В спецслужбах трех государств - Николай Голушко

Общественно-политическая обстановка вокруг правоохранительных органов в стране была крайне противоречивой, напряженной и непредсказуемой. В связи с распадом СССР и суверенизацией союзных республик сами собой исчезали союзно-республиканские ведомства: КГБ, МВД, МСБ. Из-за отсутствия у российских властей последовательной и проработанной стратегии в строительстве системы государственной безопасности и правопорядка, проведенного искусственного расчленения КГБ новые структуры не справлялись с обязанностями по надлежащей защите территориальной целостности, интересов общества в условиях нарастающего разгула терроризма, организованной международной и межрегиональной уголовной преступности. Руководство органов госбезопасности было обезглавлено: часть в тюрьме, другие уволены. На продолживших службу сотрудников КГБ в связи с последствиями ГКЧП продолжались нападки, обвинения и гонения со стороны реформаторских и псевдодемократических кругов, а в бывших союзных республиках — со стороны пришедших к власти местных национал-патриотов.

Баранников доверительно рассказал, что Президент поручил ему образовать единое министерство, объединив органы безопасности и внутренних дел. В связи с этим от органов госбезопасности он ожидает концептуальных предложений по структуре, компетенции, штатному расписанию, и мое участие в их разработке согласовано на «самом верху». Тут же познакомил меня с генералом Владимиром Бондаренко, руководителем своего аппарата, и поставил перед нами конкретные задачи: в сжатые сроки разработать необходимые документы по образованию такого министерства.

Идея объединения системы внутренних дел и государственной безопасности страны приписывалась исключительно волевому желанию Ельцина. На самом деле это было не так. Еще в ноябре 1991 года специальным постановлением Государственного совета СССР Бакатину (МСБ) и Баранникову (МВД) поручалось рассмотреть возможность объединения Министерства внутренних дел и Межреспубликанской службы безопасности в единое министерство. Указанное постановление Государственного совета из-за быстротекущих изменений обстановки не было реализовано, сам замысел создания силового монстра благополучно почил своей смертью, как и многие другие горбачевские перестроечные начинания последних месяцев существования советской власти.

При обсуждении вопроса о едином министерстве учитывалось то, что в различные периоды существования нашего государства органы безопасности и милиции административно действовали как совместное ведомство. В нынешних исключительно трудных условиях сам факт образования единого мощного министерства нам представлялся не только одним из путей дальнейшего выживания правоохранительных структур, но, прежде всего, серьезным шагом к укреплению российской государственности. К сожалению, страна стремительно катилась в глубокую пропасть.

В подготовленных нами разработках централизованное объединение органов государственной безопасности и внутренних дел намечалось под единоначалием министра, но при самостоятельной и независимой друг от друга практической работе милиции и госбезопасности. Речь не шла о подчинении или поглощении более крупными структурами МВД остатков органов государственной безопасности, но о параллельном выполнении возложенных на них задач каждой из силовых составляющих. Подобные варианты существовали в международной практике. По роду службы мне приходилось выезжать в служебные командировки в ГДР, Польшу, Болгарию, Чехословакию, на Кубу, где в рамках единого МВД функционировали службы полиции и госбезопасности.

Группа руководящих сотрудников МВД и МСБ разработала соответствующие документы, послужившие основанием для издания 19 декабря 1991 года Президентом Ельциным указа № 289 «Об образовании Министерства безопасности и внутренних дел РСФСР» (МБВД). Руководителем нового министерства был назначен Баранников.

Проводимая работа по образованию МБВД широко не афишировалась, поэтому для большинства чекистов такое решение стало пугающей неожиданностью. Горько шутили, что теперь всем надо обзаводиться милицейскими свистками. Я не видел трагедии в совместной с милицией работе. Еще с прокурорских времен у меня был определенный опыт взаимодействия с системой внутренних дел. Я знал и ценил трудную и многогранную деятельность сотрудников милиции. Никогда не демонстрировал наше привилегированное положение «белых перчаток» по сравнению с «черной» работой МВД. С теплотой вспоминаю слаженную работу на Украине с министрами внутренних дел Иваном Дмитриевичем Гладушем и Андреем Владимировичем Василишиным, прекрасными людьми, с которыми у меня сложилось полное взаимопонимание. Как-то в кругу сослуживцев Василишин высказался, что «Н. М. — единственный председатель КГБ Украины, который не направил в ЦК ни одного доноса на министра внутренних дел». Так и было.

Определенные политические круги выступили против образования объединенного министерства из-за опасений того, что в итоге может родиться громоздкий и слабо контролируемый организм силовой составляющей президентской власти. К их возражениям присоединили свои голоса некоторые депутаты и Конституционный суд страны, который признал указ Ельцина неконституционным.

Ельцин не стал противиться решению Конституционного суда. В январе 1992 года он объявил об образовании Министерства безопасности РФ, открывшего новую страницу в истории органов государственной безопасности суверенной России. Указом Президента министром безопасности Российской Федерации назначался Баранников, его заместителем в числе других — и автор этих строк.

Штаты МБ составляли 105 тысяч военнослужащих и гражданских сотрудников. После вхождения Пограничных войск численность увеличилась на 240 тысяч военнослужащих в зеленых фуражках. Уже тогда обострилась проблема с квалифицированными кадрами из-за отсутствия каких-либо льгот и преимуществ при прохождении службы, непрерывных реформирований и низкой заработной платы, слабой социальной защищенности сотрудников органов государственной безопасности.

Баранников быстро освоился с основными задачами и оперативной обстановкой в стране. С подчиненными общался доступно, объяснялся на профессиональном языке, проявлял особое уважение к сотрудникам, прошедшим низовую работу, начинавшим работать, как он выражался, «на земле».

За короткое время были сформированы органы безопасности в более чем 80 субъектах федерации, автономных республиках, краях и областях, обновлены их функции и руководящий состав. Территориальные органы осознавали особую ответственность за надежное обеспечение безопасности в своих регионах, трудились напряженно и со знанием дела.

С первых дней руководство Министерства безопасности встало на защиту продолжавших служить после ликвидации КГБ сотрудников, которые по-прежнему оставались под мощным моральным прессингом. В общественном сознании пытались сформировать в их лице образ врага, на них возлагали вину и за сталинские репрессии, и за пресечение деятельности диссидентов и инакомыслящих, и за поддержку ГКЧП. «В эпицентре политических бурь, — говорил Баранников, — могли не растеряться и выстоять только по-настоящему мужественные сотрудники спецслужб, беззаветно преданные России».

Первостепенное значение придавалось разработке правовой основы деятельности МБ, выработке стратегических направлений, внедрению новых, цивилизованных форм и методов оперативно-служебной деятельности, которые отвечали бы современным требованиям. Мне было поручено руководить подготовкой новых нормативно-правовых актов и приведением в соответствие с действующим законодательством уже существующих. Мы знали, что спасение и сила органов государственной безопасности — в наличии законодательной основы регулирования оперативно-служебной деятельности и в четком следовании закону.