Братья Ашкенази - Исроэл-Иешуа Зингер

Будучи аскетом, способным жить на хлебе и воде, он сквозь пальцы смотрел на проступки своих нечистоплотных товарищей по партии, иной раз клавших партийные деньги себе в карман, если считал, что эти люди полезны для дела. Будучи скромником, никогда не крутившим романов, а то и вовсе жившим, как монах, он приказывал своим сподвижникам заводить амуры с девушками из богатых семей, жениться на них, брать большое приданое и отдавать деньги на дело революции. Ненавидя лжецов, подхалимов и карьеристов, он часто окружал себя лжецами, подхалимами и карьеристами, чтобы иметь возможность добиться желаемого, потому что с порядочными людьми у него не очень клеилось. Он терпел даже провокатора, хотя и знал о его провокациях, лишь бы из его уст в российской Думе звучали революционные речи в защиту рабочих и крестьян.

Ему было все равно, какими средствами и чьими руками он стирает старый несправедливый мир, чтобы создать новый, справедливый.

Теперь, когда он взял власть в свои руки, чтобы строить новый мир, он железной метлой сметал все, что преграждало ему путь к цели. Он не знал двух справедливостей, этот человек с голым черепом. Если он прав, тогда все остальные, не идущие с ним в ногу, не правы. Если его путь революционен, то прочие пути контрреволюционны. Революции безразлично, кто ее противники — классовые враги, стремящиеся к собственной выгоде, или люди, сбившиеся с дороги, творящие зло в стремлении к добру. Как бы там ни было, они вредны. И те и другие заслоняют цель, вносят смуту и разброд, мешают порядку и тянут назад, к безумию, путанице и абсурду. Таких надо устранять, стирать, как неправильную цифру, попавшую по ошибке в стройные расчеты, потому что одна неверная, не вычеркнутая вовремя цифра может испортить решение самой грандиозной задачи. Он разогнал вождей партий-соперниц, которые были когда-то его товарищами по тюремному заключению; он закрыл их клубы, газеты, а самих их выслал, вычистил и стер.

Некоторые из его людей пробовали его увещевать, просили сжалиться. У человека с голым черепом была для них только издевка во взгляде.

— Мы не должны повторять глупостей, которые допускало прежнее правительство. Мы должны устранить все, что стоит на нашем пути, — злился он на своих соратников, в первые дни хаоса отменивших без его ведома смертную казнь в России. — Без крови врагов колеса революции не будут крутиться.

— Но мы же сами боролись с прежним правительством из-за того, что оно снова ввело в стране смертную казнь! — не понимали его товарищи.

— Конечно, потому что мы хотели их победить! — насмешливо говорил им человек с голым черепом. — Теперь мы у власти, и мы должны устранить всех, кто будет нам мешать.

— Пересмотр закона об отмене смертной казни произведет плохое впечатление на народ, — растерянно говорили ему его люди.

— А зачем его пересматривать? — удивлялся человек с голым черепом. — Во имя революционного закона мы будем расстреливать незаконно…

Он видел мир ясно, как опытный хирург больного, лежащего на операционном столе. Не время миндальничать, когда больной лежит, погибая от пожирающих его недугов. В операционной нет места сантиментам и мягкосердечию, состраданию к стонам и вздохам напуганного пациента, а есть только долг, хладнокровие и твердая спокойная рука врача, которая безжалостно вырезает болезнь, выпускает гной и отравленную кровь, чтобы спасти тело и добиться его выздоровления.

Из статистических книг, которые постоянно изучал большевистский вождь, он в цифрах знал, как большинство умирает ради меньшинства. В то время как буржуазия теряет низкий процент детей, у рабочих и крестьян их погибает целая треть, потому что они лишены медицинской помощи, хорошей еды, достойного образования. В то время как заразные болезни — скарлатина, оспа, дифтерит, холера, чахотка и т. д. — редко встречаются у представителей состоятельных классов, пролетариев они косят огромными косами. Пьянство, венерические заболевания, проституция и всякого рода другие напасти пожирают рабочий класс. Пролетариат — это те, кого засыпает при обвалах в угольных шахтах, кто гибнет при авариях машин, кто калечится на оружейных фабриках, кого съедают нездоровые условия работы. От голода в деревнях, от войн, которые разжигают капиталисты в своем стремлении к новым рынкам, гибнут десятки миллионов простых людей. И человека с лысым черепом не пугали упреки моралистов, выступавших против кровопролития. Кровь льется уже тысячи лет — не страшно, если ее прольется еще немного ради блага всего мира. Вождю революции не только не было жалко дурной крови классовых врагов, которую следовало выпустить, как больную кровь из больного тела, но даже пролитие чистой крови рабочих и крестьян не останавливало его на пути к намеченной цели. Он математически точно рассчитал, что если трудовой народ веками отдавал свою кровь за угнетателей, ради чуждых интересов на всякого рода войнах, то он может немного пожертвовать и ради себя самого, ради собственного спасения.

Когда будет введен социалистический строй, тогда и воздастся за проливаемую ныне кровь, многократно воздастся. Тогда не будет больше войн, борьбы, забастовок, революций. Не будет голода и безработицы, кризисов и эксплуатации. Социалистический строй будет беречь народ, он даст ему образование, медицину, чистоту, светлые дома, сады. Работать станут меньше, а отдыхать больше. Смертность сократится до минимума. Новое поколение будет развиваться свободно, расти здоровым, сильным, жизнерадостным. За считанные годы прирост населения перекроет все нынешние потери. Так что значит немного пролитой крови в свете вечной свободы, братства и счастья, которое придет навсегда? Надо только вырезать зло из тела мира, зло, которое не дает прийти добру, а миру — стать раем.

Низкорослый человек с голым черепом видел этот новый мир так же четко, как решенную задачу на доске. Весь земной шар — одна страна, без границ, без барьеров. Земля повсюду обработана, освоена. Все люди живут в покое и благополучии, без тревог о завтрашнем дне, без мучительных мыслей о будущем. Нет моего и твоего, все равны. Люди трудятся с песней на своих рабочих местах, а потом отдыхают в общих садах, парках. Играет музыка. Школы и университеты открыты для всех, кто стремится к знанию. Никто не завидует друг другу, нет войн и армий, нет сабель и ружей, нет казарм и церквей. Только памятники Карлу Марксу стоят повсюду как символ свободы и социализма. Словно шахматная доска, мир представал перед его глазами — равномерный, симметричный, разумный. Ни единая неточность не нарушала этой гармонии.

Для достижения гармонии ничего не жалко. Какое значение имеют кровь и слезы, временные страдания и зло, несправедливость и ложь, убийство и обман, жертвы и ошибки, если в итоге явится огромный, светлый, красивый, безупречный и вечный мир? Ради этой цели можно поступиться чем угодно. Мир будет добрым, здоровым, правильным, гармоничным, сущим раем, только если вырвать его из тисков заблуждений, вылечить его язвы, выпустить отравляющую его дурную кровь, очистить его от горстки паразитов, которые сосут его соки, подобно блохам, цепляющимся к запущенному, грязному телу. И очистить тело мира необходимо насилием. Грязный и завшивленный не хочет чиститься, потому что он несознателен, потому что, пока человек грызет один хрен, он думает, что ничего слаще не бывает. Как только с него снимут паразитов, он поймет, что это благо, он увидит, от какой напасти его избавили. Мир подобен глупому ребенку, который не дает вскрыть себе болячку и выпустить гной, потому что боится скальпеля хирурга. Однако хирург связывает ребенку руки, насильно укладывает его на операционный стол и врачует его язвы.