Под защитой камня - Джин М. Ауэл

Племя Других, однако, любило слушать не только древние легенды, но и новые, собранные в странствиях, истории. И стар и млад с восторгом отгадывали загадки и обожали словесные розыгрыши и шутки. Гостей с нетерпением ждали главным образом потому, что они приносили новые истории. Их просили рассказать о жизни и приключениях, вне зависимости от того, обладали они даром рассказчика или нет, поскольку интересны были любые новости, они давали людям пищу для долгих разговоров во время посиделок у зимних очагов. В общем-то, практически каждый человек мог придумать интересный рассказ, но особо талантливых рассказчиков всячески улещивали, приглашали и заманивали в гости в соседние Пещеры, что стало побудительной силой для появления странствующих сказителей. Некоторые из них проводили свою жизнь, или по крайней мере несколько лет, странствуя от Пещеры к Пещере, передавая новости, принося известия и рассказывая истории. Сказители были самыми желанными и почетными гостями.

Обычно принадлежность людей к той или иной Пещере узнавали по традиционным узорам на одеждах, ожерельям и другим украшениям, но с течением времени у сказителей появился свой особый стиль в одежде, определявшийся их занятиями. Их узнавали даже малые дети, и люди бросали практически все дела, завидев таких желанных странников. Зачастую отменялись даже запланированные охотничьи походы. Немедленно устраивалось стихийное празднество, причем сами сказители никогда не занимались охотой или собирательством, хотя многие могли бы. Их всегда щедро одаривали, побуждая вернуться еще раз, а когда они старели или уставали от странствий, то могли поселиться в любой Пещере по собственному выбору.

Бывало, что сказители объединялись в группы и странствовали обычно со своими семьями. В состав самых лучших групп входили певуны, плясуны и музыканты, владевшие разными видами ударных инструментов, трещотками, погремушками и флейтами, а порой и струнными инструментами, на которых играли, либо, ударяя по струнам, либо перебирая их. В принимающей гостей Пещере были и свои музыканты, певцы и танцоры, а также собиратели историй. Истории зачастую не только рассказывались, но и изображались, однако главное внимание всегда привлекали сама история и ее рассказчик.

Людям нравились самые разные истории: мифы, легенды, предания, рассказы о личных приключениях, описания дальних краев и воображаемых мест, людей или животных. В репертуар любого сказителя, учитывая запросы слушателей, включались истории о жизни ближайших Пещер, сплетни и слухи, которые могли быть шутливыми или серьезными, печальными или веселыми, подлинными или придуманными. Все, что угодно, могло стать прекрасным развлечением, если хорошо рассказывалось. Странствующие сказители также передавали личные сообщения от человека его друзьям или родственникам в других Пещерах, от вождя вождю, от жреца жрецу, причем такие сообщения могли быть весьма секретными. Но только избранным и заслужившим доверие, сказителям поручали передать исключительно личные или тайные послания вождям или жрецам.

За гребнем этого довольно высокого холма вскоре начинался второй склон, спускавшийся в небольшую долину. Пройдя поверху, Эйла наискосок спустилась по другому склону, следуя по едва заметной тропинке, недавно проложенной в зарослях куманики между чахлыми соснами. Сойдя с тропинки, она пошла прямо вниз, где стелющиеся заросли виноградника сменялись редкими пучками травы. Оказавшись на берегу старого пересохшего речного русла, она начала подниматься по его голому каменистому дну, лишенному даже редких растений.

Волк выглядел исключительно заинтересованным. Он впервые попал сюда и увлеченно исследовал все пригорки и ямки, которые манили его новыми запахами. Это каменистое русло образовалось в известняковых скалах в те времена, когда по нему протекал водный поток, и в какой-то момент Волк вдруг помчался вперед и исчез за каменистым пригорком. Подойдя туда, Эйла ожидала, что он вскоре вновь появится, но время шло, а его все не было, и она начала беспокоиться. Она стояла около этого скалистого пригорка, оглядываясь по сторонам, и наконец, издала пронзительный свист, которым обычно звала Волка к себе. Спустя какое-то время она заметила, как за этой горкой зашевелились буйные заросли ежевики, и увидела Волка, выползающего из-под этих колючих кустов.

— Волк, где ты пропадал? — удивленно сказала она, нагибаясь и заглядывая ему в глаза. — Интересно, почему это ты так долго не вылезал из-под зарослей винных ягод?

Решив выяснить причину столь долгого отсутствия, Эйла сняла сумку и, порывшись в ней, извлекла топорик, сделанный для нее Джондаларом. Такое орудие было не слишком удобно для прокладывания пути в зарослях колючих кустов, но ей удалось прорубить в них брешь, за которой, к ее изумлению, оказался темный провал. Ее интерес значительно усилился.

Обрубив еще несколько веток, она немного расширила отверстие и пролезла в него, получив лишь пару царапин. Земляной пол уходил внутрь помещения, которое, очевидно, было пещерой с довольно широким входом. В проделанную ею дыру проникало достаточно дневного света, и Эйла начала спускаться по галерее, по пути считая шаги. Досчитав до тридцати одного, она заметила, что пол выровнялся, а галерея расширилась. Слабые лучи света еще дотягивались сюда от входного проема, и, когда глаза попривыкли к темноте, она увидела, что находится в довольно большом помещении. Оглядевшись, она решила, что нужно выйти и получше подготовиться к дальнейшему обследованию.

— Интересно, много ли людей знает о существовании этой пещеры, как ты думаешь, Волк?

С помощью топорика она еще немного расширила лаз, потом обошла вокруг, внимательно поглядывая по сторонам. Ближайшие колючие кусты окружили сосну с подсохшими иглами. Похоже, она отжила свой век. Прорубив каменным топориком узкий проход, Эйла подошла к сосне и попробовала сломать одну из нижних ветвей. Лишь когда она навалилась на нее всем телом, ей удалось отломать часть ветки. Руки стали липкими, но она удовлетворенно улыбнулась, обнаружив на коре несколько темноватых капель смолы.

Такая смолистая ветка будет вполне сносным факелом, если удастся разжечь ее.

Отломав сухие веточки и немного коры с засохшей сосны, она сложила посреди каменистого русла эту растопку. Достав из заплечной сумки костровой набор, Эйла высекла искру, и вскоре перед ней уже горел маленький костерок. От него она разожгла смолистую ветвь, получив своеобразный сосновый факел. Волк наблюдал за ее действиями и, увидев, что она направляется обратно к пещере, помчался вперед и, миновав кучу камней, ползком, как и в первый раз, пробрался внутрь в том самом месте, где Эйла расчистила путь от колючих веток ежевики. В давние времена протекавшая по этому высохшему руслу река, вымывая скальные породы, создала эту пещеру, со временем часть ее выступающего навеса обрушилась, превратившись в горку камней перед входом.

Перебравшись через каменистую насыпь, Эйла вошла в проделанное ею отверстие. Освещая путь мерцающим факелом, она спускалась по довольно скользкому склону, влажной супесчаной почвы, опять-таки отмечая каждый шаг счетным словом. На сей раз, она достигла ровного участка за двадцать девять шагов; благодаря факельному свету она могла себе позволить увеличить длину шага. Расширившаяся входная галерея завершилась просторным сводчатым, овальным в плане, залом. Она подняла факел повыше, взглянула наверх и восхищенно ахнула.