Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - Адам Туз

II

В любом случае, каким бы удивительным это ни казалось, ключ к пониманию военно-промышленной стратегии Рейха в 1941 г. – в осознании того, что в отличие от первых месяцев войны она не была направлена в первую очередь на максимизацию объемов непосредственного производства[1370]. В частности, люфтваффе с первых месяцев 1941 г. в равной мере делили свое внимание между «Барбароссой» и войной против Великобритании и США. Такой тон задал сам Гитлер в своем выступлении перед главнокомандующими в Берхтесгадене 9 января 1941 г. Рассматривая поражение Советского Союза как предрешенное событие, он развернул перед слушателями картину будущего с безграничными возможностями, когда Германия будет участвовать в «борьбе континентов», под которой он явно имел в виду войну с США[1371]. Для того чтобы обеспечить себе в будущем такое глобальное могущество, Германия должна была в 1941 г. осуществлять такую промышленную стратегию, которая была бы ориентирована не только на текущее производство, но и на инвестиции в новые производственные мощности. Таким образом, в преддверии «Барбароссы» и армия, и организация по выполнению Четырехлетнего плана, и люфтваффе решали серьезные инвестиционные задачи. В дополнение к программам по расширению производства, инициированным в 1938 г., и инвестициям более целевого плана, толчком к которым послужила программа фюрера по производству боеприпасов, принятая в начале 1940 г., все это привело к такому инвестиционному буму, какого никогда прежде не видела немецкая промышленность[1372].

Что касается армии, то на первом месте стояли танки и взрывчатые вещества. Несмотря на колоссальный размах операции «Барбаросса», вермахт разделял убежденность в том, что главными соперниками Третьего рейха в войне являются Великобритания и США. Более того, армия предполагала, что после победы на востоке ей придется вступить в конкуренцию с люфтваффе и флотом. Поэтому в качестве альтернативы воздушной и морской войне армейский штаб предлагал различные варианты операций против британских владений в Западной Азии. После разгрома Советского Союза можно было направить мощные танковые колонны на Ближний Восток и в северную Индию с баз в Ливии, Анатолии и на Кавказе. Генералы мечтали об армаде из 36 танковых дивизий общей численностью в 15 тыс. машин, которая была нужна им для нанесения этого смертоносного удара[1373]. Внутренний план, подготовленный армией к маю 1941 г., предусматривал производство почти 40 тыс. танков и 130 тыс. полугусеничных машин в течение следующих трех лет[1374]. От этих замыслов евразийской войны в масштабах, невиданных со времен Александра Македонского, обычно отмахивались как от не более чем мысленных экспериментов. Однако в реальности объемы производства танков к концу года существенно превосходили уровень, фигурирующий в месопотамских фантазиях армейских генералов[1375]. И этот прирост производства стал возможен только потому, что армейские планы на период после «Барбароссы» не остались на бумаге[1376]. В 1941 г. в танковое производство были инвестированы сотни миллионов рейхсмарок.

РИС. 18. Инвестиционный бум военного времени: основной капитал немецкой промышленности

Производственные площади завода Henschel & Sohn в Касселе увеличились почти на 100 тыс. кв. метров. В Санкт-Валентине (Австрия) был открыт новый гигантский завод Nibelungen, а кроме того, на производство танков были переведены еще два завода – Vomag в Плауэне и Maschinenfabrik Niedersachsen[1377]. Помимо этого, 1941 г. был отмечен важными сдвигами технологического характера. Германия наконец отказалась от крупномасштабного выпуска устаревших легких танков и сосредоточила всю энергию, какую могла, на производстве средних танков, на которых вермахт воевал до лета 1943 г. Более того, было принято решение ускорить процесс разработки двух новых тяжелых машин, предназначенных специально для борьбы с выдающимися танками Т-34 и КВ-1, причинившими столько неприятностей немецким войскам в России. Будущее танковых сил Рейха, равно как и люфтваффе, решалось не в 1942 или в 1943 г., а летом и осенью 1941 г.

Танковая программа была лишь одной из ряда крупных инвестиционных программ, выполнявшихся армией. Они финансировались через армейский инвестиционный холдинг MONTAN GmbH[1378]. Бухгалтерский баланс MONTAN дает превосходное представление о развитии германского военно-промышленного комплекса в первые годы войны.

ТАБЛИЦА 13.

Балансовая ведомость MONTAN GmbH, 1938–1943 годы: инвестиции германской армии в промышленность, млн рейхсмарок

При ее изучении становится понятно, какие гигантские капиталовложения требовались вооруженным силам, особенно инвестиции в химическое производство. Schnellplan 1938 г. и требования Гитлера, выдвинутые в начале 1940 г., имели своим следствием то, что 70–80 % армейских инвестиций в промышленные мощности приходилось в годы войны на производство взрывчатых веществ.