Чучело из глины - Филипп Изильтори

до этого города. Отчасти согласна – люди заслужили все то что теперь происходит.

Лавочник не ожидал такого услышать, однако промолчал в целях дойти до кульминации разговора.

И опять шкатулка почувствовала невидимую улыбку под темным и широким капюшоном.

- С таким союзником мы бы ускорили процесс в десятки, а то и в сотни раз.

- Вынуждена тебя разочаровать. А теперь отпусти старика.

Неожиданный поворот событий, который вновь изменил правила игры. Сгусток темной энергии улетучился.

- Если таким образом удастся избавиться от обоих – то да, - фигура обернулась в сторону бывшего епископа. – В таком случае вам придется тащить это недоразумение на своем горбу, - и гордой походкой прошествовала мимо Лавочника, который к этому моменту потерял дар речи.

- Тебе придется его тащить.

От еще не отошедшего потрясения Лавочник уставился остекленевшими глазами. Неожиданно чувства обострились и пришли в норму. Истинный взгляд на шкатулку открылся окончательно. Теперь он видел - все принятые решения этим особым артефактом предстали в истинном свете.

- Нет, я ухожу, - с яростным рывком Лавочник покинул номер в попытке догнать фигуру в мантии.

Подолы мантии едва шевелились. Капюшон все также скрывал истинное лицо. Казалось фигура задержалась ненадолго чтобы услышать свою кульминацию. Но как бы то не было слуга сокрытого остался доволен.

- Что ты сделал!? - голос Лавочника разрывался от гнева, и словно мог материализоваться в отдельную личность – переполненную самыми мстительными помыслами.

Фигура остановилась, не выражая абсолютно никаких эмоций.

- Мне кажется мы пришли к согласию. Увы, но наши взгляды с этой деревяшкой совпадают, и это не сможет изменить никакая сила, - голова под скрытой пеленой издевательски придвинулась ближе. – Бросаясь в безнадежное сражение можно лишиться гораздо большего, - фигура продолжила спускаться по лестнице и вдалеке сказала: - Можете спокойно покинуть город – считайте, что это награда за сотрудничество.

Лавочник вернулся в номер. В тот самый где за несколько минут отрылось слишком многое. Шкатулка стояла рядом с бывшим епископом, пытаясь привести в чувство.

- Ты вернулся! – руны неожиданно загорелись голубым светом.

- Лишь только затем, чтобы узнать, - немного помедлил дабы вынести вердикт. – В какой именно момент ты продалась сокрытому?

- О чем ты?

Лавочник подлетел на несколько шагов.

- Ты его отпустила, и не стоит оправдываться. Ты могла ослабить сокрытого! – теперь лавочник стоял в плотную, но руны своим светом сохраняли спокойствие.

- Я не вступаю в конфликт, в котором мне не победить. И заслуживают ли люди чтобы быть спасенными на этот раз. Не они ли истребили народ языческого короля? – народ не угасни который мог и по сей день защищать этот мир. Они сами дали возможность сокрытому расцвести. Пущенные корни будет ох как нелегко срубить, и я не послужу топором в этой борьбе. У тебя же все впереди – забудь и покинь город вместе со мной.

Лавочник осуждая качал головой.

- Теперь я услышал достаточно, - с этими словами хозяин лавки окончательно покинул номер и шкатулку.

«Иногда грань между добром и злом невероятно тонка. И многим не под силу понять это.»

***

После глубокого сна Древесный Страж наконец открыл глаза. Секретные покои пустовали. На полках впереди стояло четыре склянки в три ряда. Также там было три серебряных амулета, значение которых верному помощнику Мабона было незнакомо. Кое как он сел, оперившись спиной на подушу которая была влажной от пота. Ноги не слушались как не крути. Чтобы встать Древесному Стражу потребовались колоссальные усилия. И только теперь понял, что чего-то не хватает. Перевел взгляд на культю – странно, но не было не разочарования, ни мелких обид на собственную слабость. Все испарилось в считанные секунды. Было чем-то невероятным благодарить злейшего врага. Иногда в самые отчаянные моменты можно открыть в себе нечто необычное.

Снова попытался встать, но ноги будто налиты свинцом – предательски приковывают к кровати.

***

Лавочник чрезвычайно быстры шагом пересекал улицы. Качели на безлюдной детской площадке скрипели. Нечего из этого не отвлекало. Солнечный свет испарился от нависшей стены рядом. Лавочник оперся – стараясь не столько перевести дух, сколько все как следует обдумать. В мыслях появлялся образ фигуры в мантии, и то как легко шкатулка налаживает контакт. Раньше хозяин лавки не замечал таких явлений в характере. Но все познается тогда, когда меньше всего ждешь.

«Я думал мы покончим с прислужником сокрытого, как можно быть такой равнодушной, когда город рушиться