Secretum - Рита Мональди

Наконец, нечеловеческим усилием собрав волю в кулак, я сорвался с места, забыв про Атто, и быстро забаррикадировался в конюшне.

Атто уже был там: в отличие он меня, он не был парализован страхом, не медлил и секунды и сразу же укрылся в безопасном месте.

– Чудовище… колосс… – еле выдавил я, задыхаясь, лицо мое исказилось страхом.

Мелани улыбнулся.

– Что вас так рассмешило? – сердито спросил я.

– А ты сейчас и сам все увидишь. Иди за мной.

Через несколько минут Атто сидел в начале колоннады, на тумбе одной из колонн, и преспокойно гладил колосса, так как это был совсем не колосс, а всего лишь приветливая маленькая собачка! Животное, спавшее в саду за галереей с колоннами, было разбужено моим появлением, на что сначала отреагировало характерным собачьим рычанием, а затем побежало к нам, чтобы отогнать незваных гостей. То, что я принял за чудовище невероятных размеров, в действительности оказалось небольшим существом, которое едва доходило мне до колен.

– Ты все понял? – спросил Мелани.

– Я думаю, да, синьор Атто.

И тем не менее все это до сих пор казалось невероятным. Колоннада, через которую пробежала собачка, была шедевром великого Борромини, которого семейство Спады часто нанимало для создания иллюзии расширения пространства и украшения дворца. Галерея с колоннами была построена таким образом, что умелой оптической перспективой так сбивала с толку созерцающего, что только тот, кто знал, в чем дело, мог понять происходящее. Чем ближе человек подходил к колоннаде, тем слабее становилось искажение: пара колонн по бокам была ниже, земля поднималась черно-белым шахматным полем и становилась уже, при этом рисунок уменьшался, копируя бесконечную перспективу, которую так любят использовать художники, изображая на своих полотнах улицы, города и храмы.

Штукатурка на полукруглом перекрытии тоже продолжала все уменьшающийся узор решетки из четырехугольников, так что они соответствовали уменьшению перекрытия. За выходом из колоннады вместо просторного, уходящего за горизонт сада на самом деле был лишь очень скромный маленький двор, где вместо живой изгороди стояли искусственные кусты из камня, покрытые двумя слоями зеленой краски. Они были не совсем обычной формы – в виде параллелепипеда, а с удалением от колоннады, а значит, и от созерцающего их, становились все ниже и уже, казалось уходя в самое небо. Небо, которое, как мне чудилось, я видел за изгородью, было нарисованным, точнее говоря, представляло собой искусную подделку, изображенную на стене всего в нескольких шагах от меня, что завершало эффект иллюзии.

Я подошел к колоннаде и смущенно коснулся первой пары колонн, затем второй, третьей… Они становились все уже и ниже. Оптическая мистификация Борромини была задумана и выполнена с таким мастерством, что я был полностью введен в заблуждение и даже, не стану скрывать, безмерно напуган. По сравнению с искусственной изгородью маленькая собачка показалась мне настоящим великаном, а поэтому и невероятная ее скорость была всего лишь следствием иллюзии, вызванной небольшой протяженностью колоннады. А рычание собаки, искаженное и усиленное эхом, показалось мне ревом хищного дикого зверя.

– Человек всегда боится того, чего не понимает, здесь произошло то же самое, что и в зеркальной галерее «Корабля», – сказал Атто отеческим тоном, пока мы трусили на муле к вилле Спада.

– Я уже слышал о волшебной оптической иллюзии перспективы колоннады дворца Спады: со всего мира сюда стекается множество важных господ, чтобы посмотреть это чудо. Но у меня не было точного представления, как она выглядит. Я был ошарашен и даже испуган… Знаете ли, я просто очень устал… – сгорая от стыда, пытался оправдаться я.

– Ты увидел бесконечно длинную галерею сводов, в то время как в действительности она была очень короткая. Чем больше расстояние между тобой и галереей, тем крупнее представляются тебе маленькие предметы, если они, конечно, расположены в правильном месте, – продолжал объяснять мне Атто. – Величина – это не больше чем иллюзия, а великолепие искусства – отражение иллюзорного мира.

Но я знал, о чем на самом деле он думал в настоящий момент – о «Корабле». И совсем не о зеркальной галерее. Он раздумывал над таинственными явлениями, свидетелями которых мы стали, и втайне надеялся рано или поздно найти им разумное объяснение.

Итак, я молчал, пока мы проезжали по медленно пробуждающемуся Святому городу. Мы повстречали первых, еще полусонных прохожих, а тени безобразных ночных образов уступили место трезвому мышлению.

* * *

Вернувшись на виллу Спада, мы обнаружили новое письмо для аббата Мелани. Его реакция от прочтения первых строк была такой же, как и в предыдущих случаях: лицо Мелани помрачнело, и он с извинениями удалился к себе, сказав, что хотел бы отдохнуть. На самом деле ему нужно было ответить на письмо, в котором мадам коннетабль снова сообщала о том, что задерживается.

В последующие часы у меня не было и минутки свободного времени. Программа дня предусматривала одно очень сложное развлечение для гостей, об успешной подготовке к которому кардинал Спада настоятельно просил своего дворецкого дона Паскатио докладывать. При этом он не забыл предупредить, что все работники и домашние слуги, уклоняющиеся от выполнения своих обязанностей, будут строго наказаны. Дон Паскатио поспешил уверить его, что на сей раз никто не осмелится улизнуть, в чем, к сожалению, он уже много раз клялся, но слова его никогда не подтверждались. И в этот день несколько официантов снова подвели дворецкого, заявив, что больны (хотя на самом деле собирались отправиться рыбачить на остров Сан-Бартоломео, как я услышал накануне из их разговоров).

Работа была очень трудной, необходимо было подготовить все для ловли птиц. Такая охота, по мнению господ, предполагала присутствие не только господи кавалеров, но и благородных дам, поскольку в охоте на дичь главное не опасности, а веселый отдых. Она должна была стать приятным развлечением, состоящим из множества забавных охотничьих потех, как и пообещал кардинал Спада накануне своим гостям.

Территория виллы Спада была слишком маленькой для проведения подобного мероприятия, оно требовало много места, где можно было бы прятаться, устанавливать ловушки и устраивать засады на птиц. Поэтому кардинал попросил светлейшую семью Барберини разрешить использовать принадлежащую им часть территории, граничащую с владениями Спады, как раз ту, на которой сокольничий два дня назад безуспешно пытался поймать Цезаря Августа.

Гостей разделили на группы. Первые десять человек получили особенные ловушки для птиц: искусственные кусты, к которым был приделан деревянный щит в форме буквы Y. Его кончик торчал из куста, а на двух концах были прикреплены железки, которые захлопывались с лязгом, как ножницы, и могли раздавить птичку в своих «объятиях», весь механизм приводился в действие из укрытия – надо было дернуть за длинный крепкий шнур.

Вторая группа охотников имела искусственные деревца, которые заканчивались острием-корнем и могли быть посажены в землю. На макушке дерева была маленькая планка, словно приглашающая опуститься птичек на нее. В нижнем конце деревца прятался большой самострел, направленный вверх, он был заряжен стрелой со множеством острых крючков (как и в предыдущем случае, спусковой крючок приводился в действие из укрытия при помощи прочного коричневого шнура). Эта причудливая стрела пронзала незадачливую птичку, опрометчиво присевшую на верхушку деревца.