Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим - Владимир Тарасов

Вопрос, который я хотел бы задать всем участникам игры: изменилось ли бы отношение к имиджу президента, если бы он погиб во время «Часа Х»? Если да, то почему?

Самое сложное – описать ситуацию после «Часа Х». Я не сразу понял реальность всего произошедшего, но уже через два-три часа стало ясно, что с учетом гибели начальника службы безопасности все недовольство от случившегося сосредотачивается на президенте. Осложняло ситуацию еще и то, что вечером инициативной группой планировалось проведение праздничного вечера, как бы ответного к свадьбе, организованной гражданами иностранного государства.

Я высказал идею такого вечера в конце свадьбы, и тем же вечером была организована инициативная группа во главе со Стефани, при активном участии начальника аппарата президента Джим…

Надо сказать, что я вообще очень приветствовал необходимость проведения развлекательных вечеров каждый год (день). Их проведение с участием высших должностных лиц является одним из показателей нормально действующего демократического государства. В предыдущем перед свадьбой году прошел вечер под названием «Пижама пати», организованный той же Стефани, при активном участии Фараона. Мы сдвинули заседание правительства с участием президента, поскольку организаторы предложили мне вместе с ними посудить конкурс «пижам», для меня это было важно не только с государственной точки зрения, но и просто по-человечески хотелось отдохнуть…

Я был не готов к такому повороту событий, мне было сложно объяснить людям, как же такое могло произойти в нашем государстве и как с этим жить дальше. Я напряженно искал решение, но все пути, которые приходили, не давали желаемого результата. Одно мне было ясно – участвовать на вечеринке в конкурсе, что мне очень хотелось, я не смогу – не та ситуация. Я рассчитывал, что мероприятие может вполне получиться и без меня, и решил на него не идти. Уже потом мне рассказали, что сама развлекательная программа заняла не много времени, а вечеринку по сути превратили в митинг со сбором подписей для отрешения президента от власти.

В это время мы с Джим, Педро, Фараоном, Измаилом искали пути выхода из сложившейся ситуации. Моей основной заботой было обеспечение порядка и недопущение паники в стране – проведение финала чемпионата по управленческой борьбе, всех намеченных экономических игр, обеспечение работы биржи для скупки всех акций, оставшихся на руках у населения, передача всех дел организаторам в пристойном состоянии, в том числе минимально дефицитного бюджета. Из всех вариантов, которые мы просчитали, стало ясно, что максимум, что могут сделать оппозиционеры, – это провести процедуру отрешения президента от власти (импичмента). Мы сделали вывод, что ни при каких обстоятельствах они не станут ломать отлаженную процедуру работы правительства – альтернативное правительство им не набрать – тут работать надо, а если что-то не получится, то и отвечать за сделанные ошибки и не выполненные обязательства.

Когда я шел на выборы, то во время переговоров с другими кандидатами не рассматривал для себя возможность создания коалиционного правительства по принципу сложения голосов. Я был внутренне готов к любому развитию событий, как, например, остаться министром образования и заниматься проведением и участвовать в управленческих поединках. У меня была договоренность с Мэтью, что в случае моей победы он будет премьер-министром.

Я предполагал, что работать с ним будет не просто, но знал его по работе в первом правительстве и высоко ценил его профессиональные качества. Уже после выборов Мэтью выразил желание работать в Думе, с чем я и согласился и поддержал его выдвижение на позицию спикера Думы.

В связи с таким подходом и нашей с премьер-министром Педро очень кропотливой селекционной работой по подбору людей в правительство, сформировалась сильная команда, подобранная по профессиональному принципу.

Мы решили, что утром я выступлю по радио с обращением к гражданам о сохранении спокойствия и предложу им следовать плану, предложенному организаторами на текущий год. С тем мы и разошлись, чтобы поспать хотя бы три часа, все были сильно уставшие. Я не спал с начала игры более трех часов в сутки, думаю, так же обстояли дела и у остальных участников команды. Признаться честно, я не верил, что наши оппоненты смогут за ночь провести процедуру импичмента. В семь часов утра меня разбудил Педро с информацией, что сбылись наши самые худшие прогнозы и что у наших оппонентов уже есть постановление Думы о передаче Совету Федерации документа о рассмотрении возможности отрешения президента от власти. Утешало, однако, то, что все же это был наш сценарий – они хотели, чтобы Педро исполнял обязанности президента, правительство продолжало работу в прежнем составе и выборы на следующий год (день) не планировали. Ситуация в любом случае оставалась под контролем. В 8 ч. утра я выступил с радиообращением к гражданам с заверением, что все игры будут проводиться по предполагаемому расписанию и что ничего страшного не происходит. На вопрос Фараона, что я знаю о подписанных Думой и Советом Федерации документах об отрешении президента от власти, я сказал, что за власть не держусь и если мне представят такие документы, то я уйду. После завтрака я провел заседание правительства, и мы с Педро пошли на совместное заседание Думы и Совета Федерации. Мне необходимо было понять действительное настроение депутатов и сенаторов. К этому времени я получил постановление Думы и решение Совета Федерации об отрешении президента от власти.

С юридической точки зрения бумаги были оформлены абсолютно некорректно, я мог поставить их под сомнение и обратиться в суд. Но дело для меня было не в форме, а в реальных настроениях людей в государстве. Целью прихода на совместное заседание Думы и Совета Федерации было понять действительную позицию каждого из депутатов. Конструктивного разговора не получилось. Сложилась парадоксальная ситуация, когда никто в лицо конкретно не обвинил президента, что он в чем-то нарушил имидж «положительного героя», но произошло событие, за которое кто-то должен был ответить, кто непонятно, а президент в ответе за все.

Поняв это, я решил, что надо уходить. Я был уверен, что Педро спокойно доведет дело до конца и передаст дела Временному правительству в полном порядке.

После лагеря прошло больше месяца. Ощущение незавершенности ситуации не уходило, и я решил попробовать написать то, что не смог сказать сразу после произошедшей трагедии – не смог сказать, потому что был потрясен так же, как и все ребята, потому что не привык выражать свои эмоции и душевную боль на людях. А это необходимо было сделать, а также рассказать о ситуации так, как я ее видел в тот момент времени.

Уважаемый господин Дик, дорогие друзья!

Позвольте поделиться мыслями об одном из прожитых лет нашего бизнес-лагеря, а именно предпоследнего, запомнившегося нам «Часом Х». Оговорюсь сразу, я ни в коей мере не буду оценивать человеческие качества участников лагеря, объектом анализа не будут (как правило) и «исполнители» конкретных игровых ролей, главное, о чем хотелось бы поговорить, – это поведение ролей, «персонажей», до, во время и после «Часа Х». Сразу хочу заметить и о необъективности своих суждений вследствие занятой мной позиции или, вернее, оппозиции. Итак, по порядку.