Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период - Зарема Хасановна Ибрагимова

Кавказский учебный округ не мог сделать местные языки основными в процессе начального обучения, хотя и признавал за горскими языками, имеющими письменность, важное значение для полного и всестороннего развития местных жителей[2439]. Кавказские языки совершенно были изгнаны из всех учебных заведений вплоть до того, что чтение книг на родном языке считалось проступком[2440].

Многие российские просветители и администраторы выступали за возвращение горских языков в систему обучения. Свои взгляды они обосновывали тем, что «…обучая родному языку в начальной и даже средней школе, инородцем облегчается усвоение русского языка, потребность в котором выдвигалась самой жизнью»[2441]. Даже если горца принимали на военную службу рядовым всадником, требовалось знание разговорного русского языка, не говоря уже о работе в административных органах и в сфере бизнеса[2442]. К сожалению, кавказская школа не давала хорошего знания русского языка, из-за возникавшего языкового барьера, в связи с чем признавалась повсеместно вредной, т. к. только отрывала от домашних работ детские руки, отучала их от занятий сельским хозяйством и не способствовала получению новых навыков[2443]. В газете «Терский край» А.Томаревский предлагал создать для туземцев особый тип школы: «Если мальчик горец будет читать на материнском языке про хорошие дела разных героев, про свои горы, про своё хозяйство и как его улучшить, про разные природные явления, а главное на родном языке будет читать избранные места из Корана, то, разумеется, такой ученик будет мил своему семейству и каждый отец и мать будут рады такому ученику и охотно будут посылать своих детей в школу». Томаревский предлагал в туземной школе первые два года уроки вести исключительно на родном языке[2444].

Н.Сперанский, в своей работе «Борьба за школу. Из прошлого и настоящего на Западе и в России» также с горечью отмечал недостатки системы образования. «И вот лишь нам, — писал он, лишь нашему просвещённому времени дано было увидеть в жизни школы, ведущейся по „немому методу“, — школы, где учитель, которому во имя государственного единства запрещено осквернять свои уста произнесением слов родного языка для учеников — всю тяжесть настоящего положения. В этой школе учитель должен слова национального языка делать понятными путём мимики, жестов и даже нечленораздельных звуков, чтобы дать понять ученикам что значит „собака лает“, он должен, дабы не прибегнуть к местному языку, лаять по-собачьи. Припомним, как о подобных школах с дрожью кровной обиды в голосе повествовал 4 мая 1907 года с трибуны II Думы депутат Махмудов. Всякая народная школа, лишённая возможности свободно пользоваться народным языком в своей образовательной деятельности, подрезается под корень».[2445]

В начале XX века инициатором возвращения местных языков в систему образования, выступил наместник на Кавказе, граф И.И. Воронцов — Дашков. В 1905 году наместник дал указания по предъявлению к учительскому персоналу инородческих школ требования к достаточному знанию ими местных языков. И.И. Воронцов — Дашков предложил:

1) ввести в первом учебном году, в низших школах, преподавания на родном языке;

2) преподавать по системе Ильинского, основанной на почве уважения к национальности ученика.

В это же время Министерство Народного Просвещения высказало мнение сделать необходимым и обязательным на окраинах обучения местным языкам для русских учащихся, чтобы создать контингент знающих местные языки русских служащих[2446].

Результатом одностороннего господства в местных государственных школах так называемого натурального или немого метода, при полном пренебрежении к речи детей — оказался почти всеобщим протест кавказских инородцев против упомянутого метода, так и приютившей его системы школ общего типа. Школы эти стали ненавистны горцам, которые с удовольствием указывали на систему Ильинского, особенно напирая на внешнюю её оболочку — родной язык.

Школе Ильинского вполне было обеспечено место, как школе центральной по методу и задачам, между неумеренными крайностями школы государственной с одной стороны, а конфессиональной или националистической — с другой. В начальной школе Ильинского родной язык дети изучали по 4 часа в неделю, в старших классах — по 2 часа. Русский язык в его школе был одним из предметов изучения. Ильинский допускал включение в инородческие буквари текстов в арабской транскрипции. Он работал а Казанской учительской семинарии и владел татарским языком. Н.И. Ильинский одобрительно отзывался о порядочности татар — мусульман и избегал религиозных споров с ними, следуя наставлению апостола Павла[2447]. Николай Иванович показал бесспорные достоинства конфессиональной школы мусульман: близость к народу, отсутствие формализма, автономное управление. Н.И. Ильинский начал создавать свою школу в 60-х годах XIX века. Его школа не была продуктом отвлечённого мышления, а создавалась в силу насущных потребностей народа Волжско — Камского края. Его школа была открыта для всех: язычников, крещённых татар и мусульман. Н.И. Ильинский считал, что инородцы должны быть убеждены, что педагоги хлопочут об их образовании исключительно ради их, инородцев пользы, их счастья.

Когда в период господствовавшего в России национализма, после подавления польского восстания 1863 года Б.Н. Чичерин высказался против притеснительных и мстительных мер, его заподозрили в попустительстве сепаратизму. Однако исходной точкой для отношения Б.Н. Чичерина к полякам был тот внутренний голос совести, который Кант назвал категорическим императивом. Ильинский пришёл служить инородцам, потому что искал правды в жизни и возможного осуществления этой правды в отношении малых народов[2448].

Одним из прогрессивных людей XIX века, посвятивших себя народному образованию, являлся Януарий Михайлович Неверов (1810–1893) — воспитанник Московского университета. В 1864 году Неверов был назначен главным инспектором учебных заведений на Кавказе. Я.М. Неверов был сторонником гласного обсуждения учебных программ и методов обучения, для чего созывались съезды учителей. На съезде учителей — историков в 1867 году он доказывал «пользу обучения истории Кавказа» и на этом съезде потребовал внесения в программы истории Кавказа попутно и в связи со всеобщей и русской историей. Это мнение его вполне разделяли лучшие кавказские педагоги. Я.М. Неверов убедительно доказывал необходимость научного изучения горцами родного языка. Он придерживался мнения, что «…нет образования без возможно полного знания своего родного языка, как орудия мысли»[2449].

К.П. Яновский, являвшийся попечителем Кавказского учебного округа в 70–90 годы XIX века предлагал не увеличивать расходы на земскую стражу и армию, а передать эти деньги школе, улучшив её качество. Он планировал увеличить в 7 раз число школ в Кавказском учебном округе. С 1885 по 1893 год число русскоязычных школ на Кавказе увеличилось с 49, 8 % до73, 4 % от общего числа школ[2450].

В 60-е годы XIX века в Дагестане открываются учебные заведения, где наряду с русским языком изучаются и