Бытие - Дэвид Брин

Но очередной репортаж мог подождать.

– Надо работать, – сказала она своему напарнику.

Гэвин молитвенно сложил прозрачные ладони.

– Да, мамочка. Твои желания – это моя программа.

Он прошел к другой консоли и начал выпускать служебных роботов.

Тор сосредоточилась на управлении менее интеллектуальными устройствами «Уоррена», всеми этими небольшими, почти разумными специальными процессорами, управлявшими радарами, ракетами и подсчетами; они по-прежнему говорили холодно и бесстрастно… как и должны говорить машины.

НЕБО ОДИНОЧЕСТВА

Двадцать шесть лет назад мы пришли в пояс в поисках космических разносчиков – крошечных дрейфующих кристаллов, несущих древние мозговые инфекции. Уже пережив серьезные потрясения, мы захотели найти образцы для сравнения. Чтобы на этом основании лечить болезнь. Сделать ее нейтральной или безвредной. Или найти ее разновидность, с которой мы могли бы жить.

Только вскоре, проводя свои «каноэ» среди опасных отмелей, наши исследователи, помимо камней-вирусов, нашли кое-что еще. Более древнее. Много древних предметов, которые – сейчас мертвые и немые – рассказывали о ранней яростной эпохе межзвездных путешествий.

Представьте себе, что чувствовали на борту «Марко Поло», а потом Хон Бао», «Темучина» и «Зайцева» те, кто впервые наткнулся на огромное кладбище разбитых кораблей-роботов! Им пришлось задуматься…

Что здесь произошло? Почему столько разновидностей машин? Какой конфликт погубил их и почему никто не выжил?

Все ли эти древние гости были роботами?

И самое поразительное: почему спустя десятки миллионов лет они перестали приходить? Что такого произошло с Галактикой, чтобы эра сложных космических зондов завершилась окончательно и бесповоротно…

…и началась новая эра, в которой только компактные кристаллы пересекали межзвездное пространство?

Тор Повлов

Когда-то я думал, что уже не вернусь сюда.

Джеральд Ливингстон стоял на обсервационной площадке исследовательского корабля «Абу Абдаллах Мухаммед ибн Баттута». Здесь легко было затеряться среди звездных просторов. То, что он видел, напомнило ему о долгих годах, когда он работал сборщиком мусора и его единственным спутником на орбите была маленькая обезьянка-капуцин: Джеральд телеуправляемым лассо убирал мусор с околоземных орбит. Тогда его родная планета занимала половину неба, а Солнце жарило неимоверно.

Отсюда старое солнце кажется маленьким. А если прищуриться, можно разглядеть красноватый диск Марса. Что касается противоположного направления…

Чтобы рассмотреть ближайшие скалы, нужны оптические приборы. Невооруженным глазом никогда не разглядишь пояс астероидов.

И все же мне повезло: я увидел больше всех своих предков и почти всех ныне живущих.

Он понимал заманчивость предложения, которое все еще оставалось в силе. Человечеству предлагали воздвигнуть гигантские фабрики и построить огромные орудия, чтобы выстреливать в небо кристаллы. Кристаллы с «экипажем» из дублей чужаков и реплик избранных людей. Время шло, суставы деревенели, сосуды постепенно известковались, и Джеральд не мог забыть об этом предложении.

Проснуться в таком царстве – крошечном снаружи, но обширном внутри, полном доступных для исследования чудес, – располагая эпохами. Разговаривать с существами с десятков планет, представителями десятков культур, слышать их песни, пробовать их развлечения и разделять их мечты. И со временем…

Ценный итог полета «Марко Поло» – и последующих полетов «Темучина» и «Хон Бао» – разнообразие найденных посланцев-артефактов, в том числе таких, создатели которых уделяли особое внимание информации о культуре и науке, не ограничиваясь минимальными сведениями о далеких культурах и народах. О цивилизациях, которые, несомненно, давно погибли.

Если мы построим фабрики для сборки межзвездных яиц-зондов, надеюсь, за образец мы возьмем эти. Их меньше, но их качество выше. Это не путь вируса. Возможно, это будет путь человечества.

Но с тех опасных дней, когда они с Аканой Хидеоши выкрали Гаванский артефакт из-под носа у олигархов, Джеральд стал куда менее значительной фигурой. Временную кражу им простили, потому что она привела к важнейшему событию, к Великому Спору – спору между Гаванским артефактом и Посланцем Осторожности. К диспуту, который преподал человечеству жизненно важный урок.

У нас есть выбор. И еще есть время.

Кстати о Посланце – разве сейчас он не должен быть здесь?

Приближался час Первого Света, и на обсервационной площадке появились другие. Научный штат и члены экипажа «Ибн Баттуты» негромко разговаривали, всматриваясь в северо-западный октант, и показывали друг другу, где все должно произойти. Никто не подошел к Джеральду.

Неужели мое мрачное настроение так очевидно? И когда это я стал «исторической личностью», которую боятся побеспокоить?

Не боятся. Возможно, не подходят из вежливого уважения. Особенно новички, появившиеся уже на готовом корабле; многие кажутся слегка испуганными…

…хотя, как он заметил, к молодому выдающемуся астроному Пэнь Сяобай – или Дженни для ее друзей, – которая посмотрела на Джеральда и ослепительно улыбнулась ему, это не относилось.

Хм. Не будь я старым чудаком с хрупкими костями… – Джеральд должен был признать, что ему нравится безвредный снисходительный флирт Дженни. – Только осторожнее. Посланец приглядывает за дочерью своего старейшего живого друга-человека.

Стоит подумать о дьяволе. Вот и он сам, всеобщий любимец чужак, скользит по помещению на тележке вдоль одной из линий обслуживания. Посланец Осторожности подождал, пока тележка остановится, и отпустил ее. Его новое шарообразное тело, приводимое в движение мягкими толчками сжатого азота, направилось к Джеральду.

Забавно, что он выбрал простейшую конструкцию. Простое подвижное устройство, способное возить его по кораблю. Ни рук-манипуляторов, ни других приспособлений. Полагаю, после тысяч лет, проведенных в кристалле, он привык только к одному способу общения с миром – с помощью слов и образов.

Эта конкретная копия Посланца Осторожности помещается в кубе со стороной почти метр – один из первых опытов человечества в использовании техники копирования чужаков. Уже были предприняты попытки копировать и сознание человека, хотя методы применения таких технологий еще вызывают жаркие споры.

У Посланца есть, конечно, и другие копии. С каждым повторением посол внеземной цивилизации модифицирует свою наружность, превращает четырехгубый рот, у многих вызывающий беспокойство, в нечто более привычное людям. И зрительная полоска теперь похожа на пару земных глаз. Голос совершенно адаптировался. На английском, китайском или любом другом языке Посланец говорит как на родном.