Город золотых теней - Тэд Уильямс

Сьюзен исчезла. Рядом с ней в темноте сидела мать. Рени узнала ее голос и аромат лимонных духов, которые так нравились папе.

— Мама? Это ты?

Ответа не было, хотя она слышала дыхание матери лишь в нескольких дюймах за своей спиной. Рени хотела повторить вопрос, но вдруг почувствовала присутствие нового существа, навевавшего на нее леденящий ужас. Огромное нечто рыскало под ними в темноте, принюхиваясь и свирепо рыча от голода.

— Тише! — чуть слышно сказала мать. — Он очень близко, малышка!

Рени уловила мерзкое зловоние — тошнотворный запах мертвечины в истлевшем затхлом тряпье. А потом пришло еще одно ощущение — такое же сильное и отвратительное, как трупный смрад. Рени почувствовала осязаемую волну зла, в которой смешались боль и ревность, беспощадная ненависть и беда, помноженная на абсолютное одиночество, — эманации чего-то такого, что возникло во тьме еще до начала времен; миазмы существа, питавшего к свету непримиримую враждебность.

Рени поняла, что больше никогда не посмеет покинуть это надежное высокое место.

— Мама, — зашептала она, — там остался Стивен…

Внезапно опора выскользнула из-под ее ног, и Рени беспомощно рухнула в черноту. Она падала вниз, а злобная и сильная тварь уже ждала ее, открыв огромные и испачканные кровью челюсти…

* * *

Рени села, задыхаясь от страха. Кровь стучала в висках тревожным набатом. Какое-то время разум отказывался вспомнить то место, где она находилась. А когда память вернулась, ей не стало от этого лучше.

Изгнанница. Убегающая жертва. Преступница, прокравшаяся в незнакомое и странное место.

Ощущение из сна — падение в пасть зла, ожидавшего ее, — не исчезало. К горлу подступила тошнота. Кожа покрылась пупырышками и зачесалась. «Время Гиены, о котором рассказывал Ксаббу… — в отчаянии подумала Рени. — Оно действительно наступило».

Она с трудом заставила себя лечь. Ровное дыхание ее спутников, шелестевшее эхом в бескрайней темноте, стало единственной связью с миром света и добра.

— Ты хочешь сказать, что мы вчера могли пользоваться электрическим светом? Что нам не было нужды сидеть вокруг этого жалкого костра?

Длинный Джозеф сунул руки в карманы и нахмурил брови.

— Да, папа, энергия подключена.

Подумав о том, что ей снова придется объяснять этот вопрос, Рени раздраженно вздохнула.

— Для поддержания всех устройств и систем безопасности на эту базу подается определенное количество электроэнергии. Но мы можем пользоваться ею очень бережно… А не так, как тебе бы того хотелось.

— Черт! Я сбил ноги, пытаясь найти в темноте туалет! Я мог упасть в какую-нибудь яму и сломать себе шею!

— Папа, ты должен понять…

Рени махнула рукой и отвернулась, зная, что сражаться бесполезно. Пройдя через широкое бетонное поле автостоянки, она направилась к лифтовым кабинам.

— Как идут дела? — спросила она у Ксаббу.

Тот поднял голову и с улыбкой ответил:

— Мистер Сингх работает. Он просил не мешать.

— Старик возится с замком уже шестой час, — проворчал Джереми. — А мы все еще не можем открыть этот дурацкий лифт. Не ожидал я, что мне придется провести остаток жизни в каком-то мерзком подземном гараже.

Рени услышала голос Сингха, дребезжащий из-за помех и узкой полосы воспринимаемого диапазона:

— О Иисус! Как же вы любите жаловаться! А ведь могли бы сказать спасибо, что это место запечатано, законсервировано и приподнесено вам, словно на тарелочке. Подумайте, как вы легко сюда попали, — не говоря уже об отсутствии охраны, которая могла бы добавить вам трудностей. — Он говорил скорее обиженно, чем сердито — возможно, из-за того, что его умение подвергалось сомнению. — Я постепенно пробираюсь через эту систему защиты. Но здесь применены оригинальные датчики для чтения линий на ладонях. Их очень сложно перепрограммировать. А на сам-то кодовый замок я чихать хотел.

— Да, понимаю, — сказала Рени. — И мы благодарны вам, Сингх. Только нам ведь тоже нелегко. Последние несколько дней вымотали нас до предела.

— Вымотали? — обвиняющим тоном переспросил старик. — Ты хочешь вломиться в самую защищенную сеть на белом свете, а ведешь себя так, словно тебе нужна сиделка, которая вытаскивала бы из-под тебя «утку» и заставляла доедать рисовый пирог. Можно подумать, что это вам четверым приходится ломать замки на дверях и дурить всяких там ублюдков, которые присматривают за военной базой. Черт бы вас побрал! Меня мучат кишечные боли из-за недостатка лекарств, о которых вы даже не слышали. И несмотря на это, я пытаюсь провести вас через систему защиты тайного подземного объекта. Это мне надо ныть и жаловаться вам на то, что я вымотан до предела !

Не дослушав упреков, Рени пошла к машине. У нее болела голова. А Джереми, как назло, не положил в аптечку болеутоляющих таблеток. Она прикурила сигарету, хотя ей совершенно не хотелось курить.

— Все сегодня какие-то сердитые, — тихо сказал Ксаббу.

Рени вздрогнула. Она не слышала шагов бушмена.

— Ну, а ты как себя чувствуешь? По-прежнему радуешься жизни?

Во взгляде Ксаббу промелькнула обида. Рени стало стыдно за резкие слова.

— Нет, я не радуюсь, Рени. Я чувствую печаль из-за тех бед, которые навалились на вас и вашу семью. Мне горько от того, что я не могу исполнить свою заветную мечту. И мы, похоже, столкнулись с чем-то очень опасным. Я боюсь, что у нас не хватит сил для достойной схватки с этой напастью. Но нам не поможет сердитый вид и ссоры друг с другом. Я думаю, для них теперь не время. — Он улыбнулся, и его глаза скрылись за веселыми морщинками. — Возможно, позже, когда все станет лучше, я тоже рассержусь.

Рени была благодарна ему за спокойную и добрую поддержку. Но эту признательность омрачала примесь негодования. Чтобы соответствовать ему по силе духа, Рени требовалось научиться прощению. А ей не нравилось прощать за просто так.

— Говоришь, когда все станет лучше? А ты уверен, что станет лучше?

Он пожал плечами.

— Тут все дело в словах. В моем родном языке очень много «если» и мало «когда». Произнося английские фразы, я каждый раз ломаю голову над выбором. Но в этом есть и плюсы. Я стараюсь выбирать простые и легкие слова, чтобы они не отягощали меня, как большие камни за пазухой. Как вы думаете, в этом есть какой-то смысл?

— Наверное, да.

— Рени! — позвал ее Джереми.

Повернувшись, она увидела, как над одним из лифтов загорелась небольшая лампа. Через несколько секунд дверь с шипением открылась.

«Мы прямо как археологи, — подумала Рени, когда лифт бесшумно остановился на первом уровне, находящемся ниже стоянки. — Наподобие тех, что открыли гробницу фараона». Она со смущением вспомнила о проклятии, которое, по общему мнению, погубило этих исследователей, но шипение открывшейся двери отвлекло ее от печальных мыслей.