Солдат, не спрашивай - Гордон Диксон

— Здорового, как культура. Не как случайный изуродованный индивид этой культуры. А как культура.

— Извините, — сказал я. — Но я этому не верю.

— Но это так, Там, — мягко произнес Падма. — Подсознательно вы верите. Потому что планируете использовать слабость такой культуры, с тем чтобы ее уничтожить.

— И что же это за слабость?

— Очевидная слабость, являющаяся оборотной стороной любой силы, — ответил Падма. — Осколочные культуры нежизнеспособны.

Должно быть, некоторое время я просто моргал глазами. Я был по-настоящему поражен.

— Нежизнеспособны? Вы имеете в виду, что они не могут существовать сами по себе?

— Конечно же нет, — подтвердил Падма, — Оказавшись перед лицом экспансии в космос, человечество отреагировало на вызов, брошенный ему различными условиями окружающей среды, попытавшись адаптироваться к ним. И оно приспособилось, стараясь использовать отдельно все элементы своей личности, чтобы посмотреть, какой из них устроится лучше. А теперь все эти элементы — осколочные культуры — выжили и адаптировались, и им пришло время снова соединиться в одно целое, чтобы произвести на свет более закаленного, ориентированного уже на всю Вселенную человека.

Аэрокар начал снижаться. Наш перелет подходил к концу.

— И какое все это имеет отношение ко мне? — спросил я.

— Если вы подорвете одну из осколочных культур, она не сможет адаптироваться сама по себе, как это произошло бы с культурой полного спектра. Она погибнет. И когда раса вновь соединится в единое целое, этот ценный элемент будет утрачен для всей расы.

— Быть может, это не будет такой уж тяжелой утратой, — тихо произнес я.

— Нет, как раз жизненно важной, — возразил Падма, — И я могу это доказать. Вы, человек полного спектра, носите в себе все элементы осколочных культур. Если вы признаете это, то сможете идентифицировать себя даже с теми, кого намереваетесь уничтожить. И у меня имеется доказательство, которое я могу вам предложить. Хотите взглянуть на него?

Машина приземлилась. Дверца возле меня открылась. Я выбрался из машины вслед за Падмой и увидел поджидавшего нас Кенси.

Дорсаец, который был на голову выше меня и на две головы выше посланника, посмотрел на меня сверху вниз без какого-либо особенного выражения. Его глаза не были похожи на глаза его брата-двойника. Но почему я не мог встретиться с ним взглядом?

— Я ведь как-никак журналист, — произнес я. — И мне все интересно.

Мы отправились в штаб, прошли во внутренний офис, где я впервые встретился с Грэймом. На столе командующего лежала папка. Он подошел, взял ее, вытащил из нее фотокопию какого-то документа и протянул мне.

Это было послание от старейшего Брайта, правителя Гармонии и Ассоциации, начальнику Центра обороны X на Гармонии, отправленное два месяца назад.

«Во Имя Господа довожу до вашего сведения…

…Волей Господней, сим повелевается, дабы больше не посылалось ни подкреплений, ни снаряжения. Ибо если Всевышний намерен даровать нам победу, мы одолеем врага и безо всяких дальнейших затрат. Но буде на то Его воля и мы не одержим победы, то, конечно же, не пристало нам разбрасываться имуществом Церквей Господа в попытке противиться Воле Всевышнего.

Далее, повелеваем, дабы Братья наши на Сент-Мари не ведали того, что отказано им нашим разумением в подкреплениях, и по-прежнему несли веру в сердцах, аки всегда, и да не пребудут Церкви Господни во страхе. Повинуйтесь сему повелению, во Имя Господа.

По велению того, чье имя Брайт, старейшего среди избранных».

Я оторвал свой взгляд от послания. Грэйм и Падма внимательно наблюдали за мной.

— Как вам удалось заполучить это? — спросил я, — Хотя, конечно, вы все равно не захотите ответить.

Ладони моих рук неожиданно так вспотели, что гладкий материал листа начал выскальзывать из них. Я судорожно сжал его и стал быстро говорить, чтобы успеть, пока они еще смотрят на меня:

— Ну так и что? Мы все и так знали об этом. Практически все знали, что Брайт их оставит. И это всего лишь письменное подтверждение. К чему было вообще показывать мне эту бумагу?

— Я думал, — произнес Падма, — что, прочтя ее, вы все-таки попытаетесь взглянуть на все с иной точки зрения.

— Я не говорил, что это невозможно, — произнес я, — Конечно, — тут я начал осторожно подбирать слова, — если бы я мог изучить это…

— Я надеялся, что вы возьмете это с собой, — сказал Падма.

— Надеялись?

— Если вы разберетесь в этом послании и действительно поймете, что именно в нем имел в виду Брайт, тогда, быть может, вы начнете воспринимать квакеров совсем по-иному и сможете изменить свое мнение о них.

— Я так не думаю, — заявил я, — но…

— Позвольте мне попросить вас сделать хотя бы это, — перебил меня Падма. — Возьмите послание с собой.

Какое-то мгновение я стоял в нерешительности, затем пожал плечами и убрал послание в карман.

— Хорошо, — кивнул я, — Заберу его с собой и подумаю над тем, что там написано. Где-то здесь неподалеку я оставлял машину, не так ли?

И посмотрел на Кенси.

— Примерно в десяти километрах отсюда, — ответил он. — Но вы все равно не сможете до нее добраться. Мы начинаем наступление, и квакерские войска уже выдвинулись нам навстречу.

— Возьмите мой аэрокар, — предложил Падма, — Эмблема экзотов на нем поможет вам.

— Хорошо, — согласился я.

Мы вышли из офиса. В дверях я столкнулся с Джэнолом, и он ответил мне холодным взглядом. Я не винил его. Падма проводил меня до аэрокара.

— Можете отослать его назад, когда вам будет удобно, — сказал Падма, когда я залез в кабину. — Посольство предоставляет его в ваше полное распоряжение. Мы в любом случае не будем о нем беспокоиться.

— Хорошо, — ответил я.

Я закрыл дверь и коснулся панели управления.

Это была мечта, а не аэрокар. Он поднялся в воздух бесшумно, как мысль, и буквально через секунду я уже был на высоте двух тысяч футов и довольно далеко от того места, где взлетел. И все же я заставил себя успокоиться, прежде чем залез в карман и вытащил оттуда послание.

Я взглянул на него. Моя рука, державшая послание, слегка дрожала.

Вот оно, наконец-то мое. Подтверждение того, что Пирс Лиф слышал еще там, на Земле, и за чем я охотился с самого начала. И Падма сам настоял на том, чтобы я забрал его с собой.

Это был рычаг, тот самый Архимедов рычаг, которым я мог бы перевернуть не один, а целых два мира. И столкнуть народы Гармонии и Ассоциации в пропасть.

Они меня ждали. И сразу же окружили аэрокар, как только я приземлился на внутреннем плацу лагеря квакеров. Игольные ружья они держали на изготовку.