может быть,воды? Или хочешь взвара?

– Взвар, – решила миледи, мысленно хихикая – супругу придётся прогуляться до кухни. Ничего, сам вызвался, а пить и вправду хочется.

У них всё было настолько хорошо, что она боялась сглазить и предпочитала радоваться «шёпотом».Наедине с собой.

Шесть седмиц  назад Арман принёс ей бумаги. Она видела, герцог нервничает, и сама напряглась – какие-то неприятности?!

Оказалось – приятности.

Её непредсказуемый, невозможный, в прошлом махровый домостроевец  сделал то, чего она ну никак не ожидала: бумаги оказались сертификатами на владение мастерскими и всем, что эти мастерские производят.

Как он сумел убедить короля?!

Пытал он его, что ли?

А дальше новости посыпались, как из рога изобилия – новый закон, уравнивающий женщин с мужчинами в правах наследования имуществом, право женщин единолично, без супруга или отца владеть собственным производством, ограничения для брачных договоров, которые заключаются родителями жениха и невесты.

Видимо, к королю применялись особенно изощрённые пытки, раз он пошёл на такое!

И вишенка на торте: к леди Терезе вернулось графство Лисар. Герцогиня сияла от счастья и даже – София видела это, украдкой смахнула слёзы радости.

Иногда в голову забредала мысль – а что там, на Земле? Как Виталий? Наказали ли его и тех недоумков? Как живут родные? Вспоминают ли её?

Соне очень хотелось, чтобы родные не терзались и не оплакивали погибшую Софью, а отпустили ситуацию и продолжали жить...

Может быть и хорошо, что она никогда о них не узнает?

Её дом – здесь.

Да не один дом! Ещё мастерские, планы, надежды, муж, сын, леди Тереза.

И вся жизнь!

– На всякий случай я принёс и то и другое, – Арман выставил на низкий столик три кувшина и три чашки. – С чего начнёшь?

Соня счастливо рассмеялась.

Жена напилась, немного поёрзала, устраиваясь поудобнее, и уснула.

У герцога  задремать не получалось – вся кровь от головы отлила в противоположную сторону, где ж тут уснуть? Особенно, если руки обнимают самую желанную, самую красивую, самую  любимую.

Ничего, он потерпит, ведь он мужчина!

До утра ещё часа три, пусть супруга поспит, а он просто полежит рядом, постережёт её сон. И полюбуется на своё ненаглядное сокровище.

Почему ненаглядное?

Потому что, сколько ни смотришь – всегда мало. Смотришь, и наглядеться не можешь...

Ночью жена опять не давала ему  покоя.

Словно специально ждала, когда  муж начнёт засыпать, и принималась стучать металлической кружкой по спинке кровати. Громко, мерзко – он тут же вскакивал в холодном поту, проклиная и её, и тот день.

Вот что он такого сделал, а?

Всего-то хотел приобщить невесту к своим увлечениям.  Ну да, сэкономил, но это же не преступление!

А она упёрлась – «не пойду», да «не хочу»! Только всё настроение испортила!

Вот он и решил столкнуть её. А что? Полетает, поймает кайф, потом сама же спасибо скажет!

А трос возьми и оборвись...

Он не помнил, как спустился в то ущелье. Чудом только не сорвался, так спешил, хотя проводники сразу сказали – каюк бабе!

И смылись.

Ну ничего, полиция всех нашла, никто от наказания не ушёл!  Кроме всего прочего, теперь они будут Соньке пожизненно платить – за медпроцедуры, лекарства, кресло купили ей навороченное. Кровать специальную, для паралитиков.

Но лучше бы она тогда умерла.

И сама не мучилась бы, и его бы освободила. Он бы уже давно отсидел, а, может, и сидеть бы не пришлось.